— Предатель, — прорычал король.

— Ваше величество, — напомнил сэр Ольстер, —разве он трусил в битве при Флешбахе? Его отряд принял удар рыцарей графаРодентальского, уцелело всего трое, но никто не отступил, и сам Рэд Лайк,израненный, продолжал сражаться, не отступая ни на шаг. Но сейчас...

— Ладно, — бросил король раздраженно, — самзнаю. Но настоящий рыцарь должен не трусить и перед лицом нечисти.

— Если может сражаться, — возразил сэрОльстер. — А если нет?

Король опустил голову, долго молчал, в зале никто нешевелился, и, казалось, никто даже не дышал. Наконец король поднял голову, лицосразу постарело, глаза ввалились, а в голосе прозвучали нотки смертельноусталого человека:

— Не в силах рыцарей сражаться с таким злом. Я будуждать помощи от церкви!

— В Рим снова посланы люди, — напомнил сэрОльстер.

Король отмахнулся.

— Знаю. Но пока что и они ничего сделать не могут.

Томас вздрогнул от толчка в бок. Олег прошептал на ухо:

— Выбираемся. Сейчас не время, лезть к королю. Ситуацияизменилась, нужно обдумать.

Томас прошипел:

— Мы же совсем рядом!

— И что? — холодно сказал Олег. —Пойдем-пойдем. Как в этот раз пришли, так и завтра придем.

Перед ними расступались охотно, меньше народу в зале —больше внимания достанется им самим.

На обратном пути Томас кипел, как большой котел на огромномкостре. На него, такого красивого и статного, заглядывались молодые женщины истроили глазки, но он люто вперил взгляд перед собой, словно там размахивалдубиной отвратительный демон.

Олег поглядывал на него краем глаза, раздвигал народ, а торыцарь прет, как бронированный конь, затопчет кого, выбрал самую короткуюдорогу к гостинице.

— Почему, — воскликнул наконец Томас, —почему святая церковь смотрит на это спокойно? Вообще смотрит? Это же намперчатку бросили! Да не под ноги, а прямо в... лицо. Если нельзя бороться счудовищами копьем и мечом, а также булавой и кинжалом... еще и доброй палицей,усаженной шипами, в Эссексе делают самые прочные, то пусть потрудятся монахи!

Олег долго молчал, задумавшись. Лицо оставалось озабоченным.

— А в самом деле, — проговорил он медленно, —удивляет такая тишина. Когда какую несчастную ведьму поймают, об этом трезвонятпо всему королевству, но Адово Урочище — это не мелочь. Почему мы не слыхали?Или ты слыхал, но по беспробудному пьянству забыл?

Томас покачал головой, пропустив обидный и крайненесправедливый выпад про беспробудное пьянство.

— Не слыхал. Правда, не очень внимаю, если не прооружие и новые способы дрессировки ловчих птиц... но все-таки краем уха быуловил.

— Я бы тоже, — сказал Олег озабоченно. —Хотя, конечно, я тоже изволю совсем другими мыслями... Но все-таки... гм...Видимо, церковь не желает, чтобы панические настроения ширились. И так уже заодин этот год пережили два Конца света, а на следующий обещают приходАнтихриста... и еще какой-то дряни, забыл.

— Полчища саранчи, — подсказал Томас безучастно.

— Вот-вот, — обрадовался Олег. — Ее самую...Но тебя, как вижу, не пугает?

— Нет, — ответил Томас честно.

— Почему?

— Какая саранча в Британии? — ответилТомас. — Кто такое болтает, тот, кроме сарацинских земель, других невидел. Но вот это Адово Урочище...

Они вернулись в гостиницу, Олег жестом отослал слуг, сразуже лег на ложе, опустил веки, постарался представить себе это образование,вообразить, прочувствовать и в самом деле ощутил сперва жар, а потом леденящийхолод, причем лицо и всю кожу опаляло жаром, а лед образовывается внутри,замораживает внутренности. Перед внутренним взором встала огромная котловина,заполненная вечно кипящей лавой. Хуже того, в сгорающем воздухе над лавой времяот времени возникают сгущения, комья, их тут же поднимает вверх, однако тамостывают и начинают опускаться. Если нет ветра, сгорают в том же адском огне,что их породил, но бывает и так, что ветер относит далеко в сторону. Там этисгустки либо начинают свою новую жизнь, либо входят в тела людей или зверей,из-за чего те начинают вести себя совсем-совсем иначе, о чем и предупреждаетбарон Рэд Лайк...

Он вздрогнул, широко раскрыл глаза. Видение четкое, но нераз бывало так, что в реальности оказывалось совсем не так, как рисоваловоображение. Томас сидит рядом на скамье, посматривает настороженно, креститсяи шепчет молитвы, обалделый вид волхва во время транса не нравится, но в глазахсветится отчаянная надежда.

— Плохо дело, — проговорил Олег хриплым голосом.

Томас подал кубок, полный вина до краев, Олег выпил, неотрываясь, щеки порозовели, а хрипота из горла ушла. Даже глаза заблестели. Оншвырнул кубок через всю комнату, Томас ожидал звон металла, но кубокперевернулся раз двадцать и, упав на ножку, покачался, но не упал.

— Что увидел?

— Еще не понял, — признался Олег. — Но этотакая язва, что народ бежит, бежит... Сама по себе эта язва захватила немалоземли, но хуже, что земли обезлюдели. А те деревни, куда заносит гадостьоттуда, начинают...

Он умолк, Томас спросил жадно:

— Что они делают?

Олег вяло пожал плечами.

— Скажем так, для начала отвергают Христа. Это чтобтебе было понятнее. А вообще-то попросту теряют человеческий облик. Спервафигурально, то есть нарушены все заповеди и совершены все семь грехов больших исотня маленьких, а потом и в буквальном, то есть постепенно обрастают шерстью,опускаются на четвереньки и убегают в лес. Но хорошо бы козами или коровами, ато все больше волками, медведями, хищными птахами невиданной величины...

Томас сжимал и разжимал кулаки. Зубы скрежетали, он самчувствовал, как глаза мечут молнии, а те короткими сполохами озаряют стены.Олег хлопнул в ладоши, вошла милая девушка и, не поднимая глаз, обошла комнатуи везде зажгла свечи. Возле Томаса остановилась на мгновение, но он не протянулруку, не ухватил и не усадил на колени, и она быстро пошла к двери. Олег сиделв глубоком раздумье, голову устроил на кулаке, глаза исподлобья буравили стену.Устрашенный Томас видел, как там начинает дымиться.

— Олег, — позвал он, Олег вздрогнул и посмотрел нанего. Багровые глаза медленно стали зелеными, Томас перевел дыхание и сказалнерешительно: — А что можем сделать мы?

Олег кивнул.

— Я сам только что о таком думал. Сперва нужно выяснитьразмеры катастрофы. Мне кажется, Адово Урочище захватило слишком уж многоземли.

Ночь прошла неспокойно, Томас дергался и бил ногами в стену.Олег сочувствовал молча: рыцарь уже сражается со Злом, как это понимает.