Впрочем, оно быстро спряталось само. Долго на работе оперативника ни светиться, ни сиять не приходится. В этот раз утро началось с опознания тела, которое прошло, можно сказать, «успешно»: Нина опознала в их повешенном своего пропавшего мужа.

Соболев понял это еще до того, как она смогла что-то сказать или хотя бы кивнуть. Он уже не раз наблюдал за тем, как меняется взгляд у людей, пришедших на опознание тела. К этому невозможно привыкнуть. Вот они смотрят на тебя со страхом и затаенной надеждой, слегка наклоняют голову, давая понять, что готовы. А потом откидывается простыня, взгляд фокусируется на лице покойника и мгновенно меняется. Надежда гаснет так быстро, словно кто-то внутри щелкает выключателем. На смену ей приходит горькая отрешенность. И дальше кто-то заливается слезами, кто-то теряет сознание, кто-то с кажущимся спокойствием подтверждает, что на столе лежит тело его родственника или близкого человека.

Впрочем, иногда бывает, что вместо горечи во взгляде появляется облегчение: нет, это не то тело! И надежда разгорается с новой силой, а им приходится идентифицировать труп дальше. Но такие ошибки случаются довольно редко. С Ниной этого не произошло.

К моменту подписания всех необходимых бумажек, от радужного настроения, с которым Соболев пришел на работу, не осталось и следа.

– Вот теперь ты похож на себя, – хмыкнул Петр Григорьевич, когда Соболев вернулся в кабинет.

Коллега уже потягивал из огромной кружки горячий чай, громко прихлебывая, а на стуле для посетителей сидел Нурейтдинов. В ответ на вопросительный взгляд Соболева он быстро поприветствовал его и пояснил:

– Михаил Петрович вчера просил меня подъехать, сказал, что к этому времени должны быть готовы результаты вскрытия.

Велесов, конечно, слегка промахнулся в своем прогнозе: Логинов был готов отчитаться перед ними лишь полчаса спустя. Впрочем, ничего внятного он сказать не смог.

– Какой-то бред, – эксперт мрачно нахмурился, шлепнув папку с отчетом на стол следователю. – Первый раз сталкиваюсь с таким за все годы работы.

– Причина смерти не определена? – прочитал Велесов удивленно и уставился на Логинова. – Как так?

– А вот так! Ни травм, ни ранений, токсикология ничего не показала. Этот мужик… просто умер. Его внутренние органы в один момент перестали работать, я даже не могу определить, с какого все началось, словно они отказали одновременно. Хотя у него никаких патологий, для своих лет он был вполне здоров.

Несмотря на наличие свободного стула, эксперт садиться не стал, предпочел нервно метаться из стороны в сторону. Его можно было понять: такой отчет ставил под сомнение его профпригодность, а Логинов привык к тому, что результатами его исследований обычно восхищались. Он умудрялся находить ответы даже в самых сложных случаях.

Кроме этого.

– Ты не мог что-нибудь пропустить? – осторожно уточнил Велесов, отрывая взгляд от отчета и глядя на Логинова. – Может быть, тебе стоит отдохнуть и провести обследование повторно? Или пригласить кого-то для… взгляда со стороны?

Эксперт замер и недовольно посмотрел на следователя. Перевел пытливый взгляд на Соболева, как бы уточняя, все ли здесь сомневаются в его профессионализме.

Соболев, может быть, и усомнился бы, если бы труп не висел в запертой изнутри комнате, в которой не на что было встать, чтобы повеситься. Да и выйти как-то иначе, чем через дверь, никто не смог бы, как и запереть ее снаружи так, чтобы она оказалась заперта изнутри.

Впрочем, Нурейтдинов вот легко открыл ее снаружи…

– В повторном вскрытии и изучении тела нет необходимости, – как раз подал голос приглашенный эксперт.

Он тоже не стал занимать свободное место, предпочел привалиться спиной к стене в углу кабинета. Сейчас он снял очки и достал из кармана белоснежный платок, но так и не начал протирать стекла.

– Мы с коллегами сталкивались с подобными смертями не раз. Чаще, правда, присутствует заметное иссушение тканей, но иногда тела остаются внешне нетронутыми, но все равно… выпитыми.

– Выпитыми? – переспросил Петр Григорьевич. – В смысле как выпивают вампиры?

– Вся кровь на месте, – тут же возразил Логинов.

Нурейтдинов улыбнулся уголками губ.

– Я говорю не о классических вампирах, а о существах и сущностях, которые выпивают жизненную энергию, чтобы упрочить собственное существование. Думаю, этому мужчине не повезло попасться на глаза пробудившемуся мифу. И страшный человек, приходящий из-за черной двери, пришел за ним, поглотил его жизненную энергию и стал немножечко сильнее.

– Подождите, но в легенде говорится, что человек этот не то пожирает тело, не то как раз выпивает кровь, – возразил Велесов.

– Легенды всегда неточны, – ничуть не смутился Нурейтдинов. – Каждый пересказывает их так, как понимает. Суть остается та же: сущность питается своими жертвами. Гораздо интереснее и необычнее выглядит то, что тело потом повесили. Это крайне нетипично.

– А как же след? – вмешался Логинов. – Я понимаю, что любая история в пересказе теряет одни детали и обрастает другими, это известная специфика распространения слухов и сплетен. Но мы нашли у входа в комнату весьма длинный след. И анализ подтвердил, что это кровавый след. Причем он тянется практически от начала коридора и до двери, внутри комнаты обрывается. Это вполне вписывается в легенду об убийце-кровопийце.

Это замечание заставило Нурейтдинова задуматься. Так и не протерев стекла, он вернул очки на нос, а платок – в карман.

– Да, пожалуй, это означает, что легенду нужно изучить более подробно.

– Нужно ли? – усомнился Велесов. – Мы уверены, что это место и эта легенда связаны с нашим маньяком? Сейчас ведь еще слишком рано, он не проводил ритуал. А прежде разного рода странности в месте ритуала начинали происходить после того, как там совершалось ритуальное убийство. Вспомните: усадьба, кладбище, лагерь… – он принялся загибать пальцы.

– Но не колодец, – возразил Соболев. – С колодцем странности начали происходить до того, как там произошло убийство.

– В этом есть определенная логика, – кивнула Нурейтдинов. – Шелково – потенциально активная зона, которая долгое время находилась в спячке. Да, здесь и раньше прорывалась негативная энергия. И в лагере, и на кладбище. Само образование призрака Настасьи и зарождение монстра, живущего на дне колодце, связано с аномальной активностью. Но теперь кто-то начал осознанно пробуждать зону. Сначала он разбудил Настасью, потом Смотрителя, потом подпитал силу, управляющую куклами. То есть активировал три точки из пяти. Процесс пошел и немного обогнал цикл ритуалов. Поэтому существо в колодце проснулось чуть раньше, а принесенная ему жертва просто усилила точку. Нет ничего странного в том, что пятая вершина большой пентаграммы пробудилась еще раньше. Контур почти замкнут.

Он замолчал, заметив, какими взглядами его сверлят все присутствующие. Никто уже даже не находил слов для возражений. Нурейтдинов пожал плечами и напомнил: