Виктор Викторович подъехал к даче еще засветло. Он поставилмашину во двор, запер ворота, стал шарить по карманам, ища ключи, и вдругзаметил, что входная дверь открыта.

«Обокрали! – пронеслось у него в голове. – Вотпопал-то я. Теперь с милицией разбираться, а я даже не знаю, как хозяев зовут.Спросят, откуда у меня ключи, все раскроется – ужас!»

На крыльце показалась симпатичная молодая женщина.

– Здравствуйте! А вы, наверное, гость моей подруги? ЯАнджела, хозяйка дачи. Проходите, пожалуйста, я в курсе.

Богданов растерялся.

– Простите меня, а Марьяна говорила, что вы в отъезде.Неудобно как-то, может, я лучше поеду?

– Что вы, что вы! Я с Марьяной только что говорила. –Она показала мобильный телефон. – Она скоро подъедет, а мы пока посидим,кофе выпьем. Вы не беспокойтесь, дом большой, я вам мешать не буду. Меня друзьяподвезли, они через два часа назад поедут, меня обратно захватят.

Богданов повеселел. Если она через два часа уберется, то ониеще успеют с Марьяной весело время провести. Они прошли в просторную кухню,было тепло, дом отапливался с помощью электричества. Анджела, приветливоулыбаясь Богданову, сварила кофе, поставила на стол печенье, налила в рюмочкикакой-то заморский ликер, сказала, что муж привез из Франции. Она включиламузыку и двигалась по кухне, пританцовывая, при этом соблазнительно покачивалабедрами. Виктор Викторович выпил рюмочку ликера, потом Анджела смеясь заставилаего выпить еще одну. На кухне было уютно, перед ним прохаживалась, зазывноблестя глазами, молодая женщина, помоложе Марьяны, хотя и не такая красивая.Виктор Викторович расслабился и разомлел, снял пиджак, развязал галстук. Где-тов глубине души мелькнула было мысль, что скоро приедет Марьяна и, застав его втакой интимной обстановке вдвоем с молодой бабенкой, может быть недовольна, ноон отогнал от себя эту мысль, ведь это же Марьянина подруга, все в порядке.Анджела между тем смеясь наклонилась к нему, потянула к себе, приглашая потанцевать,он поднялся, она прижалась к нему всем телом, он обнял крепче, принимая ееигру, она тихонько отступала в угол кухни, он даже не успел ее поцеловать, каквдруг музыка кончилась, она резко оттолкнула его, вскричала:

– Что вы делаете?

Виктор Викторович растерялся, пробормотал какие-тоизвинения, она от этого еще больше разозлилась и пошла на него, повторяя вярости:

– Да как же ты посмел, старая свинья?

На «свинью» он обиделся, и когда она подошла к немувплотную, чтобы вцепиться ему в лицо, он успел схватить ее за руки и сжать так,что она побледнела, потом взвизгнула что-то совсем уж неприличное и ударила егоколеном в пах. От неожиданной резкой боли он выпустил ее руки и оттолкнул еесовсем не сильно, у него просто не было сил, дыхание перехватило от боли. Онсхватился за пораженное место, согнулся пополам и замычал, а когда немногоопомнился и посмотрел по сторонам, то с ужасом увидел, что Анджела полусидит сзакрытыми глазами, прислонившись к холодильнику, а от ручки холодильника к полуна белоснежной дверце пролегла красная полоса. Он застыл на месте, не в силахпошевелить ни рукой, ни ногой, и в это время на улице послышался шум мотора,хлопнула дверца машины, и послышался капризный голос Марьяны:

– Дорогой, ты даже не выйдешь меня встретить?

Она никогда не называла его по имени, уменьшительным Витюшазвала его жена, толстая корова, а Виктор – слишком официально. Поэтому Марьянанежным голоском выпевала прилагательные: милый, дорогой, желанный. Он простотерял голову от этого, а Марьяне так было гораздо удобнее – имена никогда неспутаешь.

На Марьянин вопрос Богданов не отозвался. Она вошла в дом,вот ее каблучки простучали по коридору, открылась дверь кухни, Марьяна ахнула изастыла на месте, как и он. Но потом она довольно быстро пришла в себя испросила его охрипшим голосом:

– Что здесь происходит, кто это?

– А-а-нджел-ла. – Он почему-то стал заикаться.

– Какая Анджела, ты кого это сюда притащил?

– Как какая Анджела, это же твоя подруга, хозяйка дачи!

– Ты что, рехнулся? Да я ее первый раз вижу! Откуда она тутвзялась?

– Я не знаю, Марьяна, я приехал, она выходит, говорит,хозяйка дачи, тебя знает, говорит, посидим немного, потом я уеду.

– Ты не врешь? Может быть, ты сам ее по дороге подхватил исюда привел?

– Ну что я, ненормальный? Я же тебя ждал!

– Да, пожалуй... А с чего ты взял, что она меня знает?

– Она сама сказала. – И тут он вспомнил, что первым имяМарьяны назвал-то как раз он, а Анджела только потом повторяла.

– Все ясно, – Марьяна говорила спокойно, – этоворовка, залезла на дачу, думала, что никого нет, а тут ты подъезжаешь, она ипредставилась хозяйкой.

– А откуда же она знала, что я посторонний человек?

– Ну, значит, она сюда пришла по наводке, вон добра-тосколько, значит, заранее тут все изучила и хозяев знала в лицо, а может быть, инас с тобой раньше видела.

– Она сказала, что друзья за ней потом заедут.

– Может, и заедут, хотя вряд ли, похоже, она одиночка. А чтоты с ней сделал-то?

– Да ничего, так, несильно толкнул, она сама на меняналетела, я защищался.

– Верно, хотела тебя оглушить и на твоей машине смыться,пока я не приехала.

Марьяна подошла поближе к холодильнику, покачала головой,глядя на красную полосу, прикоснулась к Анджелиному плечу. Анджела опрокинуласьна пол, глухо стукнувшись головой. На том месте, где раньше находилась ееголова, осталась довольно большая лужа крови. Марьяна потрогала шею. ВзялаАнджелу за руку, как это делают доктора, когда считают пульс, в ужасепосмотрела на Богданова расширившимися глазами и сказала упавшим голосом:

– Послушай, да ты ведь ее убил!

У него в глазах потемнело, он сел прямо на пол.

– Ты что! Да я к ней едва прикоснулся!

– Пульса нет, сердце не бьется, я хоть и не врач, номертвого от живого отличу, сколько лет в поликлинике проработала!

Она схватила свою сумочку, достала косметичку, вытряхнулавсе из нее прямо на пол, нашла пудреницу и поднесла зеркало к губам Анджелы.

– Вот, сам смотри, все чисто, не дышит она.

Увидев, что зеркало не замутнело, Виктор Викторович потерялсознание. Очнулся он от того, что Марьяна брызгала ему в лицо холодной водой.Он поморщился. Он и так сидел на полу, когда потерял сознание, поэтому головуне ушиб, но все тело болело так, словно по нему прошелся асфальтовый каток.Увидев кровавую полосу на холодильнике, он застонал.

– Что же теперь будет?

Тут он заметил, что нигде не видно трупа Анджелы, а в углулежит непрозрачный пластиковый мешок, в каких его жена обычно хранила зимнююодежду весной и летом.