с тёмными косичками, что стояла сейчас по правую руку от Зотовой (сразу после окончания школы Лера выйдет замуж за Лежика… и через полтора года станет его вдовой). Не видел я Свету в составе «третьей» и на следующих соревнованиях. И уж точно Зотова не занималась у Петровича после той нашей посиделки в ресторане: с тех пор я изредка посещал тренировки «старшаков» (перенимал опыт) — Лера Кравец в своей группе (при мне) соревновалась только с мальчишками. Я снова пробежался глазами по лицам детей. О будущем каждого из них я помнил. Но не о Свете Зотовой.

Пожал плечами, спросил:

— Зоя, ты расстроилась? Из-за Зотовой?

Снова посмотрел на Свету. И на окруживших её борцов.

— Из-за неё… — признала Каховская.

— Так даже интереснее будет, — сказал я. — Она три года занималась. А ты уделаешь её на городских соревнованиях — зимой. Как маленького ребёнка. Положишь её на лопатки. Если, конечно, не струсишь. Ведь ты же не струсишь, Каховская?

Зоя повела плечом.

Уверенности в будущих победах я в её взгляде не заметил.

— Не струсю… — неуверенно сказала Каховская.

И повторила:

— Не струшу.

Она вытерла о кимоно вспотевшие ладони.

Я увидел в Зоиных глазах любопытство.

— И… как я это сделаю? — спросила Каховская.

— Элементарно, — ответил я.

Улыбнулся — и Зое, и бросившей в нашу сторону мимолётный взгляд Светлане.

— Будешь заниматься, — сказал я. — Долго и упорно. И послушно выполнять все мои советы и рекомендации: я тебе плохого не посоветую. Прольёшь тонны пота. Получишь несколько мелких травм: без этого побед не бывает. И накопишь полезный в бою опыт.

Я вспомнил вдруг слова своего младшего сына.

— Запомни, Каховская. Пока ты спишь — твой враг «качается», становится сильнее. Но верно и обратное: пока твои соперники отдыхают и веселятся, ты должна тренироваться… если хочешь их победить. Ведь ты же хочешь победить уже на этих соревнованиях? Хочешь?

— Конечно, — сказала Зоя.

Мне почудилось, что Каховская успокоилась и взглянула на свою соперницу уже не через призму растерянности, а с любопытством, оценивающе.

— Вот и замечательно, — сказал я. — Желание — это половина дела. Ну а вторая половина — это тренировки. Долгие и трудные. Времени до соревнований у нас много. Что и как правильно делать, я знаю. Если не испугаешься трудностей, то мы справимся. В ускоренном темпе сделаем из тебя хорошего бойца.

Кончики Зоиных губ дрогнули, будто в попытке улыбнуться. Каховская пару секунд смотрела мне в глаза (убедилась, что я не шутил). И теперь уже с вызовом во взгляде посмотрела на затылок Светы Зотовой.

— Я ничего не боюсь, — сквозь зубы процедила Каховская.

Она склонила набок голову, прищурила на отцовский манер левый глаз.

— Вот и замечательно, — прошептал я.

Резкий свист известил нас о том, что в зал вошёл тренер — Денис Петрович Верховцев.

Время для болтовни закончилось.

* * *

Тренировка с «третьей» группой прошла на удивление обыденно (если не считать того, что мы с Каховской сегодня не посвятили половину занятия только самостраховке). Я без труда влился в общую группу — не стоял столбом, не хлопал от удивления глазами (как и Зоя, с которой мы уже изучили несколько простейших приёмов). После разминки и акробатики преступили к отработке бросков. Денис Петрович озвучил нам с Зоей свой базовый список из пяти бросков и трёх подсечек, которые мы к концу года обязаны выучить «до автоматизма» (лет через пять этот его список пополнится двумя позициями — к тому времени, когда к делу воспитания молодых спортсменов приобщился я… в пока не наступившем будущем).

Верховцев выделил мне в пару Лежика (к радости Каховской, ей выпало заниматься с Лерой Кравец, а не со Светой Зотовой). И Лежик с нескрываемым удовольствием знатно повалял меня по полу (Мишино тело пока «подтормаживало» — запоздало выполняло мои команды). Я без труда читал намерения юного самбиста. Но это мне пока не помогало всегда оставаться на ногах (хотя и уберегло от нескольких «болевых»). Васильев мне напомнил, что знания — это не то же, что и умения. В спаррингах я наголову проиграл Олегу в технике. Хотя и убедился, что дела мои не так уж плохи: несколько раз мой более умелый и техничный соперник поддался на обманные манёвры и дважды без поддавков уступил мне по два балла.

