погромах, губернаторов, парламентариев, попов, призывающих к погромам! Всех лживых подлецов, участвовавших в деле Бейлиса[96]! А также всех европейских антисемитов! Их головы должны лететь! Нас должны бояться! Мы отомстим жестоко и беспощадно за кровь наших родных!

Раздались громкие аплодисменты и возгласы поддержки. Так благодаря Шолому в Париже родилось еврейское боевое братство «Сыновья Якова». Деньги собирали в еврейских общинах Европы и России. На них и начали незамедлительно тренировать добровольцев в предместьях Парижа, где их учили отставные военные. Вскоре из теоретиков анархистов, рабочих и студентов Шолом создал ударный отряд еврейских бойцов-мстителей, прекрасно умеющих пользоваться всеми видами оружия.

В феврале 1914 года было решено отправить первую группу мстителей для ликвидации самых рьяных погромщиков в России. Шолом предложил ликвидировать Пуришкевича, всех видных членов «Черной сотни» и «Союза русского народа», а также любых других видных погромщиков и любых российских чиновников, поддерживающих погромы.

Сцена 18

Шолом вызвался возглавить первую группу боевиков, направляемую в Россию, но совет глав «Сыновей Якова», состоявший из пяти старших революционеров, не пустил его, несмотря на то, что именно он основал союз. Их аргумент был убийственным.

– Ты нужнее здесь. У тебя бесценный опыт противодействия погромщикам. Ты знаешь их тактику. Ты знаешь их манеры и одежду. Ты хорошо владеешь оружием. Именно поэтому мы приняли решение сделать тебя старшим инструктором для пополнения. А подготовленные нами ребята и сами хорошо справятся с заданием.

Шолом скрепя сердце согласился. Без дисциплины не могло быть и победы.

В Россию из Франции были отправлены 12 бойцов «Сыновей Якова». Им было приказано совершать удары по погромщикам по трое. В каждой тройке был командир, его заместитель и боец. Неповиновение приказу старшего командира грозило смертью и приравнивалось к предательству движения. Бойцы были снабжены хорошей, не вызывающей подозрений у полиции одеждой и деньгами. Оружие было решено приобрести уже в России, благо оно свободно продавалось в оружейных магазинах, а гранаты, пулеметы и бомбы можно было купить на черном рынке, куда они попадали с армейских складов.

Первую группу возглавлял Мойше Бронштейн. Худой, кучерявый студент-недоучка. Его заместителем был назначен Цви Хирш Модык, плотный, коренастый скорняк, тайно старавшийся не нарушать заветы Моисея.

А рядовым бойцом в этой тройке был Шлойме Финкель, девятнадцатилетний паренек, прослуживший год охранником в марсельском порту и имевший опыт портовых драк и потасовок с ворами.

Французский корабль «Нормандия» прибыл в Одессу. Ребята нервно курили и плевали в море. Они жаждали мести. Еще немного, и, пройдя таможню, они взяли извозчика на Молдаванку. Там, у знакомых воров, предъявив «маляву»[97] от Сёмы Булочника, знаменитого бандитского авторитета, симпатизировавшего целям группы, ребята получили улучшенную умельцами ручную версию пулемета «максим», облегченную и без колес, револьверы, множество патронов и гранаты. Сёма Булочник велел не брать с братьев деньги.

«Расходы на приобретение всего затребуемого ими оружия, какими бы они ни были, я, Сёма Булочник, беру на себя», – написал он в маляве.

Малява от Сёмы имела вес. И вопросов никто не задавал. Оружия взяли столько, сколько могли унести.

Толстый медвежатник Мусик угостил ребят шикарным обедом в ресторане «Астория». Пили холодную клюквенную настойку, а для богобоязненного Цви Хирша привезли горячий обед из трех блюд от раввина.

– Я вообще в Бога не верю, – начал Мусик, – но если Oн есть, то я молю его о вашей удаче! Лехаим[98], ребята!

