– Что за дебил говорит такое своему другу? Кто вообще так поступает с другим? Он не заслуживает твоего присутствия в его жизни.

– В конце концов, он вернулся и лег спать.

– И извинился?

– Нет, этим утром мы не разговаривали.

– Какого черта? Поэтому у него случился этот припадок и он отказывался садиться в одно такси?

– Я снова попыталась поговорить с ним, пока мы ждали, когда вы, ребята, спуститесь…

– Бейб, есть и другие парни, которым нравится Дисней. Вся эта ситуация такая странная и мелодраматическая. Словно вы были женаты десять лет и он застал тебя в постели с другим мужчиной этим утром.

– Он просто полон страстей.

Я хлопаю ладонью по лбу.

– Ты же больше не будешь за ним бегать, да?

Она молчит мгновение, прежде чем просто пожать плечами.

– Не тебе читать мне нотации. Что происходит между тобой и Пайлотом?

Я плотно закрываю рот. Медленно сглатываю, пытаясь решить, стоит ли делиться моей теорией о расставании. Я молчу.

Она вскидывает брови. Я поворачиваюсь выглянуть в окно.

* * *

По дороге назад в Карлстон мы покупаем себе бургеры. Я съедаю свой на кухне с Бейб. Мы обе просматриваем интернет, узнавая новости. Я импортирую все фотографии из Парижа, обрабатываю их и завожу альбом на Facebook. Я провожу немного времени на сайте «Вещи собрал! В путь!», готовясь к предстоящему первому рабочему дню. В какой-то момент заглядывает Аттикус и расспрашивает нас о поездке.

Пока мы все пересказываем, он оживленно тыкает в замороженное мясо и засовывает его в микроволновку. Когда мы заканчиваем, он рассказывает о странном спектакле, на который пошел по учебе, вращающемся вокруг жизни жабы. Он разыгрывает перед нами весь спектакль, и тот оказывается нелепо веселым из-за полного сарказма пересказа Аттикуса.

Когда пересказ спектакля о жабе длился уже тридцать минут, открывается дверь кухни. Заходит Пайлот и без сил плюхается на черный кожаный диван. Я чувствую, как на лице появляется нервная улыбочка. То есть ведь прошлой ночью между нами что-то изменилось.

– И потом вся труппа просто села на землю и квакала, клянусь, в течение пяти минут без какого-либо диалога… – Аттикус, бродящий вокруг стола, резко останавливается и смотрит на Пайлота.

– Привет! Я рассказываю им про спектакль о жабе! – радостно говорит он. У Пайлота вырывается саркастический смешок, и он откидывает голову на диван. – Как прошел твой звонок? – спрашивает Аттикус.

Звонок? Я отодвигаю Сойера, чтобы лучше видеть Пайлота. Мог бы это быть разговор о расставании с Эми?

Пайлот проводит рукой по лицу и поднимает взгляд на потолок. «О боже, что-то не так. Это звонок о расставании?»

– Эээ, – начинает он, – Эми собирается навестить меня в следующем месяце во время каникул. Она хотела увидеться, так что купила билет. Чтобы навестить меня.

Я громко втягиваю воздух, когда облако, на котором я танцевала, растворяется. Взгляд Пайлота встречается с моим, а потом обращается на пол. Бейб сочувствующе смотрит на меня.

– Это прекрасно! – восклицает Аттикус, облокотившись о стойку возле раковины. – Вам нужно вместе вернуться в Париж, город любви и все такое.

Я ставлю экран компьютера перед моими глазами и слепо смотрю на него.

– Ага, туда… именно туда она и хочет поехать, – бормочет Пайлот. Не кажется, что он в восторге. Не знаю, становится ли от этого лучше или хуже. Мне нужно выбраться отсюда. Мне нужно уйти из комнаты.

– Даже если ты только что там был? – неуверенно спрашивает Бейб.

Мои конечности отказываются двигаться. Им нужно услышать все детали.

– Ага, ей очень хочется туда поехать.

– Все будет хорошо. В Париже всегда есть на что посмотреть, – говорит Аттикус, садясь за стол.

Пайлот резко встает и идет к двери.

– Ага, мне нужно… у меня доклад, – говорит он.

Я жду некоторое время, прежде чем взять компьютер и тоже уйти. Мне хочется побыть грустной в уединении своей кровати. Когда я встаю, мой стул падает назад с неприлично громким стуком.

Я разворачиваюсь и бросаю на него сердитый взгляд.

– Отвали!

Бейб и Аттикус молча смотрят на меня с широко распахнутыми глазами. Я сглатываю, ставлю Сойера на стол, поднимаю стул и вылетаю из комнаты.

* * *

Я стою у двери «Вещи собрал!», меня переполняет недавно потребленный кофеин, бегущий по моим венам.

Я снова бросаю взгляд на телефон: 09:52. На восемь минут раньше. Все должно быть хорошо. Я нажимаю на звонок и отхожу, когда раздается жужжание из колонки.

Администратор Трейси приветствует меня. Она подводит меня к маленькому столу возле офисной кухни и ставит на него старый белый макбук. Вот где я буду сидеть. Потом она быстренько проводит меня по просторному опен-спейсу, представляя другим работникам. Я пытаюсь запомнить все имена, но мы обмениваемся лишь быстрыми «привет», так что это сложно (Донна, Джэнет, Деклан, Джордж – и Джейми?). Они все выглядят модно, и у всех английский акцент.

Потом мне показывают их чайный уголок на кухне. У них классный сахар в кубиках, электрический чайник из нержавеющей стали, десять разных видов чая, а на стене приклеена табличка с личными предпочтениями каждого касательно чая. Я должна готовить чай для всех, кому это надо. Это быстрый осмотр, и в итоге она ведет меня назад к маленькому столу с белым макбуком.

– Ты можешь писать мне в мгновенных сообщениях, если я тебе понадоблюсь, – добавляет Трейси, прежде чем вернуться к столу администратора.

Я осторожно вытаскиваю стул и сажусь. Открываю макбук и iChat. Имя Трейси выскакивает как единственного контакта, находящегося онлайн.

Остальную часть утра я послушно сижу на своем месте. Если кто-то проходит мимо моего стола, я сажусь прямее, ожидая, что меня попросят приготовить чай. «Я могу приготовить вам чай, – посылаю я мысли в их сторону, – попросите меня приготовить вам чай!» Но никто не просит у меня чашку чая. Они просто проходят мимо и начинают готовить его сами. Разве они не знают, что я здесь, чтобы готовить им чай?