Ему небезразлично, да? Не может же так явно казаться.

Сердце стучит сильнее и сильнее, жестче, наяривает как сбрендивший механизм. Еще немного и отключусь от переизбытка чувств, просто вырублюсь. Близость Молота, вся его бархатисто-атакующая подача бомбардирует словно арта!

— Вань, я не знаю, что ответить, — говорю максимально честно, потому что иного выхода нет просто. Мне страшно, я боюсь ошибиться, как было не раз.

— Ничего не говори, просто останься со мной сейчас, — терпким шепотом поражает и подчиняет.

Спускает платье с моих поникших плеч и сбрасывает на пол. Стою перед ним в одних микроскопических трусах, да и те надолго не задерживаются на теле. Молот просто поддевает их двумя пальцами по швам и с треском разрывает. Вот и все, скрывать больше нечего, маски сорваны и прятаться от своего одержимого желания больше смысла нет. Это произойдет. Мы хотим оба, так зачем придумывать разные отговорки.

Ваня привлекает к себе с огромной осторожностью, словно я драгоценный сосуд из тончайшего фарфора. Обвивает руками и нежно водит по спине пальцами, словно послание пишет. Бредовая идея, но пытаюсь прочесть эти знаки. Возможно, что сумасшедшая и повернутая, но клянусь, что это буквы.

От шеи до поясницы проводит прямую линию подушечкой пальца, возвращается назад и вырисовывает полуокружность, из которой тянется косая наклонная линия: «Я». Проводит ладонями по всей поверхности кожи, будто сметает все, что написал сейчас и возвращается вновь. Замираю в ожидании. Следующая линия прямо по центру позвоночника снизу вверх идет, проводит выше вертикальную линию. Это «Т».

Если это то, что думаю, то просто умру сейчас. Крепче обхватываю Молота за шею и приникаю всем телом, вжимаюсь, слипаюсь намертво, срастаюсь. Лбом сильнее в плечо впечатываюсь, жду.

Такая же длинная линия только левой стороны от позвоночника и три отходящие вертикальные- «Е». И следующая без перерыва «Б». Трясусь все сильнее и сильнее, только уже не от воды, а от того, что Ваня делает. Он отнимает мое лицо от плеча и так трепетно целует, усиливая эффект от зарисовок на спине, что отвечаю ему неимоверно жарко и импульсно. Что дальше? Добивают линии на коже, трансформирующиеся в ту литеру «Я», с которой началось неожиданное признание.

Я не в силах больше читать это, не могу. Не выдержу.

23

Злата не дает мне вывести последние буквы на коже, чтобы уже все стало ясно. А мне проще так, чем сказать, что задумано. И что это я чувствую сейчас, если не долбаную любовь.

Что слова? Это пыль, ничто, трёп. Поступки совсем другое, а у меня по ним полный швах. Зашкварился везде, по всем направлениям борьбу проиграл. Только поэтому выбрал «немой» путь, пусть хотя бы так знает.

Злость ушла, погасла, как костер под дождем. Осталось только голая правда. Глажу Злату, не могу прекратить касаться, только и намахиваю ладонями по коже, не в силах оторваться. Ласковая моя, непокорная бэйба. У меня даже секс на второй план отходит, хотя стоит, как у коня, но не хочу испортить момент. Она понимает, как мне это важно и тоже только гладит мои плечи, спину, лицо. Срываясь дыханием, одержимо сталкиваемся губами и подолгу целуемся, не способны разорваться. Едва отпускаем друг друга, как снова присасываемся.

Мы как цепями крепкими опутаны, прикованы к друг другу навечно. Штормит от этих мыслей, в дрожь и адский жар бросает. И мы летим в эту воронку долго и сладко, вокруг все кружится и вертится на огромных скоростях. Не замечаю ничего вокруг, ни мира, ни Вселенной, одно бесконечное бытие существует. Мы в нем находимся в странной невесомости, парим в воздухе, возможности приземлиться нет.

Первый раз в жизни хочу быть исключительно чутким и ласковым, первый раз хочу так нежно любить, первый раз хочу умирать от невыносимой яркой близости. Глажу ее кожу, перебираю мокрые пряди волос. Дрожит. Не глядя, переключаю душ на комфортную температуру и, не успев убрать руку с сенсора, вновь сажаю на себя Злату. Она с готовностью обхватывает ногами поясницу и устраивается на моем гудящем члене. Тру ее скользкие складки, но что мне это стоит, кто бы знал.

Та ночь… Наша ночь… Сколько же я хотел повторить! Тысячу раз вертел в голове, как мог бы ее трахать еще. Засыпая, заводил себя порно мыслями о всех доступных позах, в которых бы мог ее ебать. И теперь все случилось, сбылось. Злата абсолютно голая в моих руках, в моей квартире, под моей силой. Но я хочу, чтобы она сама начала. Мне необходимо понять, что она еще хочет, что еще горит что-то у нее ко мне.

Подсаживаю ее выше и ловлю грудь. Она выгибается и подставляется, всасываю припухшую вершину и тяну губами, языком добавляю ласки и снова втягиваю. Рискуя свалиться, жму Злату к стенке кабины и висеть на мне на опоре ее же ног оставляю. Притискиваю горячее тело и сминаю ладонями упругие вершинки, перекатываю полушария в жадных руках.

Есть ли какая более желанная для меня… Будет ли…

Обоюдными стонами ласкаем друг друга, не можем сдержаться. Злата кричит на особых моментах, и мне этот крик как самая вожделенная победа. Со мной кричит, со мной! От этого накатывающего переживания момента сам стону, не сдерживаясь. Как же с ней хорошо, как же эротично. Она, как змея, извивается под моими жадными руками, урчит, словно пантера дикая. А эти потрясные глазищи вгоняют в трепет. Моя дива, мое чудо, моя страсть необузданная.

Откуда столько сравнений? У меня мозги потекли.

— Злат, — зову ее. Она распахивает глаза и смотрит, омывает волнами исступления и вожделения. Я вижу, я понимаю. Она хочет. — Развернись…

Соскальзывает и сразу разворачивается. Упирается в стенку руками и замирает. Вода хлещет по мокрой изящной спине, разбрызгивает сверкающие капли и отщелкивает на стекла. Редкие родинки на коже притягивают. Веду по ним рукой, прежде чем прогнуть малышку в пояснице. Она прогибается, но этого мало. Опускаюсь рядом и расставляю ее красивые стопы в стороны. Не удерживаюсь, целую ее в упругую попку, поднимаясь не могу оторвать рук, сжимаю ягодицы сильнее.

— Так нормально? — тихо спрашиваю, просто пожирая глазами божественную фигурку своей панночки.

Она кивает не поворачиваясь. Просто вниз головой висит, машет и все. Готова. Скольжу в нее, в пульсирующую тесноту погружаюсь. Медленно, осторожно протискиваюсь. Злата сжимается, она слишком тесная. Останавливаюсь на секунду и жду, когда привыкнет. Улавливаю секунду, когда расслабляется и проникаю глубже. Шипит,