Ариша, сидя у меня на коленях жуёт пирожок.

— На что? А… это. Да.

— Да…

— А почему Вы тогда не помогли?

Не тактично, может, спрашивать?…

— Да я ж думала, вернётся она, если ребенка не взять! — взмахнув расстроенно руками, садится на стул. — Ну она же мать.

— А Гуру?

— Аа… — машет рукой. — Он мне и сказал: что моя это вина. Вечно со своей помощью лезу, а дочь моя поэтому и ребёнка своего не почувствовала. Привыкла, чуть что — я за неё. Нет ответственности. Бросила их.

— Нехавошая доць, — философски резюмирует Ариша, набив рот пирожком. — Папа Плутона лугает за эту доць.

Алла Борисовна достаёт из сумочки корвалол, капает себе в стаканчик.

— А я и правда виновата, я же по гастролям всю молодость. А Маришка с бабушкой, да отцом. Вот и приняла за норму.

— А Вы Богдану обязательно объясните — почему. Он поймёт.

Отмахивается, пододвигая мне чашку с пирожками.

— Переживу. Кушай! Разве такой как Даня будет жену годами ждать? А она — "я ждала, и он пусть ждёт", заладила.

— А откуда она его ждала? — жую пирожок.

— Его в усиление на Кавказ отправляли. Вернулся с ранением. И вот посттравматический…

— Что же он не отказался?

— Деньги нужны были, должность… Маришка убедила ехать. А я сразу против была!

— Ну разве это "ждала" можно сравнивать?! — возмущённо перестаю жевать.

— Вот и он оскорбился.

Неожиданно раздаётся мелодичный звонок. Собаки во дворе начинают лаять.

— Это в дверь? — растерянно оглядываюсь.

— Погоди-ка…

Алла Борисовна вытаскивает колоду из кармана.

— Тяни.

Звонок раздаётся снова. Мне становится тревожно. И одновременно любопытно.

— Королева посохов… Перевёрнута. Женщина… — таинственно шепчет Алла Борисовна. — Принесёт неприятности. Навредит мужчине.

— Мущина — папа? — требовательно вопрошает Ариша, поднимая на меня взгляд.

Растерянно киваю. Папа однозначно мужчина! В моей голове на секунду всплывают все горячие стыдности, которые он творил со мной ночью. Разряжали его, а разряд в итоге получила я!

И каким только чудом я проснулась всё ещё невинной… Сегодня, этот фокус не пройдёт! Хоть беги…

— Нельзя отклывать, — тянет второй пирожок Ариша.

Вот до чего умная девочка! Целую её в маковку, как меня бабушка целовала.

— Не будем открывать, — соглашаюсь с Булочкой.

Звонят ещё пару раз. Потом собаки успокаиваются.

Взглянув в телефон, Алла Борисовна начинает нервничать.

— Пойду я, — вдруг неожиданно начинает собираться она.

Булочка, пообщавшись с "Алисой" на моем телефоне, включает какие-то ролики.

— Пока, детка! — прощается с ней Алла Борисовна.

— Пока, Плутон…

В пороге, уже обувшись, Алла Борисовна незаметно вешает на крючок какой-то амулет с синим глазиком на цепочке.

— Что это?

— Чтобы не сглазили. И ты не переживай… Богдан обязательно разведётся, как будет уверен…

Что?! В ушах шумит, я не слышу, о чем говорит Алла Борисовна.

— Подождите! Подождите… Богдан женат?!

— Оу… — растерянно. — Даня не сказал?

— Не сказал… — оседаю я на пуфик.

Ни черта этот Даня не сказал!

Боже… Я с женатым мужчиной вот это всё?! Какой кошмар!

Если он не развёлся…

Закрываю дверь за Аллой Борисовной.

Если он не развёлся, значит, надеется, что вернётся его Марина?

Какие ещё могут быть причины?

А я, значит, временный заменитель?

А разве он тебе что-то обещал, Синичкина?

Всё равно — не честно!

Собери свои вещи и уходи отсюда. Немедленно. И твою голову точно надо посыпать пеплом. Пусть ждет свою марину, а девушек наивных нечего морочить. Я же думала он с серьезными… как их? Намерениями.

Сердце от обиды замирает и сбивается с ритма.

— Мамочка… — залезает на руки Ариша, не сводя глаз с экрана телефона.

Трется как котенок головой об мой подбородок.

Как же теперь сбежишь?…

Ася

Разбираем с Аришей её подарочки. Булочка, чувствуя, что я расстроена, ластится, всовывая в руки коробки. Папа у неё "хавоший", а виновата во всём "доць Плутона". Не понимает, малышка, что это и есть её мама. А папа не такой уж и "хавоший" по отношению к посторонним девушкам. Нечестный…

Вздыхаю, зависая взглядом на доске для рисования.

Мой телефон вздрогнув от звонка, гаснет. Разрядился, Ариша долго играла. Не ставлю на зарядку. Мне некому звонить. Реклама, наверное.

— Вот! Вот! — радостно вкладывает мне в руки коробочку для создания слаймов.

Открываем. Множество пузырьков с наполнителями — блёстки, звёздочки, биссер… И разноцветная жидкая слизь.

Пока Ариша месит всю эту гадость, беру задумчиво мелок и на память рисую лицо Богдана. Прямой нос, скулы, тяжелый взгляд из-под бровей, его ласковые губы…

Так. Стоп.

Губы как губы! Лживые…

Ну, он не врал. Но ведь есть такие вещи, которые надо сказать до того, как. Это одна из них. Умолчать, всё равно, что обмануть.

Рисую плечи, ремень… Дальше не входит.

— Это папа?

— Нет, это не папа…

Спохватившись делаю его более грозным и начинаю рисовать пейзаж за спиной силуэта.

— Ангел? — озадаченно смотрит Булочка.

Гора и правда напоминает ангельское крыло.

— Демон! — ворчу я, дорисовывая ему канонические рога.

До ангела не дотягиваете, Богдан Максимович. Доваяв до законченного образа, встаю, отряхивая мел с пальцев.

— Куда? — тут же тревожно поднимается Булочка.

Присаживаюсь на корточки, обнимая малышку. Как же я уйду от неё?? Это же невозможно! Это надо тогда маму её искать. Раз жена она Касьянову, пусть вот… Ребёнка утешает! А то устроили…

От этой мысли, что я так легко заменима, слезы бегут по щекам. Словно я бездомная кошка, похожая на ту, которая потерялась. И меня временно взяли для девочки, пока вернётся та. Чтобы потискала, поиграла… А потом снова прогнать на улицу.

Богдан, конечно, не прогоняет, а наоборот. Но это ещё хуже… Папа тоже решил временно потискать эту кошку.