Роальд все не мог перестать думать о своем ночном госте. Ему хотелось бы списать это все на невинные детские шалости, но он не мог. Если ребенок регулярно приходит и крадет у них продукты, кастрюли, бумажные полотенца, значит, он живет в нищете.

Но в Корстеде нет нищих семей! Судя по размеру ботинка, Роальд решил, что ребенок небольшого роста и не крупный. Наверное, мальчик.

Роальд не мог утверждать, что знает всех детей в городе, но был знаком со многими и поэтому имел представление об их семьях. И ни один из этих детей не мог быть участником истории, развернувшейся на кухне его трактира. Трое сыновей пекаря, конечно, могли бы учудить что-то подобное ради баловства, но устроить кражу со взломом – точно нет. Роальд с трудом мог себе представить, что кто-то из них пролезет в это узкое окно, но еще больше он был уверен в том, что они бы разбудили весь трактир еще на полпути к нему. Это были шумные мальчишки, настолько шумные, что, когда они играли в молчанку, все в округе затыкали уши. Размышляя об этих громких ребятах, Роальд внезапно подумал о том, как хорошо, что у него нет детей, и заранее пожалел бедного учителя, которому однажды придется сражаться с их гормонами.

Зато при мысли о дочери полицейского его сердце просто таяло от умиления. Самое чудесное маленькое создание, которое он когда-либо встречал. Всегда в платьице, с косичками, как будто бы жительница домика в прерии, а не желтого кирпичного дома. А какое у нее красивое имя – Лаура. Но кроме сердца Роальда вряд ли Лаура что-то когда-то украла.

Тогда кто же это был? Роальд прокручивал в голове все варианты. Он не мог представить, что кому-то из этих детей пришло бы в голову пойти ночью на поиски еды. Ему казалось, что у них дома было все необходимое. А если бы они что-то и украли, родители бы рано или поздно это обнаружили.

Роальд не любил распускать сплетни, поэтому и о кражах в трактире никому не говорил. Иногда он, как бы невзначай, спрашивал посетителей, есть ли на острове семьи в тяжелом финансовом положении. Те, кто не может обеспечить себя самым необходимым.

Гости в баре почесывали бороды и припоминали жалкую на вид старушку с детской коляской, которая всегда ходит у свалки, болвана со старой фермы с шетландскими пони и трех пьяниц, которые обычно собирались в палатке у паромного лагеря.

Однако гости быстро сошлись на том, что все эти люди нищими не были. У пьяниц, очевидно, хватало денег на выпивку, у болвана – на еду, и уж точно сам он ел больше, чем его бедные пони. Старушка так вообще жила в красивом доме с соломенной крышей на повороте к Сеннербю. А в саду у них были аккуратно постриженные кусты и небольшая ветряная мельница. Ее муж – ныне пенсионер – раньше держал книжную лавку. У старушки просто было не все в порядке с головой.

На севере Ховедет жила немного странная семья Хордеров. К их дому сложно было подобраться. Глава семейства всегда ездил по округе с разного рода мусором, но только из-за этого их нельзя было назвать нищими, тем более что мусора у него было предостаточно. Его жену тоже сложно было назвать нуждающейся, потому что, по словам почтальона, она была очень толстой. Но ее на юге Ховедет уже давненько никто не видел.

Роальд вспомнил, что у Хордеров был ребенок. Был. Все на острове знали, что его дочь утонула в море. Бедняжка. Роальд даже не мог себе представить, каково это – быть родителем и пережить такую трагедию. А за несколько лет до этого Хордеры потеряли еще одного ребенка – с ним тоже произошел несчастный случай. По рассказам Роальд понял, что это был брат-близнец девочки. Как же жестока может быть судьба! Если вы не родились сумасшедшим, то после таких переживаний вы им точно станете.

Роальд вспомнил, как гудел полицейский вертолет, который без устали кружил над островом в поисках пропавшей девочки. Но если бы они нашли труп…

Наступил момент, когда все хотели наконец найти тело девочки. Рано или поздно надежда умирает, как медленно догорает костер, становясь слабыми тлеющими искрами – желанием просто найти тело. Чтобы на этом все закончилось.

Только представьте себе, каково это.

По понятным причинам трактирный вор – не дочка Хордеров.

Тогда кто? Гном?

Роальд отбросил эти мысли и встал из-за стола. Если бы на острове появился голодный гном, испытывающий нежные чувства к упаковочной пленке, то он бы об этом уже знал!

«А не выпить ли пива», – подумал Роальд.

Он сел за письменный стол. Его взгляд уперся в телефон. Черная трубка-дуга из зеркально-гладкого бакелита послушно лежала сверху. Там, где ее касались масленые пальцы посетителей, трубка была матовой. А некогда прозрачный дисковый номеронабиратель теперь стал серо-коричневым от пыли и грязи. Рядом с круглым отверстием у цифры «4» было написано «HIK». Роальд сделал глоток пива. «HIK». Почему он раньше этого не замечал? Может, потому, что раньше сделать телефонный звонок для него было проще простого. Но не сейчас.

Он прекрасно понимал, что надо позвонить в полицию. Да и с главным полицейским у него сложились хорошие отношения – он был отличным парнем, стоило ему только снять форменную фуражку.

Роальд медлил. Но почему?

Сделав еще один глоток, он почти решился. Он вытер с губ пенку и поставил пустую бутылку на стол. Сначала он все выяснит сам. Незачем поднимать шум, да и у полицейского полно других дел.

Ночной гость всегда приходил в трактир с перерывом в несколько дней. Роальд выждал четыре дня. На пятый день он рано лег, чтобы подремать несколько часов и встать к полуночи. Проснувшись, он тихонько прокрался в кухню и стал ждать. На этот раз он приготовил разнообразную приманку и даже достал с полки журналы с Дональдом Даком. Если в трактир заходили дети, то от этих журналов они просто не могли оторваться. Приманку он оставил на кухонном столе.

Если бы он мог включить свет, то полистал бы книгу или тот же журнал с Дональдом Даком. Но это было исключено – любой свет был виден в окно. В какой-то момент Роальд задремал и положил голову на стол, а около пяти часов утра резко вздрогнул и проснулся. Но на кухне было тихо, и Роальд поплелся в спальню.

Точно так же Роальд провел еще несколько ночей,