– Хочешь передохнуть – оставь Эму, она и одна справится. Сейчас подойдет, – предложил Лукас.

– Ее величество? Одну? Ни за что.

– Она не хочет, чтобы ее так называли.

– Пока не хочет, а потом… Поживем – увидим. Дворец, придворные и все прочее. Через год ты ее не узнаешь.

– Не факт. Сдается мне, у нее своя голова на плечах.

– На плечах, пока она не помеха. Мне, например, интересно, как ее примут?

– Кто?

– Сидра и Жакар. Не говоря о злющей собаке.

– Ты так говоришь, будто знаком с ними.

– Королеву один раз видел. Издалека.

– И что?

– Волосы на голове зашевелились. Всем известно, какие они твари. Жакар в особенности.

– Эма вышла замуж за Тибо, не за его брата.

– Эма вошла в королевскую семью. Альберика, который держал всех в узде, больше нет. Известно, что Жакар травил девушек собакой. Было такое? Было, ни для кого не секрет.

– Не секрет, но я верю в Тибо.

– Если он не опоздает.

– Не опоздает.

– Посмотрим.

– Оптимизма у тебя сегодня выше крыши, дорогой Микроб. Не пора ли отодвинуть занавеску?

Врач резко отдернул занавеску.

– А-а, добрый вечер, ваше величество.

– Не зови меня так, – буркнула Эма, стараясь не показать, что встревожена.

Дежурство прошло вполне мирно. Раз уж матросы справились с задачей обращаться с девушкой будто с парнем, по плечу им оказалась и другая: обращаться к королеве словно к юнге.

На восьмой день «Изабелла» вошла в территориальные воды Краеугольного Камня, и сразу же моряки заметили вдалеке фрегат с опущенным флагом. По традиции, когда в королевстве умирал монарх, порт бездействовал до тех пор, пока корабль с печальной вестью не отчалит от пристани. Если бы правила соблюдали, они должны были встретить фрегат гораздо раньше. Тибо рассчитал, что он появился через девять дней после чайки Фенелона. Неоправданное, но вполне объяснимое опоздание: Жакар хотел отсрочить его возвращение. Как только фрегат исчез за горизонтом, Тибо приказал спустить флаг на «Изабелле».

Да, они вошли в территориальные воды, но до острова плыть еще далеко. Только через сутки они услышат от дозорного долгожданную весть:

– Земля!

А пока что сверху видна лишь туманная полоса, но это все-таки Краеугольный Камень! Матросы обнимались, шутливо обменивались смачными ругательствами, из которых «гад вонючий» было самым ласковым. Хлопали друг друга по спине, снимали рубашки. Им чудилось в жаркий полдень ясного июньского дня, что они уже у себя в деревне, слышат колокольчики коз и шум прибоя, бьющего в скалистый берег. Адмирал взялся за штурвал и собирался стоять бессменно. В отличие от других, лицо у него было мрачнее тучи: вскоре ему предстоит отдать приказ, самый нежеланный из всех за долгую жизнь моряка.

Доступ к порту Краеугольного Камня был только один, Овечий пролив – узкий извилистый морской фьорд с северо-западной стороны острова. Первые поселенцы долго искали место, где можно пристать, и, только проплыв по нему, смогли высадиться на землю. Остальные берега неприступны. Беда в том, что быстро добраться до пролива невозможно. Короткий путь к нему тянулся вдоль скал, которые заслужили название «морское кладбище». Тех, кто отважился там плыть, никто никогда больше не видел. Легенда гласила, что злобные подводные течения Гиблой бухты разбивают суда о колонны затонувшего собора, а потом выносят обломки в море. Доски обшивки, клочья парусов, оторванные руки и ноги, изуродованные тела, головы с лицами, искаженными страхом.

Главное достоинство длинного пути – безопасность, главный недостаток – потеря еще одних суток. Приходилось обходить весь остров кругом, взяв курс на запад, а потом сворачивать к проливу. Словом, совершать полный круг. Адмирал вглядывался в знакомый силуэт родного острова, который виднелся все отчетливее, – синие холмы, верхушки сосен, вершины гор. Через шесть часов корона больше не будет принадлежать Тибо. Всего шесть часов! Они не могут позволить себе роскошь безопасности. Нужно рискнуть. Забрать правее, на восток, пройти через проклятое кладбище и Гиблую бухту. Нет другой возможности прибыть вовремя. Дорек приготовился сообщить свое решение молодому королю, как вдруг увидел, что тот спешит к нему.

– Собираетесь идти коротким путем, адмирал?

Дорек тяжело вздохнул:

– К сожалению, сир. Другого выхода нет. Иначе мы не прибудем вовремя. Восточный путь приведет нас в порт до полуночи.

Тибо посмотрел в глаза Дореку:

– Адмирал! Я не намерен рисковать жизнью тридцати человек ради короны.

– Сир, мы уже говорили об этом. Подумайте о множестве погибших в случае, если корона окажется на голове вашего брата… Умоляю, доверьтесь мне. Мы постараемся обойти Гиблую бухту, минуем ее на почтительном расстоянии. Море спокойное, небо ясное, погода – лучше не бывает. – Дорек посмотрел на встревоженное лицо короля и закончил: – Я сказал вам в прошлый раз и повторяю теперь: моряки предпочитают рискнуть своей жизнью, а не вашим царствованием.

Тибо закрыл глаза. Что страшнее: деспот Жакар или Гиблая бухта? Он не мог сделать выбор и медленно произнес:

– Я вам полностью доверяю, адмирал.

В ту же секунду Дорек скомандовал:

– Ложимся на правый борт!

– Правый борт? Он сказал: правый борт? – удивился Проказа.

– Правый борт! – снова закричал адмирал.

– Да, правый борт, – повторил еще раз Проказа.

– Ты оглох или как? – оборвал его Овид. – Безопасности захотел? А сколько времени осталось до полуночи? Шесть часов! Или обойдем с востока, или опоздаем!

– Правый борт! – снова крикнул адмирал.

Он ненавидел этот приказ и потому выкрикивал его куда громче, чем обычно. «Изабелла» свернула на восток и пошла вдоль острова, сохраняя порядочную дистанцию. Она резво рассекала волны, принимая попутный ветер в хорошо поставленные паруса. Адмирал уже подумал было, что нечего верить бабушкиным сказкам, как вдруг все изменилось. «Изабеллу» мало-помалу сносило течением. Дорек изо всех сил удерживал штурвал, но не мог следовать проложенному курсу. Первый помощник и оба штурмана тотчас это заметили. В десять рук – Феликс вполне сходил за двоих – стали выправлять штурвал. Бесполезно. Попробовали маневрировать. Безуспешно. Расстояние до опасных скал сокращалось.

– Могучие течения, ничего не поделаешь, – признал адмирал. – Нас затягивает, но мы будем сопротивляться.

Шли минуты, напряжение нарастало. «Изабелла» была бессильна против коварного течения. Берег приближался с невероятной быстротой, матросы в панике костерили марсового. Щепка добавил последнюю каплю, когда, встав дозорным на вахту, истошно завопил:

– Рифы слева! Справа! Всюду!