— Да тут делать нечего, просто у меня ничего в доменет, я же тебя не ждала.

Но тут позвонила Машка — удостовериться, что Элла всталавовремя.

— Все в порядке, Машуня, на девять у меня заказанотакси. Сейчас говорить не могу, некогда, целую, до встречи!

— Подругу зовут Маша?

— Да.

— Элла, скажи, ты чем-то недовольна? — осторожноспросил он.

— Боже упаси! — нежно улыбнулась Элла. —Просто я.., уезжаю сегодня…

— Дорожная лихорадка?

— Именно.

— Ну что ж… Когда ты возвращаешься?

— В следующее воскресенье.

— Ну что ж… — повторил он.

Повисла тяжелая пауза. Элла быстро собрала посуду, вымылаее. Проверила, выключен ли свет, отключила на всякий случай стиральную машину,еще раз заглянула в сумочку, на месте ли паспорт и деньги. Путевки были у Маши.Ей стало грустно.

Похоже, этой ночью все и ограничится… Вчера у него былпорыв, порыв прошел, желание удовлетворено, а с утра все как-то не задалось… Нуи ладно! Обойдемся как-нибудь!

— Что ж твое такси не звонит?

— Они звонят, когда машина уже ждет.

Тут как раз зазвонил телефон.

— Такси? — спросил он.

Она молча кивнула и взяла с вешалки плащ:

— Присядем на дорожку?

Они сели.

— Ну, с Богом! — тяжело вздохнула Элла и встала.

— А чемодан донести ты позволишь?

— Конечно!

В лифте он погладил ее по щеке и спросил шепотом:

— Ты почему такая? Что стряслось?

— Я боюсь!

Но тут они приехали вниз, он донес чемодан до такси, положилв багажник, и на мгновение они замерли. Она ждала, что он обнимет ее, и он,вероятно, ждал того же от нее. Его сбивало с толку ее странное после вчерашнегоповедение.

— Ну пока! — сказала она, с трудом проглотивподступивший к горлу комок.

— Пока. Да, постой… Чего ты боишься? — спохватилсяон вдруг.

— .Я летать боюсь! — вдруг нашлась она.

— Летать? Ерунда, выпей перед полетом стакан водки — ивсе страхи как рукой снимет! — облегченно и радостно воскликнул он. Этотстрах он понимал, часто с ним сталкивался, особенно у мужчин.

Ну конечно, она просто нервничает перед полетом. — Небойся, солнышко, все будет отлично!

И в последнюю секунду, когда она уже собралась сесть рядом сшофером, он обнял ее и поцеловал в щеку:

— Счастливо отдохнуть! Как приедешь, позвони!

И он захлопнул дверцу.

— Элка, что с тобой такое? — спросила вдруг Маша,когда они ждали начала регистрации.

— Ничего, — ответила Элла. Ей не хотелось сейчасговорить об этом. Уж слишком ее переполняли самые противоречивые чувства. Содной стороны, она ясно понимала, что влюбилась, но что-то мешало ей целикомотдаться этому восхитительному чувству. А почему — непонятно. Она знала, чторасскажет все Маше, но позже, в более подходящей обстановке.

— Нет, Элка, я ж тебя знаю, что-то с тобой не то… Ты,часом, не влюбилась?

— Пока нет.

— Что значит — пока?

— Да нет, нет, ни в кого я не влюбилась.

— А по-моему, ты врешь! Элка, ну не будь свиньей,скажи, кто он?

— Отвяжись, Машуня. — И тут она поняла, что нежелает ни с кем говорить на эту тему, но Машкане отстанет. И она решила выдатьдругую свою тайну, тем более что из этого уж точно ничего не получится, азначит, разговорами кашу не испортишь, ничего не сглазишь, по крайней мере.

— Ладно, так и быть, скажу, но имей в виду, что этодохлый номер, говорю сразу.

— Ну? — У Маши от любопытства горели глаза.

— Понимаешь, я вчера пробовалась на телевидении.

— Что это значит? — вытаращилась на нее подруга.

— Там хотят запустить новое кулинарное шоу, Махотинпочему-то решил, что я это смогу, ну вот…

— Элка, ты что, ненормальная? Почему молчала?

— Потому что ничего из этого не вышло.

— Кто тебе сказал?

— Никто. Тут и говорить не надо, все и так понятно.Когда все кончилось, они ко мне всякий интерес потеряли, а если бы я им подошла..,то, наверное, как-то иначе вели бы себя.

— Элка, ты расстроилась?

— Да нет, какая из меня телеведущая?

— Почему? Очень даже неплохая, на мой взгляд. Тыкрасивая, уютная, у тебя роскошный голос, ты нормально говоришь по-русски, атвоя одесская интонация только придает тебе шарм…

Лично я с удовольствием стала бы смотреть такую передачу,тем более что ты готовишь просто потрясающе и других можешь научить, если,конечно, у них есть такие способности.

— Спасибо, подруга, но ведь решаешь не ты, а Пузайцер икомпания.

— Кто?

— Мной там занимался человек по фамилии Пузайцер.

— Красота, кто понимает! Пу-зай-цер! Прелесть.Интересно, какого происхождения фамилия?

— Еврейского.

— Не о том речь, — поморщилась Маша. В ней говорилфилолог. — Но фамилия все-таки симпатичная. Что-то от пушистого, пузатогозайца.

— Видела бы ты этого пушистого зайца! —рассмеялась Элла. — Под два метра ростом, тощий, жилистый, а из-подбейсболки на спине свисает хвостик.

— Он что, и в помещении ходит в бейсболке?

— Да.

— Значит, лысый, — констатировала Маша. Теперь вней говорил визажист.

— Но самое интересное не то! Он меня узнал! Он тоже изОдессы и в детстве глубоко почитала Витьку Шебу и заодно его зазнобу. Говорит,все девчонки дохли от зависти ко мне. А я тогда об этом даже не догадывалась.

— Ничего, Элка, я чувствую, что скоро все бабы будутдохнуть от зависти к тебе.

— С какой стати? — удивилась Элла.

— Тебя возьмут на телевидение, вот увидишь.

И ты тогда должна потребовать, чтобы меня сделали твоимвизажистом. Ну чтобы в титрах передачи было написано: «Визажист Мария Крутова».Представляешь себе, какая это будет реклама для моего салона?

— Ну, Машка, ты даешь! — захихикала Элла.

— Так и будет, вот увидишь, увидишь! А еще мы там стобой найдем себе охренительных мужиков.

Ну у тебя вообще от них отбою не будет, а мне уж что-нибудьиз отходов сойдет… — хохотала Машка. — А может, и не из отходов… Вдруг востанкинских коридорах встречу свою судьбу?