Провела кончиком языка по губам.

— Слышала, как мама и папа говорили об этих твоих припадках.

Зоя опустила взгляд.

— Так… случайно получилось. Прости.

Девочка пожала плечами.

— Они о тебе часто разговаривают — попробуй тут не услышать. Спорят, ругаются. Почти каждый день, когда папа дома.

Зоя замолчала — будто о чём-то задумалась.

Мы шагали вдоль кустов молча, под трели прятавшихся в тополиных кронах птиц.

Пока я вновь не спросил:

— Что ещё ты от них обо мне услышала?

Девочка обречённо вздохнула.

Неохотно ответила:

— Ты видишь… как умирают люди.

Зоя бросила на моё лицо взгляд: проверила, не обидела ли меня своим признанием.

— Так говорили мои папа и мама, — сообщила Каховская. — Но ведь это… правда?

Девочка остановилась; не выпустила мою руку — удержала на месте и меня.

— Миша, отвечай, — велела она.

Я кивнул.

Каховская прицелилась в меня левым глазом.

— Мама поэтому заставила меня пожимать тебе руку? — сказала Зоя. — Чтобы узнать…

Она дёрнула плечами, словно поёжилась от холода.

Сказала:

— Страшно.

Спросила:

— Миша, тебе было страшно, когда ты… видел это?

— Иногда…

Мы вновь зашагали вдоль зелёной изгороди. Ветер усиливался: он почти к самой земле наклонял верхушки пожелтевшей травы, гонял по земле сорванные с деревьев (зелёные) листья и конфетные фантики, протаскивал по небу громадины облаков. Зоя задумалась. Она шевелила бровями, покусывала губы — будто представляла, что чувствовала бы, очутившись в шкуре других людей за минуты до их смерти. А я размышлял о Свете Зотовой. Потому что теперь не сомневался в том, что видел её лицо в прошлой жизни: на чёрно-белой фотографии, которую показывал аудитории канала в одном из своих роликов. На том снимке Зотова не улыбалась. Я сознательно подобрал такое фото: чтобы вызвать у зрителей сочувствие к судьбе светловолосой курносой девочки.

— Не переживай, Миша, — сказала Каховская, — мама теперь не позовёт тебя на эти её дурацкие гадания. Тебе не придётся хватать за руки её подружек.

— Откуда ты знаешь?

Зоя усмехнулась.

— Слышала, — сказала она. — Мама с папой так орали друг на друга, что и соседи их слышали… наверное. Из-за тебя ругались, между прочим. Мама даже поплакала. Но папа от этого только сильнее разозлился. Не помню, чтобы он раньше не маму так кричал.

Каховская легонько дёрнула меня за руку.

— Папа потребовал, чтобы мама «завязывала со своим шаманством». Он так ей и сказал. Говорил, что ты не шаманский бубен и не «блюдечко с яблочком». И что мамины глупые игры до добра не доведут. И ещё: он не хочет рисковать жизнью и судьбой дочери. Я так и не поняла, причём здесь я.

Зоя пожала плечами.

— Папа сказал, что если мама желает прославиться, то он ей поможет, — продолжила Каховская. — Сам напишет о её подвигах в… этот… в ОБХСС. И после этого о его жене заговорит вся страна. Он пообещал, что о маме после его письма напишут даже в газете «Правда». Как думаешь, Миша, такое может случиться?

Я склонил голову, чтобы девочка не заметила мою ухмылку; ловко зафутболил в кусты повстречавшийся на пути камень.

— Думаю: твой папа слегка преувеличил, — сказал я.

Зоя надула губы.

— И ничего он не преувеличил! — сказала она. — Моя мама, между прочим, директор комиссионного магазина, а не какая-то там… уборщица! Она в партии состоит! О ней в нашей городской газете уже два раза писали — я видела! А значит: когда-нибудь напишут и в «Правде»! Вот увидишь, Иванов! Так и будет!

«Прикуси язык», — едва не посоветовал я.

Но вовремя вспомнил, что советским пионерам чужды суеверия.

* * *

Я не прятал от Надежды Сергеевны синеву над своей губой. Но выдал её за последствия «непривычно тяжёлой» тренировки. Надя усомнилась в моих словах. Но моё враньё поддержал Вовчик. Рыжий обрушил на Мишину маму шквал историй о том, как он сам уставал поначалу в спортивной секции, как однажды «грохнулся в обморок» от усталости. Пересказал Наде слова своего отца о том, что «только трудности закаляют характер мужика». Пообещал, что «всё быстро пройдёт», если меня хорошо накормят. И с намёком взглянул в сторону кухни. Вовчик на ужин слопал столько же, сколько и мы с Зоей и Павликом Солнцевым (суммарно). Будто это он только что вернулся с тренировки, а не развлекал полдня своей болтовнёй Пашу и Надежду Сергеевну.

