Всю дорогу он был в панике. У него не укладывалось в голове,как могло такое случиться, что еще вчера он был уважаемым человеком,замдиректора крупного института, а сегодня стал убийцей, хоть и случайным, ичуть ли не уголовником. Но человек ко всему привыкает, и, вернувшись домой,Виктор Викторович с аппетитом поужинал, сам себе удивляясь, вымылся в ванне,лег спать и сразу же заснул – сказалась долгая прогулка на свежем воздухе инепривычные физические упражнения. Наутро он проснулся довольно бодрым, толькоболело плечо, и на том месте на спине, куда билась не то голова, не то ногитрупа, жена углядела огромный фиолетовый синяк.

Трудно представить себе состояние Виктора Викторовича, еслибы он узнал, что вместо мертвой Анджелы он тащил на себе и выбросил в оврагвалик от старого дивана, набитый конским волосом и облаченный в лыжныйкомбинезон Синицкого, у которого Марьяна собственноручно зашила рукава иштанины и набила их старыми мужниными носками.

Марьяна позвонила на следующий день. Богданов хотел было сней вежливо распрощаться, но она так ласково шептала в трубку, так просила овстрече, что он подумал: а почему бы и нет, черт возьми?! – и согласился.Она пригласила его домой и была так кротка и трогательно-беззащитна, а впостели так неистова и нежна, что он опять потерял голову. На следующий деньдолжен был приехать из Италии ее муж, но Марьяна обещала найти место длядальнейших встреч.

Синицкий вернулся посвежевший и наполненный впечатлениями:Италия никого не могла оставить равнодушным. Он непритворно обрадовался, когдаувидел Марьяну, встречавшую его в аэропорту, крепко прижал ее к себе,расцеловал в обе щеки – очевидно, южное солнце подействовало на негоблаготворно. День он провел дома, делясь с ней итальянскими впечатлениями, анаутро полетел на работу с сияющими глазами. Еще бы, подумала Марьяна, глядя емувслед, ведь сегодня среда, день его встречи с любовницей. Марьяна прислушаласьк себе и с удивлением поняла, что походы мужа налево ее теперь абсолютно неволнуют. Некогда было размышлять, хорошо это или плохо, все мысли занималапредстоящая операция, а ведь была еще работа и Богданов, у которого наступилане вторая, а, судя по возрасту, пятая или шестая молодость; он требовал встреччуть ли не каждый день и на свиданиях вел себя так, как будто ему не приличноза пятьдесят, а чуть-чуть за двадцать, так что даже Марьянин итальянскийзнакомый, ставший теперь компаньоном, которому она как-то пожаловалась наошалевшего от любовной горячки Богданова, посоветовал ей сказаться больной ипропустить пару встреч, чтобы старикан отдохнул, а то как бы не сыграл в ящик раньшевремени.

Однако итальянской эйфории Синицкому хватило ненадолго,через несколько дней начались неприятности. Когда он пришел с работы оченьрасстроенный, Марьяна рискнула спросить сама, что случилось. Он ответилнеохотно:

– У меня в отделе самоубийство, сотрудник повесился,Никандров Сергей.

Никандрова Марьяна не знала, эту фамилию сегодня слышалавпервые, но зато она за десять лет прекрасно изучила собственного мужа, ей ненадо было сажать его посреди комнаты на стул и светить настольной лампой в лицос риторическим вопросом: «Будем признаваться или будем запираться?» – как этоделали сотрудники госбезопасности в старых советских кинофильмах. Ей вообще ненадо было смотреть ему в глаза, были другие способы. Так и сейчас, по егоинтонациям, по растерянному повороту головы она поняла – что-то не так.

Какое еще самоубийство? Бывает, конечно, но уж больноподозрительно все совпало. Она пристала к мужу как смола, настойчиво выпытала унего все подробности, так что он даже удивился. В его рассказе фигурировалакакая-то девица, и Марьянин внутренний звонок дал ей понять, что девица тасамая, его. На следующий день, с трудом выкроив время между посещением банка иналоговой инспекции, Марьяна встретилась со своим компаньоном и в машинеизложила ему ситуацию. Он заметно встревожился:

– Что-то они там напортачили, как бы ситуация не вышлаиз-под контроля, ты держи Богданова в полной боевой готовности, скоро он нампонадобится, а за твоим мужем я сам прослежу.