Выпили до дна.

Затем Мусик сказал:

– Сёма известный и уважаемый вор. Он в Одессе царь, и нельзя его не уважить визитом. Тем более что он очень симпатизирует анархистам. Предлагаю поехать к нему. Он вам расскажет, как и что, где и кто, когда и как, поможет всем, чем надо, и провернете дельце так, что всем черносотенцам станeт ништ гит[99]…

И Мусик громогласно заржал, после чего он заказал оркестру песню «Бублички».

После детального инструктажа с бандитами вооруженная информацией и оружием группа Мойше Бронштейна прибыла в Киев, где он и решил совершить резонансную казнь. Убийство погромщика, или, если повезет, нескольких погромщиков в таком крупном городе, как Киев не удастся легко замять. История всенепременно всплывет и будет предана широкой огласке. Именно на это и был расчет. Финальная цель была в резонансе и в подключении мировой общественности к проблеме антисемитизма и погромов в царской России.

Выйдя из здания вокзала, группа взяла пролетку, которой управлял свой человек, и направилась в специальную квартиру, которую обычно использовали люди Сёмы Булочника. Хозяйка, предупрежденная заранее, уже ждала гостей из Одессы. Квартира блестела чистотой, а из кухни доносился щекотавший ноздри запах вкусного обеда. Отобедав и переодевшись в полувоенную форму с эмблемой погромного движения, в которой обычно ходили черносотенцы, мстители поехали на бричке к пересечению Бибиковского бульвара и Пушкинской улицы, где уже два года как располагалась роскошная гостиница «Палас-Отель». Именно в одном из её залов в этот вечер и должно было пройти собрание важных черносотенцев Киева, Одессы, Варшавы, Гродно и других крупных городов Малороссии и Польши. Большой плакат, отпечатанный хорошей краской на дорогой плотной бумаге, возвещал о начале заседания в 19:00. Среди присутствующих будут представлены такие организации, как: «Союз русского народа», Русская монархическая партия, «Черные сотни имени Кузьмы Минина» и «Союз Михаила Архангела».

– Мойше, глянь, какие гастролеры приехали! Чует мое сердце, концерт будет красивый! Не то что у нас в Сатанове, когда изредка приезжал заезжий цирк-шапито! – с ухмылкой произнес Шлойме Финкель.

Мойше кивнул ему в ответ.

Толстый усатый швейцар стоял у входа в отель и проверял пригласительные билеты гостей, уже начинавших подъезжать.

– Что будем делать с этим жлобом? У нас же приглашения нема, – огорченно сказал Цви Гирш, державший в руках большой саквояж с пулеметом.

– Гелт[100] – лучшее приглашение. За мной! – уверенно приказал Бронштейн.

Вальяжно подойдя к швейцару, он вручил ему в руки три красненьких бумажных червонца, приятно хрустнувших в могучей лапе швейцара.

– Одесские журналисты. Эти двое со мной. А в саквояже наши принадлежности и фотоаппарат.

Тот довольно и понимающе кивнул и пропустил троицу внутрь.

– Как не понять! Милости просим! – мяукнул швейцар.

Когда троица оказалась в роскошном зале с расставленными буквой «П» столами, то Шлойме не выдержал и спросил командира:

– Мойше! Три червонца такому гаду?! За что?

– Не волнуйся, Шлойме. Приедем в Одессу, тебе Мусик еще таких напечатает.

Волшебные купюры заставили халдеев принести еще один стол, а учтивый администратор распорядился немедленно принести закуски и сельтерской со льдом.

– Жарко-с тут. Паровое отопление-с… Несмотря на мартовский холодок-с… Если чего затребуется, будем рады исполнить-с…

– Голубчик! Вот тебе 100 рублей в подарок. Забирай сейчас всех своих официантов отсюда, а когда все места будут заполнены собравшимися, то закрой двери в зал снаружи. Сделаешь? А я тебе потом еще 100 дам сверху, – убедительно