Вечером мы снова расселись в маленькой комнате — вчетвером (Надя в гостиной наносила вышивку на очередную партию теннисок, а Виктор Егорович не пришёл: проверял контрольную работу своих учеников). Дети сегодня не тратили время на споры и болтовню. Ели мороженое в вафельных стаканах, которое принёс Вовчик (рыжий всё ещё «подкидывал» Надежде Сергеевне заказы — получал за каждую проданную тенниску свой «законный» рубль). И слушали мой пересказ историй о Гарри Поттере. Сегодня я добрался до момента, когда юный английский волшебник вместе со своим приятелем вернулись после каникул в Хогвардс и угодили в приветливые объятия гремучей ивы. Я прикинул, что с такими темпами рассказа до седьмой книги доберусь лишь к началу октября.

* * *

В среду после школы мы всё же приступили к чтению «Звёздных приключений Нуми и Ники». Сделали это с подачи Вовчика. И потому что не пришёл Павлик Солнцев. Паша позвонил и со слезами в голосе пожаловался, что его можем не ждать: их класс поведут в кинотеатр (я до сих пор помнил тот поход — тогда он мне понравился…). По телефону с Солнцевым беседовал Вовчик (он давно уже не стеснялся отвечать на звонки в Надину квартиру). Рыжий мальчишка и пообещал Павлику, что тот «про Гаррика ничего не пропустит». Зоя не спорила с Вовчиком — напротив, похвалила конопатого за «настоящий дружеский поступок». А я лишь пожал плечами и взял со стола книгу Любена Дилова.

На тренировку по боксу Вовчик уходил с возродившейся идеей отправиться в межзвёздную экспедицию. Вот только он больше не рассматривал «железные» корабли в качестве средства перемещения между солнечными системами. Рыжий представлял, как однажды и за ним прилетит живой космический корабль Малогалоталотим, похожий на «гигантскую тыкву, да и то без черенка», «там и сям» покрытый «черно-серыми бороздами и бугорками, ну точь-в-точь как те сорта тыквы, что самые вкусные и сладкие». Вовчик надеялся, что в том корабле не окажется девчонок, которые (все, «кроме нашей Зойки, конечно») поголовно «плаксы, вредины и зануды» — даже «инопланетные».

Нуми из книги Дилова конопатому мальчишке понравилась («похожа на Каховскую»); но Вовчик предпочёл бы путешествовать по Вселенной с «серьёзным и опытным экипажем». А ещё рыжий нам заявил, что ему необязательно становиться именно морским капитаном и благородным пиратом. Космос, по его словам, тоже годился для путешествий и приключений. И умение драться на шпагах там тоже пригодится: «не палить же внутри космического корабля из пестика — весь воздух через дырки уйдёт». Вовчик пальцем прицелился в стену, изобразил стрельбу из пистолета. И безрадостно отправился в секцию бокса, которую посещал, «чтобы батя не запретил торчать у Мишки дома».

* * *

Мы с Зоей ещё утром в школе решили, что сегодня же начнём готовиться к зимним соревнованиям. Точнее — готовить Каховскую к бою со Светой Зотовой. Ещё на перемене я объяснил своей соседке по парте, что победа в схватке с более опытной соперницей дастся ей нелегко. Но она возможна. Если девочка будет упорно тренироваться и мы правильно подберём стратегию и тактику боя. Зоя сегодня посматривала на Зотову уже без прежнего раздражения — едва ли не сочувственно. Трижды пообещал ей, что со Светой «теперь» ничего фатального не случится — разве что поражение на городских соревнованиях. Но и то произойдёт оно лишь в случае, если Каховская в ближайшие месяцы «хорошо постарается». Зоя не отказалась «стараться». Вот только в Надиной квартире места для отработки бросков мы не нашли — отправились тренироваться к Зоиным родителям.

Пока мы шагали к Зое домой, я рассказал Каховской теорию наших будущих занятий.

— Стратегия — это план схватки, в котором ты учитываешь свои сильные стороны и слабые стороны противника, — пересказывал я слова Дениса Петровича Верховцева. — Бойцы часто отличаются друг от друга физическими и техническими данными — уровнем владения приёмами борьбы. Важно составить план на схватку правильно, с учётом характеристик бойцов. Повернуть бой так, чтобы противник не делал то, что удобно ему; подчинить его твоей тактике.

— Света занимается дольше меня, — сказала Каховская. — А ещё она сильнее… мне так кажется.

— Но ты выше неё ростом, — сказал я. — Твои руки и ноги длиннее. И это очень хорошо. От этого факта