— Спасибо!!

— За что?

— За ощущения!

Опускает взгляд.

— Что такое?

— Ощущения, это не чувства, — вздыхает она.

Кладу её ладонь на своё сбивающееся с ритма сердца.

— Когда они начинают жить здесь… Разница исчезает.

— А они здесь?

— Да они везде, малыш! — качаю головой. — Пусти меня ближе.

— Мы хотели выбрать фильм, — смущаясь, сползает с меня.

Переворачиваюсь на живот. Ставлю планшет к спинке кровати.

— Ну иди ко мне.

Ложится рядом. Мы касаемся плечами. Двигаю к ней планшет.

— Ищи…

Честно пытаюсь включится в поиски, но… Втыкаюсь лицом в хрупкое плечико. Носом как пёс задираю ткань короткого рукава пижамы и ласково кусаю её, скользя зубами по коже. Съем…

Ахнув, отстраняется, с возмущением косясь на меня.

— Богдан Максимович… — с чуть наигранным осуждением.

Но я категорически пьян от её близости. Поэтому вновь повторяю фокус.

— Фильм! — вскрикивает она.

— Про вампиров, — впиваюсь шутливо в шею.

Пищит!

Это заводит ещё сильнее.

— Нет… Нет… Боюсь я ваших вампиров! — пытается отодвинуться подальше.

— Тогда — оборотней… — с рычанием кусаю несколько раз, заваливая ее на спину.

— Щекотно, Боже! — отбивается, хихикая.

— Расслабишься, станет приятно.

Тестостерон топит, закрывая глаза, целую её нежную шею по-настоящему, без всяких игр. В засос… Оставляю метку, еще одну. Мля… Я — сволочь. Ну и пусть. В ушах шумит, я отключаюсь на мгновение от мозга, превращаясь в инстинкт. Замедляюсь, ведя губами по линии челюсти и накрываю её губы.

Отрицательно мычит, брыкаясь подо мной.

— Отдай губы, — терзаю её.

Дурочка!

— Я ж в другие поцелую… — с угрозой шепчу я, сжимая попку.

Рот тут же открывается. Ррр… Да! Зацеловываю приоткрытые губы.

— Ты не Синичка, ты пугливый розовый кролик! — смеюсь возбуждённо.

Но взгляд её мне не очень нравится. На грани… Боится меня.

Целую в порыве нежности в нос. Устраиваюсь перед плазмой, притягивая к себе в объятья. Включаю первый попавшийся не новый фильм. Просто для фона. Ёрзает…

— Ладно, трусиха, не крутись, не трогаю я тебя. Мне и так по кайфу с тобой в обнимку полежать.

Натягиваю на нас одеяло. Сердечко под моей рукой бьётся птичкой. Не расслабляется…

Да я и сам расслабиться не могу! Только стоит немного отвлечься, пальцы тут же приходят в движение. Сжимаю предплечьем ее грудь. Дыхание… Пульс… Дрожь… Плавное движение тел… Я тону в горячей эйфории, не слыша ни слова.

— Ась… — поднимаю за подбородок её лицо.

Заправляю за ушко волосы, обвожу губы большим пальцем. Хочется глаза закрыть и отпустить тело.

Целую в висок.

— Моя девочка.

Наконец-то расслабляется немного. Тело становится мягче. Чувствую, как её пальчики оживают тоже.

Да-а-а-а!.. Трогай меня.

Ловлю какой-то дискомфорт.

— Малыш, — шепчу на ушко, — мне твоя вилка в бедро давит. Давай её выкинем?

— Пока ты не прекратишь тыкать в меня своим оружием, я не выброшу своё.

Прижимая Асю к себе за живот, трусь об нее. Ааа… Как чувствительно!

— Если мы его разрядим, он перестанет на тебя давить.

— Как это мы его разрядим?! — шепчет Синичка. — Ты же обещал — никаких «стараний»!

Член дёргается от перспективы попасть в нужные руки.

— Оо… Это не страшно… не больно… — обвожу ее пупок пальцами.

Сейчас я тебя научу!

********************************

АСЯ

От игристого вина кружит голову.

Его умопомрачительные нахальные пальцы рисуют на моём животе. А потом задирают мою майку, превращая её в топ. От прикосновения к соскам, пузырьки из вина начинают активно взрываться в моей голове.

Что-то странное происходит с моей волей. Не могу ему сопротивляться.

И с ужасом понимаю, что если он немного надавит на меня. В прямом смысле этого слова, то может сделать всё что угодно!

Я как будто не в себе…

Это нечестно!

Выкручиваюсь, садясь на колени.

И глядя в его горящие хищные глаза, я понимаю, что это вопрос времени. Вечер — долгий. Богдан — упёртый. Я — тряпка. Мокрая.

Мной можно вытереть его рельефный торс. Никогда не думала, что окажусь столь нестойкой.

Его ресницы медленно смыкаются. И он совсем не "держит лицо", плавясь и млея. Это от меня? За это маленькое откровение, я готова это лицо целовать. И, возможно, так бы и делала, если бы не откровенно выпирающая ширинка на его штанах. Оно вообще падает самостоятельно?!

Если нет, то этот хищник меня сожрет!

Аааа… Паника-паника…

Когда-то ты должна лишиться невинности, Ася!

Чем плох Богдан?

Хорош. Всем. Но…

Но немного плоха я! Ну не готовила меня к такому жизнь. Ни парня, ни шалостей не было. А тут вот, получите, распишитесь сразу настоящий член внутрь.

Как-то… Что-то… Я прямо не знаю!

Или — пусть?

Или — нет?

Или — что?

Богдан, вставая также на колени, дотягивается до бутылки вина. Делает из горла глоток. Облизывает губы.

Я трусливая розовая зайчиха, это факт! Если уж заодно я и безвольная тряпка, и меня сожрут, то винишко мне точно не помешает. Много-много винишка.

Забираю бутылку у него из рук. Зажмуриваясь делаю сразу много глотков.

— Воу-воу…

Отлипаю от горлышка.

— Разрядить, да? — мямлю я.

Богдан тяжело сглатывает, улыбка стекает с лица. Его плечи передергивает. Возбуждённо шипит.

Так… Мне надо ещё!

Отдышавшись, изрядно прикладываюсь снова.

Пьяненько облизываю сладкие губы. Перевожу взгляд на его ширинку.

— Ну и что там? — осмелев выдаю я. — Есть какая-то инстру-у-укция?

— Достать из широких штанин? — смеётся Богдан, отбирая бутылку с вином. — Паспорт, в смысле, на изделие.

— А?

— Примерно так, — подмигивает он.

Закрывает большим пальцем горлышко. Трясёт бутылку, глядя мне в глаза.