Марьяна дала ему на всякий случай запасные ключи от машинымужа, рассказала, как отключить сигнализацию, это могло ему понадобиться.Дальнейшие подробности о самоубийстве Никандрова и болезни Лены ТрофимовойМарьяна узнала вечером от Богданова и по тому, как он смутился, говоря о Лене,поняла, что это именно она, любовница ее мужа. Очевидно, как бы ни былосторожен ее муж, какие-то слухи по институту все же ходили.

«Плохо, – подумала Марьяна, – плохо, что онзамешан в деле о самоубийстве, милиция будет его допрашивать, возьмет назаметку, могут не выпустить в Италию».

Она нервничала, была рассеянна, так что Богданов дажеобиделся на ее равнодушие. На следующий день муж пришел домой в такомсостоянии, что у Марьяны в душе шевельнулось чувство жалости. Он был весьсерый, щеки отвисли, он смотрел прямо перед собой невидящими глазами. Онауговорила его принять ванну с хвойной пеной, сказала, что это успокаивает. ПокаЛеонид Петрович расслабленно лежал в ванне, Марьяна аккуратно обыскала егокарманы и в потайном кармане пиджака нашла патрончик изпод валидола. В патрончикележала одна таблетка, и это был не валидол. Таблетка была маленькая, розоватогоцвета. Зачем она Синицкому? Марьяна прислушалась, как там в ванной: ЛеонидПетрович расслабился и выходить не собирался. Она закрыла дверь спальни инабрала номер Итальянца. Узнав, что она звонит из дома, он страшно рассердился,ведь он категорически запретил ей это делать. Марьяна в двух словах рассказалаему про таблетку, он очень заинтересовался, велел дать мужу снотворного илиуспокоительного и сказал, что подъедет к ее дому через сорок минут. Когда мужзаснул, Марьяна спустилась вниз и выскочила за угол, где стоял знакомый ей«опельомега». А рано утром Итальянец поднялся прямо к ее двери и передал из рукв руки патрончик, в то время как Леонид Петрович крепко спал. Перед тем какположить патрончик в карман мужниного пиджака, Марьяна проверила егосодержимое. Таблетка была на месте. Интересно, что же это за таблетка и длячего она Синицкому? Ну да ладно, пора будить мужа, ему сегодня надо на похороныНикандрова.

Итальянский знакомый Марьяны высмотрел на стоянке у кладбищасинюю «девятку» Синицкого. Вокруг никого не было, он подошел, спокойно открылмашину ключами, которые ему дала Марьяна, и поставил маленький радиомаячок, такему было удобнее следить за Синицким. Он заметил все: и как Синицкий покупалконьяк, и как подсадил в машину симпатичную блондиночку, и как поставил машинуу дома номер 5 по улице Верности. Блондиночка была ничего себе, конечно, несупер, но время провести можно, хотя Марьяна в сто раз красивее. Вот так и надоэтому Синицкому, пропадет совсем через баб, и поделом ему. Уж после пятидесятимог бы угомониться, тем более что жена – красавица. Что это, никак они ужеобратно идут? Ну стоило на свидание приезжать, немудрено, что у блондиночки видразочарованный и какой-то бледноватый. Он проследил, как Синицкий высадил своюдаму у детского садика, заметил подъезд, куда она вошла с ребенком и какойтокрупной женщиной. Проводив Синицкого немного и убедившись, что он свернул ксобственному гаражу, Итальянец вернулся к дому симпатичной блондинки, купив подороге гамбургер в ларьке. В жизни столько гамбургеров не ел! Дома в Москве егокормят хорошо и вкусно, а здесь он скоро озвереет на этих гамбургерах. Прошлочаса два, и вот он увидел, что к дому подъехала «скорая». Ему было плохо видно,кого вынесли на носилках, но он заметил там близко ту здоровенную бабу –очевидно, свекровь. «Скорая» рванула к больнице.