Но это были его обычные ноги. Человеческие. Не монстра.

– Готово! – закричал я Ожогину. – Уходим! Валим отсюда к чертовой матери!

Чуваки в черных экзоскелетах снова открыли огонь. Только вот они даже прицелиться толком не успели – над ними снова прошелестела крылатая тень. Как истребитель над вражескими позициями, Барсик дал круг, на ходу зацепив когтями черный фургон. Тот, вопреки всему, даже не шелохнулся. «Тяжелый, – подумал я, – может, набит чем? То-то у него просадка такая».

– Он жив? – спросил я про гитариста.

– Вроде да! – ответил Саня, полезший к Леве, чтобы перевернуть его.

– Отлично! Валим нахрен! – заорал я.

Ожогин выкручивал руль, выводя нас на дорогу к Автобану. Вдалеке я уже видел КПП, которым заканчивался Мертвобан.

«Там должны быть пулеметы, должны быть! – подумал я. – Это наш шанс на спасение. Они их задержат!»

Барсик тем временем удачно отвлекал наших противников. Они вынуждены были палить в него, не зная, что он и не собирался бросаться на них.

«Хорошая животинка, только где Настя? Моя Настя!» – подумал я.

– Что случилось? – застонал сзади Лева.

– Ты живой?! – спросил я.

Он кивнул:

– Только тело ломит. Что со мной было?

– Потом расскажем, когда выберемся из этой жопы, – сказал я.

Отвернулся, посмотрел на дорогу. И тут понял, что в салоне что-то не так.

«Чего-то не хватает или… кого-то».

– А где Юрка? – спросил я, резко развернувшись к ребятам.

Пацаны пожали плечами. Мальца в салоне не было.

6

– Лена, ты где? – спросила Настя. Сначала шепотом, потом громче: – Ты где? Ну хватит, не время шутить.

Нет ответа.

«Она исчезла. Только что была тут и… Может, это ее тот монстр выкрал?»

– Лена-а-а-а! – закричала она во весь голос.

Ни звука в ответ. Только где-то далеко капала вода.

Кап-кап! Кап-кап!

«Божечки, я осталась одна. Совсем одна».

Насте и раньше-то не нравилась перспектива шарахаться под землей, но сейчас, потеряв во тьме подругу, которая лучше ее соображала во всех этих коридорах, она лишилась последних остатков самообладания.

– Лена-а! Ты где? Лена-а! – простонала она.

Рукой коснулась лица и почувствовала на нем горячие капли. Ее слезы!

– Мутанты не плачут! – сказала она, но не поверила в то, что пыталась внушить сама себе.

«Вот оно доказательство, что эта мысль – неправда. Еще как плачут. Еще как!» – подумала она.

Ей захотелось сейчас уткнуться в грудь Алексея, которая местами была больше, чем ее собственная. Почувствовать ее мощь – пусть и показную, она все равно была сильнее благодаря тому, что прошла через мутацию.

«Пусть! Лишь бы только почувствовать чью-то защиту!»

Ей хотелось быть маленькой девочкой, о которой нужно кому-то позаботиться. Мужская титька годится для этого лучше всего. Но в этой темноте не было никого, кто мог бы взять на себя эту миссию. Совсем никого.

Настя снова заплакала.

7

– Где он? – кричал я.

Парни лишь развели руками.

– Куда он мог деться?

– Не знаю… все время тут был, рядом, – сказал Макс. – Не знаю.

«Буханка» тем временем вырулила на дорогу, ведущую к Автобану. Я понимал, что сейчас, если мы его не найдем, то парню уже ничем не помочь. КПП, возможно, задержит наших противников, но безоружный парнишка против преследователей точно ничего сделать не сможет.

– Вон он! – Ожогин показал рукой в окно.

– Где? – спросил я, пытаясь разглядеть хоть что-то среди мелькающих пейзажей.

Сталкер остановил «уазик» – и мы увидели. На поле, возле «Харлея», стояла «Тойота». Рядом с ней – двое. Одна из фигур – Юрка. Вторая держала его за горло. Она была смутно знакома.

– Брусок! Это он, скотина! – узнал Кэп.

Я выскочил на улицу. Заорал барыге:

– Что ты хочешь?

– Пацан идет со мной. Даже не думайте меня останавливать!

Я повернулся к сталкеру:

– Стреляй! Убей его!

– С такого-то расстояния?!

– Да! Ты сможешь, я – нет.

– Даже не думайте дергаться, – проорал старик, продемонстрировав нам пояс шахида – да блин, он был просто весь увешан взрывчаткой!

– Что тебе надо? Зачем тебе Юрка?

– Не знаю. Не мне… Неважно. Не дергайтесь – или я взорву… Нас! Точно взорву, даже не думайте.

Ожогин вскинул «калаш», но по его виду было ясно: он даже не думает стрелять.

– Стреляй же! – закричал я.

– Далеко – зацепит! Точно зацепит! – Он опустил ствол.

И снова это мерзкое чувство того, что он готов бросить пацана под любым предлогом, захлестнуло меня. И тут повод нашелся. Веский.

Я сделал последнюю попытку решить ситуацию, закричал старику:

– Что ты хочешь?

– Мы просто уходим. Уходим – вот так! – старик начал пятиться к «Тойоте» вместе с пацаном. Открыл дверь и затолкнул парнишку внутрь.

– Они уходят! – закричал я.

Но Ожогин пожал плечами:

– За нами погоня.

Я повернул голову – фургон парней в черных экзоскелетах развернулся. Они на ходу запрыгнули внутрь и покатили в нашу сторону. Барсик опять куда-то делся.

– Чер-р-рт! – выдохнул я, но в машину вернулся.

– Уходим!

– А Юрка?!

– Ему уже не помочь, – ответил сталкер, показывая на удаляющуюся «Тойоту». – Поздно. Мы опоздали.

– Но…

– Сейчас бы свои ноги унести!

– Быстрее! Валим! – заорал сзади Макс. – Они рядом.

«Буханка» рванула по дороге в сторону КПП. Отрывались мы быстро. Вопреки всему, по нам даже не открыли огонь. Фургон преследователей еще какое-то время ехал за нами, как бы для приличия, а потом в зеркало заднего вида я увидел, что он начал отставать, а потом и вовсе свернул влево – ушел следом за «Тойотой».

«Словно не мы все им были нужны, а только один из нас – Юрка», – подумал я, посмотрев на сталкера.

Тот был сосредоточен, но вот ощущения, что он потерял боевого товарища или хотя бы приятеля, на лице у него заметно не было. Наоборот, он будто сплавил из своей жизни то, что ему давно мешало.

На лице у него читалось облегчение.

8

Шорохи.