нос врывается пьянящий аромат дорогого парфюма, смешанного с мужскими феромонами. Тихий голос баюкает, успокаивает, просит довериться ему. А именно этого мне сейчас не хватает.

Мама далеко, да и вряд ли она поверит в подобное. Леша всегда был ее любимчиком. Он, как оказалось, мастерски умеет втираться в доверие к одиноким женщинам.

Широкие ладони мягко массирую лопатки, спину, спускаются вниз, к пояснице.

Я так устала быть сильной. Устала сражаться, плыть против течения, добиваться всего сама. Я хочу быть просто женщиной!

Где-то в глубине сознания мелькает мысль о том, что происходящее слишком неправильно.

Безнравственно.

Аморально.

Что Герман – чужой мужчина. Но боль и обида так туманят разум, что я не могу рассуждать трезво и действую на инстинктах. Вдыхаю вкусный запах от его рубашки, бессознательно трусь об нее щекой, впитываю исходящие от него волны нежности.

Он слишком близко. Просто катастрофически. И его объятия пьянят похлеще любого напитка с градусами.

Я не понимаю, что между нами происходит, но интуитивно улавливаю импульсы взаимности.

Он чувствует, что я затихла в его объятиях. Зарывается пальцами в моих волосах, вынуждая запрокинуть голову наверх и встретиться с ним взглядом. Я тону в синеве его глаз, напоминающей сейчас чистое безоблачное небо.

Вижу, как расширяются черные зрачки. Как меняется взгляд и останавливается на моих губах. Нас разделяют какие-то жалкие сантиметры.

Герман наклоняется ближе. Сердце делает кульбит, и в воздухе заканчивается кислород.

Еще секунда. Мгновение. Его губы накрывают мои. Язык соприкасается с моим, пробуя на вкус, ласкаясь, знакомясь, вызывая внутри меня такой ураган эмоций, что реальность перестает существовать. Меня просто накрывает.

Остаемся только я и Герман. Его сильные руки, горячее тело, требовательные губы и наш головокружительный поцелуй, от которого захватывает дух. Все плохие мысли разом вылетают из головы.

Я тянусь к нему, как цветок к живительному источнику. Пью, захлебываясь собственными эмоциями.

Еще!

Пожалуйста!

Еще!

Земля под ногами исчезает. Или это Герман берет меня на руки и усаживает на стол? Я не хочу отвлекаться. Впервые в жизни мне удается «выключить» голову и полностью погрузиться в нахлынувшие чувства. Вычеркнуть все мешающее. Раствориться в ощущениях.

Это безумие, но именно в нем сейчас мое спасение. Я подставляю под поцелуи шею, откидываю голову назад и… вздрагиваю, пугаясь неожиданного звонка смартфона, который громкой трелью разрывает тишину комнаты.

Меня словно выдергивают за ноги с небес на землю. Я распахиваю глаза, встречаясь с хмельным взглядом мужчины, и неверяще застываю.

Герман часто дышит, так же с трудом приходя в себя. Реальность гранитной плитой обрушивается на плечи. Боже, что я делаю?

Что мы делаем?!

Я только что…

Я с…

Додумать не успеваю. Раздраженный мужской голос хлыстом проходится по моим нервам:

– Кравицкий. Слушаю!

Глава 16

После того вечера я старалась не пересекаться с Кравицким. Избегала любого контакта. Да и он сам, как мне казалось, не был расположен к общению. Мы оба осознали, что допустили ошибку. Слава богу, дальше поцелуя не пошло, но и этого было достаточно, чтобы сделать правильные выводы и больше не возвращаться к больной теме. Просто минутная слабость. Просто недоразумение. Обычный животный инстинкт и не более.

Те несколько раз, когда я мельком видела Германа в доме, он был смурнее тучи.

Чисто интуитивно не хотелось попадаться ему на глаза.

Болезнь Илюши давала мне некоторые преимущества, поэтому я предусмотрительно не высовывалась.

Да и в доме творилось что-то странное.

– Вчера уволили несколько охранников, а с главным безопасником у шефа вообще терки вплоть до серьезных проблем, – поделился как-то Матео.

– Это чем он так провинился?

– Говорят, что-то скрывал, связанное с женой Германа Львовича.

– С Александрой?

– Ага, с ней. Она сейчас в Германии. И на связь не выходит. Чувствую, ждет нас всех веселая жизнь по ее возвращении. Если раньше не вышвырнут.

То, что Александра не просто испугалась ветрянки, но еще и свалила в Европу, стало для меня новостью.

– А тебя-то за что?

– Так летят головы ее приближенных. Никто толком ничего не знает, сплетни множатся, а конкретики нет. Некоторые сами увольняются от греха подальше.

– И? Все равно не понимаю – ты тут при чем?

– Она меня нашла и предложила работу, условия, размер вознаграждений. Меню с ней согласовывали. Да все через нее шло. Герман Львович особо домашних дел не касался. А если он сейчас избавляется от нанятого ею персонала, то есть риск, что и я попаду под горячую руку.

Вмешиваться в семейные дела Кравицких желания не было. Хотя, глядя на то, что происходит вокруг, я невольно думала об усыновлении Илюши. Я не знаю, насколько оказались серьезными проблемы в отношении его биологических родителей, возможно, Матео что-то преувеличил или же болезнь сына сдвинула их планы, но пока меня не тревожили.

С одной стороны, это внушало надежду, с другой – выматывало неизвестностью и ожиданием, когда же все, наконец, закончится.

– Сонечка, ну как там Илюша? Как сама? Вас не обижают? – слышу в трубке телефона набившие оскомину фразы.

Мама звонит каждый день, переживая и стараясь не выпускать меня из виду.

– Привет! Все хорошо. Илья почти выздоровел. У нас уже второй день нет новых высыпаний, врач сказал, что можно выходить на улицу. Контакты, конечно, стоит ограничить, а так гулять не возбраняется. Ребенок устал безвылазно дома сидеть, – отчитываюсь, как и обещала.

– Это хорошо! Ну а когда вас отпустят? Что-нибудь говорят? Или ты там как заложница? – включается старая шарманка.

Я тяжело вздыхаю, не зная, что ей ответить.

– Не преувеличивай, мам. Нас никто не обижает. Для Илюши тут выделена комната размером с однокомнатную квартиру. С отдельной игровой зоной и всеми удобствами. Врач приходит каждый день. И вообще все не так, как тебе кажется. И как преподнес тебе Леша, – добавляю в конце.

Она не верит. Я слышу это по участившемуся дыханию, по голосу и недовольному фырканью.

– Дочка, я волнуюсь за вас. Пока не увижу, не обниму тебя – не успокоюсь. А про Лешу ты зря. Он тоже места себе не находит. Постоянно спрашивает о вас.

Я невольно усмехаюсь. Интересно, ему небезразлична моя судьба потому, что я еще не успела наскучить, или потому, что надеется настричь еще бабла на моих проблемах?

Да, я пыталась рассмотреть вариант, что встреча с Александрой и торги за зрелищный розыгрыш для меня были фарсом. Что Леша не собирался меня продавать этой семейке, если бы не одно большое-пребольшое но! Он ни словом, ни делом не признался, не ввел в курс дела. Не намекнул, что за