— Я буду часто у тебя бывать, ведьма, — оскалился оборотень. — Если ты не против.

— Не могу сказать, что я этому очень рад, — нахмурился воевода, демонстративно обнял меня, поцеловал в висок.

— Я никогда не причиню тебе вреда, Василиса, — пообещал Лютый, ухмыльнувшись, светло-ореховые глаза сверкнули. — Клянусь. После того что ты сделала, я готов тебе пятки вылизывать каждый день.

— Вот сейчас лучше не стало, — заметил Ярополк.

Юлька спустилась вниз, затягивая пояс халатика.

— Яр! Стучаться надо! — выпалила она, подходя к нам. Но сердитый вид быстро сменился блаженной улыбкой, она обняла оборотня, прижалась сбоку.

— Я, пожалуй, пойду, — сказал Яр. — Я хочу еще заглянуть в царскую библиотеку, поискать что-нибудь про шестиугольные двери и ключ. Я не помню, чтобы в легендах фигурировал ключ.

— Я надеюсь, мне не придется тащиться в Мордор, чтобы его уничтожить, — пробурчала я.

— Вы говорите о двери, что под столом? — спросил оборотень. — И такой длинный зубастый ключ? Марго с ним никогда не расставалась. Постоянно его гладила, чуть не облизывала.

— Лютый, ты ведь все слышал за эти три года! — сообразила я. — Ты бесценный источник информации!

— Боюсь тебя разочаровать, Василиса, но я мало чем могу помочь. Но вот что мне непонятно… Я в курсе всех этих условий, которые вы с Юлей обсуждали целыми днями. Но зачем это Маргарите? Зачем она составила список?

— Чтобы получить достойную преемницу, — неуверенно промямлила я.

— Да плевать она хотела на преемниц! — вспылил он. — Прости, Василиса.

— Может, она не хотела, чтобы ее питомцы погибли от голода, — предположила Юля, но оборотень лишь снисходительно потрепал ее по макушке.

— Она беспокоилась лишь о себе и своей выгоде, — сказал Лютый.

— Ей что-то надо от тебя, Василиса, — помрачнел Ярополк.

Чего может хотеть мертвая ведьма? Вряд ли похудеть или получить свою звезду на «Аллее славы». Марго явно составила план на случай кончины, чтобы снова вернуться к жизни. И я часть этого плана. Не то чтобы я так уж желала смерти бабке, хотя она немало пожила, да и дел успела натворить на своем веку. Но что-то мне подсказывало, что если она оживет, счастливого воссоединения семьи у нас не получится.

Я снова перечитала список условий. Как могут способствовать бабкиному воскрешению сорок две тыквы? Хотя я высадила больше, на всякий пожарный, вдруг не взойдут. Или вот сытый кот, которого снова где-то носит? Или черви для златоносной жабы? Если это рецепт, возвращающий мертвых к жизни, то какой-то он странный. Хотя что я понимаю в колдовстве? Может, если бы попробовала навести маленькую порчу на Парнаса, то хоть на мгновение почувствовала себя ведьмой…

Я стала обмахиваться договором, как веером. В обоих мирах стояла невыносимая жара. На раскрытых нараспашку окнах занавески даже не шевелились. Ну и духота! Приходится подливать воду Амфибрахию каждый час. В дверь постучали, и я встала с кресла, отложив договор.

— Легок на помине, — сказала я Парнасу, который цокал по крылечку, неодобрительно косясь на Брюса.

— Это все ты, ведьма, — выплюнул он мне в лицо.

— Ближе к делу, — ответила я, посмотрела за его плечо. За забором топтались еще несколько мужиков, глядящих на меня с явной укоризной.

— Засуха! Как ты появилась — ни одного дождя! Где это видано? Целый май без гроз!

— Ты в своем уме? При чем тут я?

— А мы помним, — вякнул еще один мужичонка из-за забора, — помним, как ты нам угрожала, когда воевода тебя с костра волок. — Мол, вы еще пожалеете!

— Да ляпнула в запале, — отмахнулась я.

— Все посевы сохнут!

— Вон озеро я вам сделала — берите да поливайте, — пожала я плечами, закрывая дверь.

— Вызови дождь, ведьма! — выпалил Парнас. — Мы тебе заплатим.

Я остановилась, задумалась. Все условия худо-бедно выполняются: тыквы растут, кот и жаба накормлены, инкуб удовлетворен и надолго запомнил ту ночь, полную страсти и огня. Шабаш маячил где-то впереди, в книжке-чудеснице я вычитала, что ближайший — в октябре. А вот пункт с заработком тридцати золотых пока провисал.

— Я подумаю, — ответила.

Захлопнув перед носом Парнаса дверь, пошла за книжкой-чудесницей. Устроилась в кресле, поджав ноги, прочитала все до последней строчки, щурясь в сумерках на последних страницах. Ни слова о дожде! А ведь был бы такой отличный вариант — вызывала бы дождик по запросу, со всей деревни небось не накладно было бы скидываться.

Я поджала ноги к груди, поежилась. Надо бы окна закрыть, а то сквозняк… Выйдя на крыльцо, я увидела тучу, ползущую из-за леса. Она цеплялась сизым брюхом за верхушки деревьев, медленно укутывая небо чернильной темнотой. Первый раскат грома прогремел над Запорами, стекла задрожали. Амфибрахий заклекотал в террариуме, Грех выскочил невесть откуда, заметался по комнате и юркнул под кресло. Опомнившись, я побежала во двор, подхватила Брюса, подсвеченного вспышкой молнии, с его поста на тыквенной грядке. Не хватало еще заржаветь моему китайцу. Не успела вернуться в дом, как на плечи упали первые холодные капли. Спрятавшись под крышу, я испуганно наблюдала, как на порог сыплются мелкие ледяные горошинки. Не сразу поняла, что слышу стук и внутри дома. Повернувшись, почувствовала, как волосы встают дыбом. Очередной раскат грома совпал с гулким ударом по металлической шестиугольной двери, которая вибрировала и дрожала под мощным натиском.

Что-то отчаянно ломилось в этот мир.

Юлька вернулась из универа, ворвалась в дом, сияя улыбкой.

— Сдала! Еще три экзамена и… А это что за баррикада?

Она уставилась на поваленное на дверь кресло и тумбочку, придавленную сверху сеткой с картофелем и стопкой книг.

— Снова незваные гости, — ответила я, — прут, как лосось на нерест, изо всех миров.

— Думаешь удержать чудовищ иного мира картошкой? Чай, не Беларусь там, в подвале, — засомневалась Юля.

В дверь сказочного мира загрохотали.

— А там кто?

— Запорцы, пришли меня сжигать, — пожала я плечами.

— А на этот раз за что-то конкретное или опять за идею?

— Прискакал Парнас, попросил дождичек наколдовать. Я сказала, что подумаю, а к вечеру гроза началась, с градом.

— А ты не колдовала?

— Не-а, — покачала головой.

— Открывай, ведьма, не то хуже будет! — донеслась из-за двери очередная угроза.

— Ага, разбежалась.

Вдруг голоса стали испуганными, послышались удары, крики.

— Открой, сладкая, это я, — произнес знакомый хрипловатый голос.

— Лютик! — Юлька подбежала к двери, открыла нараспашку, оборотень ввалился в дом еще в трансформации. Я завороженно наблюдала, как втягиваются острые волосатые уши, распрямляются загнутые когти, а потом сконфуженно отвернулась.