узнает, что удача объясняется еще более – куда более! – поразительным образом.

17

Приглашение в газету поступило неожиданно и выглядело слегка странным.

К тому моменту Лидия уже и не вспоминала, что когда-то была журналисткой. Работала в парфюмерном магазине, благоухала духами. Работа, тем не менее, была не сахар: зарплата маленькая, клиенты все ненормальные. Одним кажется, что вокруг один контрафакт – и это контрафакт, и это контрафакт, а может, и правы они, вся жизнь – сплошной контрафакт. Другие чуть что: дайте жалобную книгу. И с зарплаты минус двадцать процентов. Поэтому напяливаешь на себя улыбочку: вы меня неправильно поняли, мужчина. Неужели вы, мужчина, напишете жалобу, меня же уволят. Некоторые смущались, отступали, но большинство еще больше распалялись. И пусть уволят, хамка! Ах, мужчина, вы знаете, какая у меня зарплата?

Зарплата Лидии – двенадцать тысяч. Оценили юмор? Опять двенадцать тысяч рублей. Судьба такая. А на дворе 2007 год, цены сумасшедшие. И с жильем что творится, мама дорогая! Три года назад дом Семена стоил сто двадцать тысяч долларов, а сейчас – полмиллиона! Хорошо, что мать не знает.

Лидия сказала матери, что сдала его за пять тысяч рублей. Та поразилась: дешево. Старье, мама. Но там же картины! Эти картины… как бы помягче выразиться… Короче, двенадцать тысяч плюс пять за дом плюс материна пенсия пятнадцать. Получается в несколько раз меньше, чем раньше, когда мать еще работала. Ни о каких шубах, ни о каком море и речи идти не может. Но с голоду не умрешь.

Парфюмерная должность вытащила Лидию из глубокой тоски прошлого года – худшего года ее жизни. Она сама дала году такое определение и не постеснялась сделать это авансом, хотя жизнь еще не прожита. Она знает, что год останется худшим навсегда.

Теперь ей кажется, что она очень удачно приземлилась на благоухающем маковом острове. Каждую секунду здесь пшикают из волшебных флаконов, выпускают коварные пары, лишающие памяти. Ее это устраивает. Ей надоело обходить черный провал прошлого года, ей проще забыть все. Поэтому она не вспоминает, что была журналистом. И вообще, старается думать только о настоящем.

Говорят, что скоро цены на жилье упадут. Это вчера клиент был такой, я, говорит, из Казахстана вернулся, там, в Казахстане, все рухнуло к чертовой матери. А какие цены были на жилье – похлеще, чем в Москве. С ним мужик был, он подтвердил. В США, сказал ипотечный кризис, значит, и к нам придет. Главный менеджер, когда мужики ушли, завелся: глупости, стал кричать. У него дедушкина квартира, он ее три года берег, чтобы подороже продать, а теперь выставил – никто не берет. Он и верит, что будет кризис, и не верит. Больше не верит – неохота цену снижать, получится, что зря три года терпел в однокомнатной с двумя детьми и тещей. А этот менеджер, он весь такой обученный по иностранным технологиям, ему не к лицу так ошибаться. Иначе получится, что его зря учили, и он сам зря учит сотрудников всяким таким штучкам.

– Кто не идет вперед, тот идет назад! – говорит он на тренингах (обязательных, ненавистных, после рабочего дня) – Жизнь – это лестница, падающая в пропасть. Если не ступил на следующую ступеньку – упал. Человек обязан всегда идти вперед, к лучшему.

– Спорный вопрос, – наклоняется к Лидии охранник, которого тоже заставили слушать. – Вот индусам такое скажи, они сильно удивятся. У них-то главная добродетель – смириться со своим положением. У них следующая ступенька – в следующей жизни. Вы не верите?

Она удивленно смотрит на него: все-таки охранник. Пахнущий потом мужик лет шестидесяти. Откуда такие познания? Но вслух она не удивляется, чтобы не обидеть.

– Я верю, – говорит. – И кстати, «вперед к лучшему» сильно смутило бы китайцев. Они считают, что все лучшее – позади. Лучшее уже было. И движение вперед только к худшему.

– О! – польщенно восклицает он. – А вы, Лидия, кем были… в прошлой жизни?

– Журналистом.

– А я военным. Отвечал за кадры. Ушел на пенсию, а у меня жена молодая и трое детей. Подрабатываю.

Сообщив про жену, он приобнимает Лидию. Она осторожно освобождается.

Годы благотворно сказались на Лидиной внешности. Время словно остановилось, она даже перестала стареть. Она теперь выглядит на тридцать семь лет, и ей как раз тридцать семь лет: наконец-то она выглядит на свой возраст. Получается, Лидия даже помолодела.

Когда в жизни ничего не происходит, время и не уловишь. Оно не скачет, не останавливается, не мчится – течет ровной струйкой, как песок в песочных часах.

От этого ровного сухого движения иногда кружится голова, и события меняются местами, так что и время может пойти вспять. То есть оно теряет всякий смысл и силу.

Вот прошли праздники. Наступил 2008 год. Впервые в жизни она ничего не загадывала в новогоднюю ночь. Смысл?

А в январе, как снег на голову.

– Слушаю вас.

– Вы Лидия Беленькая?

– Да.

– Я звоню по поводу работы. Вы ищете работу?

– Нет, – растерянно говорит Лидия. – С чего вы взяли?

– Вы посылали нам свое резюме.

– Я не посылала.

Мужчина сбивается на какую-то секунду.

– Вы, наверное, забыли…

– Забыла?

– Ну, я ведь вижу перед собой в электронной почте ваши данные: вы Лидия Беленькая, журналистка, вот ваш телефон. Я же по нему звоню, правильно?

Действительно. Он же по нему звонит. Она, наверное, посылала, но забыла. Она кого-то просила, и этот кто-то оставил ее координаты, а мужчина все перепутал, да какая разница!

– Вы предлагаете мне работу?

– Ну да. У нас интернет-газета. Я предлагаю вам должность корреспондента. Зарплата тридцать пять тысяч рублей минус подоходный налог. Все социальные гарантии согласно Трудовому кодексу. Приступать можно со следующей недели.

В груди заныло: журналистом работать.

– Мне надо подумать.

– У вас три дня.

Эти дни она ходит задумчивая. Охранник по-своему толкует ее состояние и ловит Лидию в подсобке.

– Лидия! – шепчет на ушко. – Ну что ты грустишь? Такая молодая, такая красивая, как тебя развеселить?

Она смущенно хихикает.

– Да не переживай ты! – веселится он. – Тебе-то что переживать? Неужели работу не найдешь?

– Какую работу? – пугается она.

– Да арестовали вчера владельца-то нашего. Это мне друзья по секрету сказали. За контрафакт и неуплату налогов.

– Не выпутается?

– Он-то, может, и выпутается, дело-то липовое. Но сеть его развалят. Жена… ну, жена сама понимаешь кого… она владеет другой сетью, а он мешает. Начнут с московских магазинов: помещения станут продавать. На наш магазин уже покупатели есть. Да ты не переживай, у меня друзья на рынке