Но если только представить, что они не вместе, как я готова выть от отчаяния. Верочка испугается и станет звать маму. Она не поймет, что происходит, и кто все эти люди вокруг нее.

Если это Бергман, то он поступает слишком жестоко. Слишком. 

Если же нет, то…черт, это может быть кто угодно.

Я поднимаюсь с дивана и начинаю мерить шагами комнату.

Из вещей не взяли практически ничего, что это может означать? У них все есть или…они решили, что детские вещи им без надобности. Потому что….

Cнова кидаюсь к телефону и набираю Бергмана, наплевав на все.

Сейчас не то время, когда стоит церемониться, а хуже уже точно не будет.

Если это не он, то он тот, кто реально может помочь. С его связями никакая полиция не нужна. Если же его рук дело, то тем более нет смысла скрываться, а даже наоборот. Нужно звонить как можно быстрее.

— Да, — произносит Бергман с третьего гудка.

А я молчу в трубку, никак не могу собраться с силами.

— Женя? — говорит он, видимо узнав по номеру, — что-то случилось?

— Случилось. Я…у меня…Ангелина с дочкой пропали.

— Это та женщина с ребенком, которые живут с тобой?

Я бы не поставила вопрос таким образом, но сейчас это не принципиально. И он, похоже, не в курсе похищения. Хоть и осведомлен, с кем я живу.

— Да.

— Что значит пропали?

— Они должны были быть дома, я звонила незадолго до приезда. А когда приехала, то выяснилось, что их нет. И некоторых Вериных вещей.

Теперь я вижу это совершенно отчетливо. Только самого необходимого.

Игрушки, посуда, стульчик и коляска и основная часть одежды — все на месте.

— Может быть, гуляют.

— Нет.

— Подруга нашла квартиру и решила съехать от тебя.

— Нет, это совершенно исключено, совершенно.

Мой голос срывается.

— Мне приехать?

— Да, пожалуйста. И…если у тебя есть какие-нибудь знакомые. Я не знаю, но вдруг. Которые могли бы попытаться выяснить, что произошло и помогли их найти….

— Я понял тебя, Женя. Хорошо, я сейчас захвачу кого-нибудь и приеду.

— Буду ждать.

— Еще один вопрос. Тебе кто-нибудь звонил? После того, как ты выяснила, что они…пропали?

— Нет, то есть да. Звонки с неизвестного номера, но я не успела принять.

— Если вдруг позвонят еще, постарайся записать разговор.

— Да, у меня, кажется, стоит автоматическая запись всех разговоров.

— Хорошо. 

Я жду звонка и жду приезда Бергмана.

Чтобы хоть чем-то себя занять, проверяю замок и не нахожу ничего подозрительного. Никаких царапин или следов взлома на нем, хотя я, конечно, не специалист.

Снова принимаюсь судорожно метаться по квартире.

Ангелина.

Ангелина уверила, что она закрылась и пообещала, что не будет никому открывать. Замок не поврежден, а значит, это она впустила похитителей или…Не хочется подозревать, но возможно, что она сама…То есть, она причастна.

Но мы с ней так давно знакомы. Она не только Верочкина няня, которая любит малышку, но и моя подруга. Близкий человек. Именно так я ее расценивала и доверяла. Неужели она все это время вела двойную игру?

Хотя про Лешу я ведь тоже ничего не знала, а вон как получилось. Вдруг и с Ангелиной также? Стоит признать, я очень плохо разбираюсь в людях, как бы мне не хотелось верить в обратное.

И все же сложно осознать, что Ангелина предала. А если вдруг окажется, что так, если так и есть? Она ведь не сможет причинить Верочке вред? Она ведь так привязана к ней и даже любит. Или мне снова так только казалось?

Несмотря на то, что обещала Бергману ждать его в квартире, я покидаю ее, быстро спускаюсь вниз и останавливаюсь перед окошком консьержки.

— Здравствуйте, — здороваюсь с бабулей, которой по моим прикидкам уже давно перевалило за семьдесят и пытаюсь припомнить ее имя. Вроде бы баба Валя.

— Добрый день, Женечка, — кивает она и спицы в ее руках застывают.

Я оторвала ее от вязания чего-то длинного и пестрого, должно быть шарфа. И в отличии от меня, она знает, как кого зовут, несмотря на то, что мы въехали совсем недавно.

— Подскажите пожалуйста, — говорю вежливо, — не проходила ли мимо вас совсем недавно девушка с ребенком.

— Ангелина с Верочкой? — уточняет всезнающая бабуля.

— Да, — киваю с новой порцией удивления, хотя удивляться пора бы уже перестать.

— Проходили, а как же.

Я вся подбираюсь.

— Когда это было?

— Как когда? — удивляется бабуля. Да как обычно. Сначала они пошли на прогулку. Ну а потом, через пару часов, вернулись с прогулки домой.

— А после этого? Совсем недавно?

— А после этого… — старушка отчего-то мнется, вздыхает, но все же отвечает.

— Нет, Женечка, никто не проходил. Точнее, я никого не видела.

Я не уверена, что почтенный возраст бабули и ее ангельский вид может гарантировать честность, даже наоборот. Мне упорно кажется, что этот божий одуванчик чего-то недоговаривает. Но я не знаю, как вывести консьержку на чистую воду.

Пока я прикидываю, как половчее задать следующий вопрос, входная дверь распахивается и в подъезде сразу становится тесно.

Бергман заходит в сопровождении двух мужчин в костюмах и с серьезными лицами. Оглядывает помещение быстрым взглядом, после чего все трое направляются к нам. 

— Женя, — кивает он.

— Здравствуй.

Наверное, впервые я не теряюсь в его присутствии, потому что сейчас не до этого.

— Что случилось? Можешь рассказать еще раз?

Я кошусь на мужчин, потом на бабулю.

— Выйдем? — предлагает он, — или поднимемся в твою квартиру?

— Давайте в квартиру, — решаю я после секундной заминки.

Вчетвером мы идем к лифтам, и я жму кнопку.

— Бабуля чего-то недоговаривает, — сдаю старушку сразу же, как только она исчезает из зоны видимости и тут же продолжаю.

— Я спросила у нее, не проходила ли мимо нее Ангелина с …Верочкой, и она как-то мнется. Мне кажется, она что-то видела.

— Денис.

Бергман кивает одному из мужчин и тот мгновенно испаряется.

— Узнаем, не волнуйся, — говорит уже мне.

Мы входим в лифт.

— Это Виктор, начальник моей охраны, ранее работал в органах, — сообщает Бергман.