Он выскользнул в ночь, послав на прощанье Юле сияющую улыбку, и я повернулась к подруге.

— А вы, значит, с воеводой… — Она прошла на кухню, набрала в чашку воды из-под крана, выпила залпом.

— Поцеловались, — ответила я, не вставая с пола.

— И только? — с сомнением посмотрела на меня Юля, и я вдруг поняла, что выгляжу немногим лучше, чем она. Губы до сих пор горели от поцелуя Ярополка.

— А вы, значит, с Лютым… — Ответа мне и не требовалось. — Юля, но ведь он как бы животное…

— О да! — ответила моя нежная и прекрасная подруга таким тоном, что я почувствовала, как краснею. — Понимаешь, все как-то само получилось. Он пришел, с порога на меня набросился, у меня прям взрыв башки, а потом еще три взрыва, если ты понимаешь, о чем я.

— Как не понять, — ответила я, поднимаясь с пола. Тоже налила себе воды.

— Он такой, такой… — Глаза Юли расширились, как плошки.

— Да уж я рассмотрела, когда он туда-сюда перед моими глазами маячил, — мрачно ответила я. — Право слово, я бы предпочла не знать таких подробностей.

— Да нет, я не про это, хотя это тоже… А вы с воеводой решили не спешить?

— Он решил.

— Наверное, это и правильно.

— Что тут правильного? — взорвалась я. — Я влюбилась в мужчину из другого мира, а он и знать меня не желает!

— Так уж и не желает! — Юля склонила голову набок, проницательно на меня посмотрела. — Вы ведь поцеловались.

— Я его поцеловала.

— А он?

— Он ответил, а потом выпалил «ведьма» и убежал.

— Целуется хорошо?

— Просто прекрасно, — вздохнула я и с тоской посмотрела на закуток возле кладовки.

Юлька проследила за направлением моего взгляда и сладко потянулась:

— Мы с Лютым тоже оттуда начали…

— Все, — вскочила я, пошла к лестнице. — Я не хочу больше ничего слышать.

— А еще он рычит, — поспешила за мной следом Юля, схватила за руку. — Когда…

— Хватит! — засмеялась я, отбиваясь от подруги, и убежала к себе в комнату.

Юлька развеяла мою хандру, и, лежа в постели, я улыбалась. Все к лучшему. Воевода узнает меня, поймет, что я никакая не ведьма, и все у нас еще будет. И, судя по поцелуям, этого стоит подождать.

Я проснулась ни свет ни заря, полежала в постели, прокручивая в голове события вчерашнего вечера. От воспоминаний накатили томление и тоска, а лучшего способа, чтобы снять лишние эмоции, чем йога, еще не придумали. Я вышла во двор босиком, поджимая пальцы от холодной утренней росы. Брюс бросился ко мне, виляя ручкой, я погладила тяпку и пошла на ровную площадку сбоку от крыльца, усаженную зеленой травкой.

Повернувшись лицом к солнцу, соединила ладони перед грудью. При вдохе подняла руки вверх, прогнулась в пояснице. Наклонилась, коснувшись коленей лбом. Я выполняла одну асану за другой, но в душе вместо желанного умиротворения и покоя прочно поселились тоска и обида. Постояла в завершающей молитвенной позе с минуту, надеясь на просветление, разочарованно вздохнула, открыла глаза и увидела прямо перед собой воеводу. Он выглядел несчастным и уставшим.

— Ты околдовала меня, Василиса, — обвинил он.

— Ты ведь не подвластен магии.

— Я не могу выбросить тебя из головы, я не спал всю ночь. Закрываю глаза — вижу твои ведьмины зеленые очи.

— А я вот отлично выспалась.

— Это наваждение меня пугает.

— Я думала, берсерки ничего не боятся.

— Я не могу быть с тобой.

— Тебя никто и не заставляет, — вспыхнула я.

— Но и без тебя не могу.

Яр обнял меня за талию, осторожно притянул к себе. Я отвернулась. Сначала сбегает, а теперь не может без меня, видите ли.

— Я хочу показать тебе кое-что, — сказал он. — В Запорах это считается чем-то вроде достопримечательности.

Он повел меня вниз по тропинке, моя рука потерялась в его широкой ладони. Я посмотрела вперед и не смогла сдержать вздох восхищения. Над озером стелился туман, нежно-розовый, плотный, как зефир. Фонтан рассыпался золотыми брызгами.

— Ты вернула жизнь озеру. — Яр развернул меня к себе, провел руками по спине. — И ворвалась в мою жизнь, как вот этот гейзер.

— Я понимаю, что мы очень разные, — прошептала я, поднимая к нему лицо. — Но мы ведь можем попробовать. Вдруг получится?

Поцелуй получился нежным, ласковым. Меня будто подхватило теплой волной, я обняла Яра за плечи, чтобы не упасть.

— Чем ты занималась там, во дворе? — спросил он, чуть отстраняясь, но продолжая меня обнимать. — Похоже на утреннее правило воина.

— Это йога. Сурья Намаскар. Приветствие солнцу.

Солнце щедро облило нас светом, и я наконец почувствовала покой и радость в душе, улыбнулась.

— Знаешь, Василиса, у нас с тобой все равно ничего бы не вышло, — громко заявил Кореней, выглядывая из воды. — Я зарекся иметь дело с ведьмами. Но ты могла бы и сказать про шашни с воеводой, после всего, что между нами было.

— Что? — опешила я, шагнула босыми ногами в воду и отпрыгнула — холодная.

— Я видел ее голой, — заявил водяной Ярополку. — Повезло тебе.

— Пошел вон! — рассердилась я. — Он подсматривал, когда я мылась! Ничего у нас не было, честное слово!

— Кореней тот еще болтун, — ответил Яр, неотрывно глядя на круги на воде в том месте, где скрылась плешивая макушка водяного. — Но, похоже, наши отношения станут для меня большим испытанием в плане доверия.

Мы провели вместе несколько часов, бродили по лесным тропинкам, стараясь держаться подальше от озера и всевидящего ока Коренея, болтали, держась за руки, целовались. Когда вернулись домой, я пошла на кухню, чтобы найти кувшин для букета полевых цветов, которые нарвал для меня Яр, и вдруг сверху донесся стон, потом рычание. Ярополк бросился по лестнице наверх.

— Не ходи туда! — дошло до меня с опозданием.

От визга Юльки чуть окна не вылетели. Яр сбежал по лестнице, пунцовый от смущения.

— Лютый и Юлия…

— Угу, — кивнула я. — Прости, не успела предупредить.

— Меня не будет пару дней, Василиса. Я должен сформировать новые отряды для охраны границы у Сумеречного леса, проверить патрули. И прислать к тебе охрану.

Ступеньки загудели под шагами Лютого, он спустился вниз.

— Воевода! — Он протянул руку, придерживая второй Юлькино полотенце, обернутое вокруг бедер. — Рад тебя видеть, хоть ты и не вовремя.

— Лютый! — Яр пожал протянутую руку. — Прости, неловко вышло.

— Что-то ты зачастил, — заметила я, отводя взгляд от крепкого торса, поросшего буроватыми волосами.