— От меня нельзя бегать, Синичка. Я… теряю мир в сердце, — терпеливо поясняю я. — И могу нажестить. Не будешь бегать?

— Не буду, — удрученно.

— Смотри мне.

Ехать нам недолго, коллеги мои обитают тоже в центре. Проезжаем мимо площади, где Ариша отпинала деда Мороза.

— Ёлка! Голки! — вскрикивает она. — Кататься!

Прилипают с Асей к окошку. На площади людно, музыка, ряженые…

— Десять минут, — паркуясь смотрю на часы. — А то наотмечаются опера и толку с них не будет.

Схватив нас за руки, Ариша важно дефилирует по снегу. Встречает по дороге какую-то маленькую девочку с родителями. Видимо, из детского сада.

— А я с мамой! — выкрикивает ей гордо.

Девочка оглядывается. Ариша демонстративно жмётся к ноге Синички.

Нет… Нельзя нам эту "маму" потерять. Страшно представить…

— Вот на этой поедем! — показывает Ариша на большую горку.

Там толпа.

— Нет, давай-ка на этой, — отдаю ей в руки ледянки, показывая на детскую, поменьше. Провожаю её до ступенек и иду встречать с обратной стороны. Боковым зрением не выпускаю из виду Асю, стоящую у ледяной статуи снегурочки.

К ней подлетает какой-то кент, и поднимая за талию кружит.

Моё лицо дергается, и улыбка стекает. Ставит её на ноги, что-то эмоционально втирает. Ася смущённо улыбается ему…

"А с хрена ли ты ему улыбаешься?" — перекрывает меня.

Иду в их сторону.

Касьянов! Стоп! Ты же кретин ревнивый! Стоп. Она не жена тебе, не женщина… Досчитай до ста. Или как там было?

Но глядя на эту картину, я забываю все цифры. Да и вообще! Пусть и не жена. Но она — больше!

Подхожу сзади к Асе, глядя в глаза этому пацану. Потому что пацан. Еще и нетрезвый. И сворачивать ему шею нельзя. Мелкий. Но хочется!

Встречаясь со мной взглядом, пацан тормозит на полуслове.

— Вечер-р-р добрый! — оскаливаюсь я.

Подскакивая, Ася оборачивается, врезаясь в меня плечом.

— А это кто, Ась? — кивает на меня пацан ревностно.

Ревностно?? Совсем страх потерял?!

— Ааа… — открывает рот Синичка, беспомощно глядя мне в глаза.

Ну? Какие будут версии? Строго смотрю на неё в ответ.

— Кто я? — дёргаю бровью. — Тут парнишка без рук интересуется.

— Почему без рук? — шепчет Ася.

— Потому что оторву сейчас нахрен! — цежу я, зло улыбаясь.

— Лёша, ты иди… — выдыхает Синичка поперхнувшись.

— Иди, иди, "Лёша"! — недобро повторяю ему я.

— Ну вот чего Вы такой?… — психует Синичка, как только пацан сваливает.

— Какой?

— Недобрый!

— "Ударился добрый молодец о землю русскую и стал недобрым"! — развожу я руками.

— Пистолетом бы ещё помахали!

— Много чести — пистолетом на шпану махать.

— Да что Вы злитесь-то?! Мне и поговорить ни с кем нельзя?

— Можно! Поговорить.

Сверлим друг друга взглядами.

— Мне ты можешь поулыбаться, м?! Или только мальчикам-зайчикам? — вскипаю я.

— Могу… — хлопает ресницами.

— Ну-у-у?!

— А Ариша где? — оглядывается Ася.

Оборачиваюсь. Ариши нет… Ни среди скатившихся, ни на горке.

— Класс… Нянька из тебя супер! — вырывается у меня гневно.

— Что?! — оскорбленно. — Тогда и из Вас отец так себе! — выстреливает она.

Обидно… И очень хочется объяснить сейчас ей, что нахрен — это туда, следом за «Лешей».

— Знаешь что, Ася?…

**********************************************

Засовываю свой язык поглубже. Потому что год концентрированного отцовства мне показал, что хороший отец, это не только хороший отец по факту своих отцовских… но и отец, с ребёнком которого всё хорошо. А с моим не очень. У него мамы нет.

И вот передо мной шанс. Сомнительный, но шанс. И я могу быть собой и слать на хрен. Но цена этому?

— Будь здесь, — с усилием меняю адрес её отправки.

Это нелегко до сколотых друг о друга зубов. Но взрослый стоматолог это сильно лучше, чем детский психолог. Поэтому, я схаваю "плохого отца"!

Отворачиваюсь, оглядывая площадь. Синичкина здесь не причём, это я отвлёкся. Но сейчас это всё не важно.

— Арина! — рявкаю, поворачиваясь вокруг своей оси.

Торопясь обхожу горку, расталкивая людей. Телефон трезвонит.

— Да! — не глядя отвечаю.

— Привет, Богдан.

— Кто это? — вглядываюсь в снующих детей.

— Не узнал?

Марина. Знал бы, что она — не взял.

— Не узнал. Бросай курить, голос сел.

Продолжаю двигаться сквозь толпу.

— А мне говорят у меня роскошный контральто, — обиженно.

— Льстят. Я занят, чего хотела?

— Даня, я для Ариши детский сад нашла, — по-деловому. — Если тебе тяжело с ней, то могу до лета забрать. А летом мы вернёмся.

— Чо?! — охреневая, врастаю в землю. — Арина тебе кошка что ли — забрать-отдать?! Моя дочь тебя знать не знает, ясно? Садик она нашла, надо же, мать года!

— Когда ты уезжал на полгода по работе, я тебе такую истерику не закатывала!

— Не сравнивай.

— Так! Ты позвонил, я приех…

— Отдыхай, короче.

Скидываю вызов.

— Вы здесь девочку вот такую в оранжевом комбинезоне не видели? — подхожу к деду Морозу.

— Нет.

— Если вдруг подойдёт, наберите меня, — сую в руки визитку.

Вдруг опять решит отношения выяснить с "противным дедом". Вот куда она могла? К ёлке? Или к пони, запряженным в сани? Или к машине?

Ну ладно, я мог её не заметить, но как она могла мимо нас пройти? Да и если потеряется, знает, что идти надо к машине. Но у машины пусто. Только намеренно она могла мимо пройти. А куда она могла сбежать намеренно?

Разворачиваюсь на большую горку, которую она изначально облюбовала.

Ах ты, маленькая паразитка! Неужели, полезла?!

С другой стороны, через широкое ледяное полотно горки вижу Синичку.

— Ариша, стой! — кричит она и машет руками на горку. — Стой! Нет!

Там бурлящая толпа и мелькающее яркое пятнышко знакомого комбинезона.

Полотно горки завито, на конце трамплин. Она же улетит со своим весом с этого трамплина!