Много чего поставили сюда союзники как в войну с германцами, так и для вооружения белых армий. В порту стояли занесенные снегом деревянные ящики с аэропланами – вывезти все так и не удалось, на суда грузили только самое ценное и нужное. Теперь большевикам, как только они займут город, достанутся богатые трофеи, ибо уничтожить все или испортить просто не под силу никому за столь короткий срок. Хотя попробовать постараться проделать это можно и нужно!

Местное купечество, наконец, осознало жестокую неотвратимость эвакуации, и на прием к Миллеру выстроилась целая очередь желающих вывезти подготовленные для продажи в Англии товары. Генерал дал разрешение брать на суда дорогостоящие грузы, забирая две трети из них на казенные нужды, в уплату за перевоз. При этом, к немалому удивлению местных «тит титычей», категорически отказываясь от предлагаемых по традиционному милому обычаю взяток. Деньги были нужны не самому – уезжать в эмиграцию Евгений Карлович теперь не желал категорически – в казне имелось всего 120 тысяч фунтов стерлингов, или чуть больше одного миллиона ста тысяч рублей золотом. Продажа взятых на борт товаров – воск, конопля, лен, мед, доска, пушнина, даже моржовые бивни и многое другое – могла принести гораздо больший доход. Предварительный счет шел на несколько миллионов фунтов - по самой скромной оценке!

Получив радиограммы от адмирала Колчака с приказами бороться до конца, с обещанием поддержки и финансирования от ДВР частью золотого запаса рухнувшей в небытие империи, Миллер решил укрепиться на Мурмане основательно, благо местные условия тому немало способствовали. Боевые действия в Заполярье могли идти только поздней осенью и в первую половину зимы. Сильно осложняли войну климатические условия – во второй половине зимы толстый снежный покров и трескучие морозы, весной и летом болота, речки и ручейки. Непроходимые леса и россыпи карельских валунов, тучи гнуса и полное отсутствие дорог – вести какие-либо действия частями невозможно, а от взводов и рот толку мало. Так что, если укрепиться сейчас на Кольском полуострове и в беломорской Карелии, то активные действия большевики начнут не раньше октября-ноября, а за восемь месяцев много воды утечет в здешних речках.

Сейчас эвакуация подходила к своему логическому концу – грузы приняты фактически в полном объеме, останется только подготовить на пристани то необходимое имущество, что будет загружено в самую последнюю очередь на подходящие из Мурманска ледоколы. Они возьмут на борт те стрелковые батальоны арьергардов, что уже прикрывают отходящие к Архангельску войска, плюс команду бронепоезда «Адмирал Колчак». Войскам Онежского участка приказано отходить к городку Онега – зажиточному и богатому, но исключительно расхристанному, благодаря щедрым в прошлом подачкам от знаменитого священника - Иоанна Кронштадтского. А затем продвигаться на станцию Сорока, к Белому морю. Переход трудный, на сотню верст, но солдаты там из местных крестьян, на лыжах и к трудностям привычные. Они же и составят основу гарнизона ключевого пункта.

Что же касается обширного Печерского участка, да Мезени – летом будут отправлены к побережью исправные ледоколы, главное офицерам и солдатам продержаться на берегу три-четыре месяца. Больше ничего сделать для них нельзя, успели только отдать приказ уходить на север, взяв необходимый запас продовольствия и патронов.

Миллер подошел к окну – за стеклом слышался гул танкового мотора, внушавший чувство защищенности. В Архангельске уже явственно чувствовалось напряженность. Допустить беспорядков или выступлений большевиков нельзя. Датчане, стоявшие на охране правительства, имели приказ немедленно стрелять при любой угрозе нападения. Вечно недовольных моряков «Чесмы» вульгарно заперли на разоруженном броненосце, выставив пулеметы, портовые грузчики остались только те, кто пожелал эвакуироваться на Мурман, остальных уже заменили солдатами.

В городе и районе было объявлено военное положение, действовал комендантский час, на улицах и перекрестках стояли усиленные пулеметчиками караульные посты. Послезавтра корабли и суда начнут принимать беженцев, в первую очередь стариков, женщин и детей, которых разместят по каютам. Мужчины будут сидеть в трюмах, переходах и отсеках – потерпеть придется несколько дней плавания. Но зато, случись непредвиденное, не возникнет паники, не нужно будет принимать людей в дикой спешке, и караван заблаговременно начнет выходить в Белое море. Если все пойдет по плану, уже 20 февраля огромный по местным меркам отряд направится в Мурманск, а 21 февраля порт покинут три оставшихся ледокола, приход которых еще нужно терпеливо подождать…

Иркутск

главнокомандующий Восточным фронтом

и правитель Дальне-Восточной России

генерал от инфантерии Каппель

- В данный момент в Иркутском казначействе имеются государственных кредитных билетов на общую сумму 998 миллионов рублей, во Владивостоке на один миллиард 502 миллиона рублей. Все эти деньги напечатаны в Северо-Американских Соединенных Штатах по заказу Временного Правительства в 1918 году, и прибыли на пароходе во Владивосток в декабре прошлого года. Один вагон был отправлен по КВЖД, застрял на станции Верхнеудинска, откуда позавчера прибыл в Иркутск. Банкноты не имеют водяных знаков, полиграфическое оформление очень хорошее, цветное. Кроме того, в казначействе в наличии имеются отпечатанные в тех же САСШ четыре миллиона двухсот рублевых государственного займа в 4,5% билетов 4-й и 5-й серий – первые три серии прибыли прошлой осенью и в качестве денег уже запущены в оборот. Их десять миллионов билетов на общую сумму в два миллиарда рублей. Всего в наличии кредитных и займовых билетов на три миллиарда триста миллионов, еще на один миллиард двести миллионов облигаций займа введены в доступ. Той же фирмой были отпечатаны бумажные боны в 50 копеек на общую сумму в 25 миллионов рублей – так же введены в хождение летом прошлого года ввиду острой нехватки какой-либо разменной монеты или ассигнаций мелкого достоинства. Билеты государственного займа с бонами весьма хорошего качества, цветные, но опять же они не имеют защиты водяными знаками.

- Что вы предлагаете, Иван Андрианович?

Каппель посмотрел на молодого министра финансов Михайлова, лицо которого заметно осунулось от постоянного недосыпания. Если бы не столь юный возраст для такой хлопотной министерской должности, то сейчас бы он выглядел чуть ли не ровесником пожилого Вологодского, которого все за глаза считали чуть ли не дряхлым стариком. Министр финансов в стране, где инфляция галопирует каждый день со скоростью призовых рысаков та еще должность, за полтора года любой человек бы изнервничался и постарел, руки затряслись как у запойного, а голова поседела.

- Сейчас у нас в обращении множество банкнот, Владимир Оскарович, их курсы сведут с ума любого финансиста! Инфляция начисто обесценивает банкноты даже самого крупного номинала, и, хуже того, большинство купюр имеет плохое качество и легко подделывается в обычных типографиях. Кроме того, если большевики все же пойдут с нашей Сибирью на перемирие, то к нам может хлынуть масса совершенно необеспеченных банкнот с контролируемых ими территорий. Главным образом те из них, что имеют более высокий курс. Я говорю о «романовских», ныне печатаются в Москве в неимоверном числе, и фактически их можно считать фальшивыми, - Михайлов тяжело вздохнул, внимательно посмотрел на напряженного Серебренникова и закончил самым решительным тоном.