— То-то и оно.

— Сколько ему лет? Где-то под пятьдесят?

— Он сказал сорок шесть. А что?

— Просто я думаю, а вдруг он устал, а? Вдруг ему досмерти надоело таскаться где ни попадя?

Надоела неприкаянность, а?

— Ну за два года вряд ли.

— Да ну, какие два года? Думаешь, с Лирой у него былдомашний уют? Сильно сомневаюсь.

— Его жену зовут Лира? — вытаращила глаза Элла.

— Представь себе! Идиотское имя! А что ты такудивляешься?

— Машка, у меня в детстве была подружка Лира, это неона?

— Откуда ж мне знать?

— Сколько ей лет?

— Где-то под сорок, наверное.

— А как она выглядит?

— Ну такая.., маленькая собачка до старости щенок.

— А ты ее отчество знаешь?

— Ну да, Лира Орестовна.

— Блин, это она! Да, уж теперь-то я точно будудержаться от него подальше!

— Почему? Вы что, поссорились?

— Она… Она гадина! Когда я с Витькой спуталась, онатакое обо мне говорила… От зависти небось дохла, бледная спирохета!

— Элка! — расхохоталась Маша.

— Она вообще.., подлая! Втюрилась по уши вВадю-часовщика, целыми днями торчала у его мастерской и в результате осталасьна второй год. А обвинила во всем меня! И бабка ее всем рассказывала, чтоЛирочка из-за моего дурного влияния осталась на второй год. Ну а когда Витькапоявился, так уж вообще… Нет, все, как хорошо, что я теперь об этом знаю!

Даже близко его не подпущу! Тем более если я появлюсь нателевидении… Она же лопнет от зависти.

— А чего ей завидовать, она сама с экрана не слезает!

— Как?

— Так она же эта… Зоя Звонарева…

— Зоя Звонарева? — ошарашенно переспросила Элла.

— Конечно, это ее псевдоним! Ты ее читала?

— Попробовала, с души воротит! Но я понятия не имела…На фотографии я ее совсем не узнала!

— Ха! Она делала ринопластику. И потом, она всегдафотографируется со своим любимым попугаем. Так все не столько на нее смотрят,сколько на попугая!

— Господи помилуй! Да… Бывает…

— Ну вот видишь, как глупо было от меня скрывать…Может, знай ты все это раньше, не прыгнула бы с ним в койку.

— Теперь уж точно больше не прыгну. Как подумаю, что онспал столько лет с этой… Фу!

— Да, неаппетитно!

— Просто хочется блевать! Спасибо тебе, Машуня! Мнестало так легко! А давай за ужином шампанского закажем? Повод есть, по-моему.

— Кто бы спорил!

И последние дни они прожили ничуть не хуже всех остальных —попросту как в раю. А в день отъезда вдруг резко похолодало, пошел дождь, иуезжать было совсем не жалко.

Когда они сели в автобус, чтобы ехать в аэропорт, на одномиз кресел лежала книжка в пестрой обложке — «Дамский детектив» Зои Звонаревой.

Эллу затошнило.

— Слушай, Машуня, а она нормальная клиентка?

— В каком смысле?

— Ну платит, например, нормально?

— Как тебе сказать…

— Как есть, так и скажи!

— Ну понимаешь, пока она была просто женой Воронцова,потом начинающим автором, все было миленько так… Она вообще.., миленькая..,такая вроде бы свойская, простецкая… А когда ее стали во всех передачахпоказывать, крышонка-то съехала малость. Она по-прежнему со всеми вась-вась, ноко мне однажды пришла и говорит: «Ах, Машенька, я к вам стольких клиентокнаправила, что имею право на скидочку, вам не кажется?»

— А ты что?

— Понимаешь, она к нам ни одной клиентки не направила,ни одной! Но я как-то постеснялась ей это сказать.

— И дала скидку?

— Дала! Но это гроши…

— Очень для нее типично! Врет и еще в глаза смотрит!

— Знаешь, я перед такими теряюсь. Но некоторые моидевочки смотрят ей в рот — ну еще бы, такая знаменитость…

— Значит, говоришь, Воронцова она сама бросила?

— Она так говорит.

— Врет, голову дам на отсечение, брешет!

— Тебе виднее, — усмехнулась Маша.

Вылет задерживался, сначала на час, потом еще на два и еще,а когда наконец объявили посадку, было совершенно ясно, что в Москву онипопадут глубокой ночью.

— Эх, не удастся мне сегодня посмотреть на твоегоПузайцера! — вздохнула с улыбкой Маша.

И в этот момент он позвонил:

— Элла, где вы там застряли, черт побери! Все горит,срывается! Как вы могли уехать в такой ответственный момент? Ну ладно, ничегоне попишешь! Короче, я не могу больше тут торчать, в этом вшивом Домодедове, ятоже человек, и мне надо хоть изредка спать! Но завтра в восемь утра за вамизаеду! Имейте в виду, и никаких охов-ахов. Телевидение — это дисциплина! Все!

Элла решительно выключила мобильник.

— Дисциплина! Да там, похоже, вселенский бардак, наэтом телевидении.

— Не волнуйся, Элка, все будет нормально, нас встретят!

— Кто?

— Мне обещал Леонтий. Говорил, что обязательновстретит. Мы тебя довезем.

— Погоди, какой еще Леонтий?

— Игорь Леонтьев, его друзья все зовут Леонтием.

— Это художник?

— Ну да, только он скульптор.

— А на него можно положиться?

— Посмотрим. На худой конец, возьмем такси!

Леонтия в аэропорту не было.

— Все! Конец ему. Отправлю в отставку, я этого невыношу! — негодовала Маша.

Такси из Домодедова, да еще в такой час, стоило оченьдорого. А уж брать два такси и вовсе разор.

— Едем к тебе! — решилась Маша. — Тем болееутром я буду тебе нужна!

— Зачем?

— Как это — зачем? Ночь бессонная, я сделаю тебемассаж, маску, потом макияж, и ты всех потрясешь! К тому же хочу познакомитьсяс Пузайцером и предложить себя в качестве твоего визажиста. Тебе же будетнеудобно об этом заикнуться, а мне очень даже удобно! Поехали!

Они торговались с частником и сумели-таки отстоятьпятнадцать долларов. Он просил пятьдесят, а повез за тридцать пять. Зато нароскошном «БМВ».

* * *

Когда они вошли в квартиру, первое, что бросилось Элле вглаза, был валявшийся на стуле вязаный жилет Воронцова. В суматохе отъезда онего забыл. Ей стало досадно. Значит, надо будет как-то с ним пересечься, чтобывернуть вещь… А еще она увидала мигающий огонек автоответчика. Наверняка этоттип звонил сказать насчет жилета…