Мои успехи удивили не Лежика. Тот посчитал свои падения случайными неудачами — не моей заслугой. А вот наблюдавший за нашими тренировочными боями Петрович решил иначе (в этой жизни я читал его мысли по мимике не хуже, чем в прошлой). Тренер «взял меня на заметку». Я понял, что буду рассказывать Верховцеву (после занятий) о ворохе изученной литературы (где бы ещё я нынешний подчерпнул столько спортивных премудростей?). Даже припомнил названия книг, что помогут придать правдивости моим словам. Задумался… и тут же попался на очередную уловку соперника — повалился на бок (заметил на лице Олега недовольную гримасу: тот рассчитывал прижать меня лопатками к мату).

* * *

Я задержался в борцовском зале, выслушал нотации Петровича (и ответил на его вопросы). Тренер в красочных выражениях (но без матерщины) попросил меня «не лезть вперёд батьки в пекло». Провёл инструктаж на тему своих излюбленных «базовых» бросков, которые помогали его воспитанникам на детских соревнованиях, но «буксовали» на «юношах» (противники заранее к ним готовились). Трижды повторил мне свой девиз: «Лучше меньше, но лучше» (я тут же вспомнил, сколько раз оспаривал это его утверждение). Однако ничего не запретил — даже похвалил… за то, что я «неплохо» обучил Каховскую его любимому броску через правое бедро (первый бросок, которому Верховцев всегда обучал новичков).

Все парни покинули раздевалку, пока я беседовал с тренером («третья» группа не имела привычки задерживаться для болтовни). Дожидалась меня в коридоре Дворца спорта только Зоя Каховская. Плечи Каховской после тренировки устало поникли, неряшливо собранные в пучок волосы походили на метёлку. Девочка держала в руке сумку на длинной лямке (та касалась пола). Бездумно таращилась на покрытую сеточкой трещин стену. Я окликнул девочку — та вздрогнула, нашла меня взглядом, нерешительно улыбнулась. Сделала шаг и тут же поморщилась, словно почувствовала при ходьбе боль. Я отметил, что навыки самостраховки не уберегли юную самбистку от ушибов (видел сегодня, как Лера Кравец безжалостно швыряла новенькую на маты).

— Ну, и как тебе тренировка с опытными борцами? — спросил я.

Каховская покачала головой.

— С малышнёй было проще, — сказала Зоя.

И тут же добавила:

— Но не так интересно.

Она улыбнулась, потёрла рукой бедро.

— Лера замучила меня своими подсечками, — сказала Каховская. — Пару раз я позабыла о страховке. И подумала, не вернуться ли мне на танцы…

Мы шли по ярко освещённому коридору. Мимо нас то и дело пробегали дети, проходили подростки. Зоя опиралась о мою руку, шагала неторопливо — я подстраивался под её темп. Мишино тело тоже болело и постанывало — то была узнаваемая боль, будто переместившаяся вслед за мной в прошлое из моего предыдущего детства, где я выдержал сотни, если не тысячи изматывающих тренировок. Зоя перечисляла «издевательства», которым подвергла её сегодня Кравец. То и дело щурила глаза, будто целила в свою обидчицу из невидимого пистолета. Но не жаловалась и не ныла — просто озвучивала события, изредка разбавляла свою речь «папиными милицейскими» словечками (раньше я за ней подобного не замечал).

Я придержал тяжёлую дверь Дворца спорта — пропустил вперёд Зою Каховскую. Зажмурился от ярких лучей спускавшегося к горизонту солнца. Вдохнул запахи выхлопных газов и разогретого за день асфальта (очистил лёгкие от пропитанного ароматами мужской раздевалки воздуха). За три недели сентября я привык, что мы выходим из «Ленинского» не парой, а вчетвером. Поймал себя на желании оглядеться в поисках Павлика Солнцева и Валерки Кругликова. Я и огляделся: не удержался от искушения. Пашу и Валеру рядом с Дворцом спорта имени Владимира Ильича Ленина ожидаемо не обнаружил. Зато внизу, у подножия ступеней ведущей во Дворец спорта каменной лестницы, увидел двух девочек — Леру Кравец и Свету Зотову.

Каховская тоже заметила самбисток. Остановилась, нахмурилась, поправила на плече лямку сумки. Мне почудилось: Зоя не испытала радости от новой встречи с самбистками. Она вцепилась в мою руку (будто испугалась, что я брошу её здесь, на ступенях, променяю её общество на компанию «опытных» спортсменок), шумно выдохнула. Даже дёрнулась, словно пожелала вернуться во Дворец спорта, но не нашла в себе сил разгуливать после тренировки по широким коридорам. Лера и Света тем временем попрощались — Кравец свернула на ведущую к автобусной остановке дорожку, а Зотова повернулась к нам спиной и неторопливо зашагала вдоль забора из аккуратно подстриженных кустарников.

Я высвободил руку из объятий Зоиных пальцев.

— Сейчас я догоню Свету… — сказал