но никто не пришел. А вот в ночь на вторник произошло нечто странное. В этот раз Роальд сварил себе чашку крепкого кофе в надежде продержаться до утра, поэтому в половине третьего ночи он еще был бодр. Он сидел и думал о счетах, запасах виски, бывших коллегах, бывшей жене, средстве от мышей и ставках на футбол. Ему это даже нравилось – сидеть здесь одному и размышлять, пока все остальные спят. За окном дул сильный ветер. Вывеска у входа раскачивалась и скрипела, а кирпичную стену со скрежетом царапал куст.

Вдруг Роальд услышал еще что-то, звук из дальней части здания, непохожий на остальные. Звук был очень приглушенный, но все же Роальд его слышал. Он встал и тихими, медленными шагами стал пробираться туда, где мог затаиться. В углу, рядом с дверью в столовую, он мог спрятаться за высоким шкафом и остаться незамеченным.

Он слышал, как ручка от коридорной двери медленно повернулась. Саму дверь он не мог разглядеть. Но он отчетливо видел холодильник. А потом – и мальчика.

Роальд замер. Маленькое создание подошло к холодильнику. Хорошо, что последние часы он провел в темноте и его глаза привыкли к ней, иначе он бы ничего не увидел. Но Роальд мог отчетливо разглядеть очертания ребенка. Маленький мальчик, короткостриженый, худой, с большой сумкой, а может – рюкзаком, в руках. Он двигался легко и на удивление бесшумно. Роальд не слышал ни единого его шага.

Мальчик не стал включать свет, очевидно, что он знал дорогу к холодильнику. Он приоткрыл его совсем чуть-чуть, но достаточно, чтобы увидеть, что лежит внутри. Сейчас мальчик стоял спиной, и свет из холодильника не выдавал его лица, но Роальду удалось разглядеть темные встрепанные волосы и коричневый свитер в оранжевую полоску. Мальчик вытащил контейнер с едой и закрыл холодильник. В контейнере были остатки вчерашнего ужина Роальда. Мальчик понюхал содержимое. Жаркое из говядины. Пальчики оближешь!

Он залез в жаркое руками и попробовал его на вкус, потом убрал контейнер обратно в холодильник. И снова – не издав ни единого звука. Только резиновые вставки холодильника причмокнули, когда закрылась дверь. Мальчик облизал пальцы и повернулся к столу, за которым до этого сидел в ожидании Роальд. Одной рукой он потянулся за журналом про Дональда Дака, и на секунду в небольшом лучике света показался Скрудж Макдак. Потом все снова потемнело. Мальчик поставил на стол рюкзак, взял несколько самых нижних журналов из стопки и убрал их в сумку. Теперь он потянулся к стеклянной вазе с конфетами и захватил горсточку. Лакричные пастилки и мармеладные мишки оказались в боковом кармане сумки. Одной пастилке не хватило места – она шлепнулась на пол и покатилась по плитке.

Мальчик притих. Он не двигался и ждал. Роальд – тоже. В доме не было ни звука, поэтому мальчик опустился на корточки и повел рукой в поисках конфеты. Найдя ее на ощупь, он запустил ее прямиком себе в рот.

Хочет ли он взять что-то еще? Пойдет ли на склад? Роальд решил не выдавать себя прямо сейчас. К своему собственному удивлению, он наблюдал за своим скромным гостем не только с любопытством, но и с невероятной нежностью. Было что-то трагичное в том, что для этого ребенка происходящее уже вошло в привычку. Роальд не злился – он сочувствовал и восхищался.

Теперь же мальчик начал – очень осторожно – изучать содержимое ящиков и шкафов. Время от времени в комнате появлялся еле уловимый луч света. И снова пропадал. Некоторые вещи из ящика плавно перекочевали к мальчику в сумку. Роальд пытался угадать, что именно. Может быть, кухонный венчик? Еще, кажется, две прихватки. Или одна. Наконец гость поднял сумку и пошел обратно к двери.

Роальд думал, как же ему поступить. А может, перестать прятаться? Выйти из-за шкафа прямо сейчас? Но если он сделает это, то напугает ребенка до смерти. Тогда лучше дождаться, когда мальчик полезет в окно. Какого черта у ребенка есть план, а у него – нет?

Мальчик пропал из поля зрения Роальда. Послышался тихий скрип – значит, кто-то открыл и закрыл дверь. Роальд услышал какой-то звук из коридора – где-то между дверью и складом. Если бы он не ждал этого звука, то никогда в жизни бы его не заметил. Словно просто подул ветер. Роальд все еще стоял за шкафом и собирался с мыслями.

Наконец он вышел. Прекрасно понимая, что воришка сейчас опустошает склад, Роальд не пошел в сторону двери и коридора. Он прошел через другую дверь, прямиком в холл трактира, а затем – к двери главного входа. Он двигался бесшумно, как никогда прежде, но все же был рад, что гул ветра немного его прикрывает. Он очень осторожно закрыл за собой входную дверь и притаился около трактира в ожидании своего гостя. Вокруг не было ни души. Только рядом на клумбе покачивались от ветра кусты, а их тени отражались в свете уличного фонаря.

На дороге тоже было тихо. В это время суток редко кто выходил на улицу. Роальд тихо пошел вдоль трактира, завернул за угол, чтобы видеть задний двор и открытое окно подвала.

Свет уличного фонаря сюда уже не доставал – на дорогу и дом свой слабый свет проливала луна.

Что-то выпало из окна. Судя по всему – туалетная бумага. Двенадцать рулонов, которые вполне могли застрять в окне. Потом выпал… какой-то сверток? Да, должно быть клеенчатая скатерть. Потом выпала сумка. Наконец показались две худенькие ручки в полосатом свитере.

А теперь – и сам ребенок.

Полностью выбравшись из окна, он прикрыл его, взвалил на спину сумку, поднял все рулоны, свернутую скатерть и поспешил по асфальтной дороге. Роальд следил за ним, но так и не смог показаться.

Тогда он решил пойти за ним вслед. В полной темноте.

Мальчик не бежал, но и не шел. Он как будто бы парил над землей. Роальд сразу же вспомнил о полевых работниках, например в Азии, которым приходится долго переносить на своих плечах тяжелые грузы.

Но больше всего Роальда удивляла не походка, а направление. Ребенок шел на север. Значит, он живет в одном из тех домов на окраине? Роальд не знал, что там есть дети такого возраста.

Дорога к северу от Корстеда не была освещена. На мгновение Роальд задумался, а стоит ли ему идти дальше, ведь ему предстоял путь в кромешной темноте. Но на небе светила луна, словно золотистая саб ля, и отражала далекие лучи солнца.