Блики света прыгали по искореженным стенам. Луна уже не играла роли, у здания напротив работал прожектор.

Майор лежал у разрушенной стены. Он вынул кирпич из кладки и через эту прореху вел наблюдение за противником.

У боевиков начиналась бурная ночная жизнь. Что-то намечалось, на этот раз без обмана.

Здание бывшего райкома партии, правящей когда-то не только в Сирии, но и в Ираке, стояло у дороги. Темно-коричневые кирпичные блоки, широкие окна, забранные решетками. Четыре этажа, центральная часть — бесхитростный куб, на торцах — «граненые» башни, поднимающиеся чуть выше основного здания. На крыше еще сохранились спутниковые антенны, окна были унизаны кондиционерами.

Разрушения здесь носили скромный характер. Где-то обвалилась кладка, отдельные оконные проемы «рассверлили» прямые попадания снарядов.

В западной башне замаскировался крупнокалиберный зенитный пулемет. Смутные тени сновали по крыше. На расчищенной от мусора парковке стояли джипы и грузовая машина. Люди о чем-то громко спорили. Победила осторожность — свет прожектора поблек, отчего невыразительные силуэты окончательно расплылись. Здание оцепили вооруженные люди. Глухо звучала арабская речь.

Подъехал грузовик, выгрузил еще одну стайку ночных тараканов, которые тут же разбежались по округе. Одни кинулись в здание, другие усилили уличные посты.

Максим не понимал, что там происходило. В прошлом остался насыщенный событиями день, ему страшно хотелось спать. Но пару часов им с Али еще придется тереть глаза.

Он отключился от реальности на несколько секунд, испуганно распахнул глаза, замотал головой. Внизу все изменилось.

Боевики сбрасывали с кузова пикапа безоружных, полуодетых людей. Из отрывистых выкриков явствовало, что это пленные сирийские солдаты. Руки у этих людей были связаны. Их избивали ногами, прикладами. Кто-то вздумал сопротивляться — ударил своего обидчика пяткой по коленке. Тот взвизгнул от боли, запрыгал на одной ноге, потом накинулся на свою жертву, начал избивать. В завершение несколько раз ударил прикладом по черепу. Несчастный не шевелился, под его головой растекалось черное пятно.

Из здания выбежал субъект в жилетке и широких штанах, замахал руками. Снова началась жесткая словесная перепалка. Кому-то не понравилось, что сюда привезли пленных. Здесь же не тюрьма, в конце концов! А куда их везти? Да куда хотите! Вон, за угол, сбросьте в воронку, да в расход! Тем, похоже, все и закончилось.

Боевики погнали на задний двор дюжину военнопленных, смирившихся со своей участью. Через пару минут там затрещали автоматные очереди.

Заворочались, стали просыпаться товарищи.

— Это не по нам, товарищ майор? — спросил Ефремов.

— Куда-то идти, с кем-то воевать? — Лапунов заразительно зевнул. — Борьба с терроризмом после одиннадцати вечера? Нет, это надо запретить законодательно, командир.

— Спите, сонные тетери, это не в нас стреляют, — успокоил подчиненных Максим.

Серега блаженно заулыбался, свернулся калачиком.

Капитан Лапунов всхрапнул, потом внезапно проснулся и пробормотал:

— А в кого? — Он не стал дожидаться ответа, снова засопел.

Члены расстрельной команды возвратились назад, оживленно переговаривались.

В последующие сорок минут не происходило ничего значительного. Свет прожектора померк еще сильнее, теперь лишь голубоватое мерцание расползалось по округе. Колыхались тени часовых, позвякивали антабки ремней. Опять подъехали две машины. Люди, прибывшие на них, растворились в здании.

Максим сменил позу — затекла нога.

Али доложил по рации, что не спит, видит все, что происходит у подъезда.

Что-то шевельнулось на крыше охраняемого здания. Максим всмотрелся. Похоже, там расположился снайпер. Но усидчивостью этот парень не обладал. Несколько минут ворочалось темное пятно, потом человек поднялся, стал прохаживаться по крыше. Максим мог снять его с одного выстрела — так, чисто гипотетически.

Он вглядывался в окна напротив. Третий и четвертый этажи просматривались великолепно. Широкие окна, решетки не помеха. По зданию блуждали огоньки фонарей. В нескольких помещениях свет был блеклым, но устойчивым — возможно, работал генератор.

Проявлялась часть лестницы, соединяющей этажи. На ее площадках тоже были окна. Поднимался человек, освещая ступени фонарем. Другой спускался. В месте встречи огоньки соединились, прилипли друг к дружке, поколебались в воздухе, потом опять расстались. Один двинулся вверх, другой вниз.

«Не боятся, что прилетит беспилотник и все расхреначит к такой-то матери, — подумал майор. — Впрочем, беспилотник вряд ли сподобится на такое. Гирлянды тяжелых бомб к дронам пока не цепляют. Поразить одиночную цель — пожалуйста, провести разведку, помотать нервы аудитории — тоже можно. Но не более того».

В здании наметилась активность, и Максиму стало как-то беспокойно. Из дома выходили боевики, выстраивались в неровную шеренгу. Кто-то был в масках со сплошными прорезями, закрывающими всю голову, другие предпочитали не прятать лица. Какой-то сброд — серые водолазки, камуфлированные тенниски, обтягивающие безрукавки. Вся компания обвешана продукцией концерна Калашникова, хотя, возможно, и китайской. Несколько человек подтянулись из-за угла, примкнули к воинству.

Из здания вышел невысокий мужчина в светлой накидке и клетчатом платке на голове, начал прохаживаться вдоль шеренги и что-то внушать боевикам. Те помалкивали, слушали его.

Потом мужчина удалился, а духи в колонну по одному стали выдвигаться на улицу. Они выходили из освещенной зоны, превращались в плохо различимые пятна и удалялись в западном направлении. Максим рискнул высунуть голову и увидел, что боевики пропадали в развалинах на северной стороне дороги метрах в семидесяти от места наблюдения, карабкались на горы строительного мусора.

Беспокойство его нарастало. Эту группу начальство явно отправило на осмотр местных достопримечательностей.

— Не спишь, дружище? — Максим постучал по микрофону.

— По ушам зачем бьешь? — среагировал Али. — Сижу, мечтаю, никого не трогаю.

— Подожди пока мечтать. Чужаки в окрестных домах. Полное внимание!

Али прибыл минут через восемь. Он предупредил о своем приближении сдавленным шепотом, вкатился в комнату и на коленях пополз к окну.

— Опасность, Максим! Восемь человек вошли в здание. Я пересчитал. Других пока нет.

Это было неизбежно. В противном случае не состоялось бы никакого совещания. В запасе минуты четыре — пока эти увальни сориентируются, поднимутся.

Он разбудил товарищей, приложил палец к губам. Развалились тут, спят как медведи в берлоге! Офицеры быстро приходили в себя, встряхивались.

— Что такое, командир? — прохрипел Лапунов. — Спешим на Венский бал?

— Всем в убежище, быстро! — процедил Рязанов. — После себя ничего не оставлять.