– Не меньше чем вы! – До Саши вдруг дошло, что прямо здесь и сейчас Амарго и Кей влипают в очень нехорошую историю, если судить по последним словам Лизы и по тому, что говорил Серый.

И она, сбиваясь, путаясь, сходя с ума от облегчения, вывалила им ворох фактов, сложившихся в историю по ходу повествования. Смазанным получился только тот кусок истории, где фигурировал дед. Почему-то ей совсем не хотелось светить его вовлеченность в ведьмачьи дела.

Когда она закончила, то почувствовала – без всякой пленки-границы – тяжелую теплую руку Никиты-Амарго на своих плечах. Он крепко держал Сашу, успокаивающе прижимая ее к себе, но смотрел на Кей. Напряженно и мрачно. А Кей – на него. Точь-в-точь как два полицейских, что пришли в квартиру Лизы.

– Вот что… – выговорил наконец Никита, – допустим, мы с Кей два идиота, но мы не так уж сильно боимся этого, извини, Саша, полумифического беглеца из Небытия. Бросить тебя на улице – страшнее. Так что пойдем.

– Куда? – опешила та.

– Ко мне, – ответила Кей, – тебе надо в горячий душ, а потом в кровать. Отоспишься, приведешь мозги в порядок, сочинишь легенду для деда.

– А тебе на работу не надо? – забеспокоилась Саша. – Ты и так со мной уйму времени потеряла.

– Да как тебе сказать, – вдруг развеселилась та. – Не надо. Киоск мой собственный. И я, если ты вдруг еще не доперла, такая же ведьма, как ты. Только поопытнее, а потому – посильнее. А ты, Никит, вали-ка в школу. У тебя еще точно урок, а то и два.

– Что? Ну что ты видишь? – Кей надвинулась на Сашку, нарушая все мыслимые границы личного пространства. Да что там… еще миллиметр, и лбом нарушит целостность Сашкиного носа.

– Рисунок похож на следы на снегу, – промямлила она, отодвигаясь подальше. – Вот, смотри… перец на пене…

– Дура, – вскинулась та. Еще и руками замахала, как птица бешеная. Если такие бывают, конечно. – Какая разница, на что похож твой вшивый перец! Я спрашиваю, что там. Что. Ты. Видишь.

– Ну, сама напросилась.

– Тогда смерть, – просто ответила Саша. – Смерть вижу. Только не свою. Довольна?

– Врешь! – Катька явно довольна не была. Затрясла руками, словно Сашины слова прилипли к ним и надо было их отряхнуть. – Врешь ты все! Как ты можешь это видеть? Даже я не вижу, а ты начинашка, ты ж не умеешь ничего. Врунья ты!

– Угу, врунья, – легко согласилась Сашка, пожимая плечами. – Что, испугалась?

– Я?! Нет! Но я тебя прибью сейчас! Ни черта себе шуточки…

Ну да. С юмором сейчас у нее была беда. Причем с ним-то наименьшая из всех бед. Странно, что Кей так взвилась. Почернели шутки, было бы из-за чего орать. С начала недели Саша пребывала в таком состоянии, что, кроме всяких шуток, в любой чашке кофе через алую крошку, через белую пену, через черную гущу… откуда-то не со дна, а с иных, истинных глубин проступала она. Не знак, не слово, не образ печальный. Просто смерть как есть. Хоть исшутись, хоть искричись, хоть измашись руками… Смерть эта существовала действительно только в Сашкином воображении. Молочная пена, красный перец и кофе не показывали ровным счетом ничего. Вернее, пятна-кляксы-разводы – в изобилии. Но никаких образов за ними не читалось. В точности как у Галины в то утро, когда началось вот это все. Но сейчас Сашка рассказывала Кате ужастики, получая некое мстительное и мрачное удовольствие.

Три дня назад Катя-Кей привела ее к себе. Сюрпризом оказалось то, что она жила совсем одна, в просторной «однушке», не студии, а полноценной квартире с хорошим ремонтом и минимумом мебели, в который, по счастью, входили два дивана.

– Ничего себе, – удивилась Саша. – А родители твои где?

– В центре живут, – ответила Кей вроде бы нехотя, но в то же время с интонацией, приглашающей к дальнейшим расспросам. А поскольку Сашка больше вопросов не задавала, она поморщилась и объяснила: – я негодная дочка. Вместо десятого класса в лицей пошла. Вернее, вообще никуда не пошла. А папа дал денег на бизнес при условии, что в лицей поступлю. Ну, и квартирку на шестнадцатилетие подогнал.

– Ничего себе… как здорово быть «негодной дочкой», – Сашка протянула это, невольно копируя пренебрежительную интонацию хозяйки. Рядом с Кей она снова начала испытывать изнуряющую скованность, которую почти скинула в компании Амарго и Лизы. Теперь ей снова хотелось забиться в угол и заставить всех забыть о своем присутствии. Хозяйка же словно почуяла ее настроение и радостно поддерживала. В Кей и самой чувствовалась такая же отверженность, как в Сашке… изгойность, что ли… И сейчас, будучи хозяйкой дома, а значит, и положения, Катя явно наслаждалась. Мол, эй, смотрите, кто тут главный? От кого все зависит?

При этом, как ни странно, хозяйка из нее получилась радушная и внимательная.

Когда Кей с Никитой привели Сашку к ней в первый раз, она решительно выставила парня прочь.

– В школу иди, – велела она, – можешь после уроков забежать, проведать нас.

И пошла куда-то в глубь жилища.

Никита не стал спорить, помог Саше снять куртку. Неуклюжим движением, таким похожим на движения «шоколадной версии себя», заправил ей за ухо выбившуюся из косы прядку. Сашка посмотрела на него снизу вверх. Рука машинально потянулась и ухватилась за край его куртки. Не уходи, не оставляй меня…

Никита-Амарго не спешил ни освобождать одежду, ни убирать собственную руку с Сашиных волос. Погладил ее по виску, по щеке. Рука была теплая и немного шершавая.

– Эй, ничего не бойся, – сказал Никита, словно до него долетел ее немой возглас. – Ты же помнишь? Что бы ни случилось, я есть у тебя. Станет плохо – повторяй. Я есть у тебя. А я скоро вернусь.

– Вали в школу, романтик недоделанный! – прокричала из комнаты Кей. – Саша, гони его в шею и иди сюда. А то свалишься. А зачем мне обморочные гости нужны?

Саша, чувствуя, как горят щеки, вывернулась из-под Никитиной ладони и юркнула в комнату.

– Пока! – крикнул тот и захлопнул за собой дверь.

Кей стояла у шкафа, задумчиво пялясь в него.

– Ага, – сказала она наконец и выудила из гардеробных недр нечто среднее между футболкой и платьем.

– Топай в душ, прогревайся и надевай, – распорядилась она. Вот тебе еще полотенце.

– Не надо, что ты… – вяло запротестовала гостья.

– Серьезно? – прищурилась хозяйка. С уходом Никиты она приободрилась. – Хочешь сказать, что пижаму с собой притащила? Сомневаюсь.

И Сашке пришлось признаться – правильно Кей делала, что сомневалась. При побеге из дома она не подумала взять домашнюю одежду. Зато весь запас специй сгребла.

– Иди уже в душ, – велела Кей, – а потом будем кофе варить. Думаешь, мне не любопытно посмотреть, что ты за ведьма? Еще как любопытно! И себя показать тоже хочется.