люди прогрессивные изъясняются вольною цыфирью?

Дальнейшее – простейшим цифровым кодом:

Зачем нужна вся эта гоголевщина, лесковщина, достоевщина, толстовщина, толстосумщина, толсторуковщина, поножовщина, похабщина, изменьщина, бажовщина, ежовщина, лисовщина, волковщина, дедовщина, бабовщина, голгофщина, коковщина, березовщина, мордовщина, медведовщина, колобовщина, морковщина, антоновщина, генеральщина, водевильщина, партизанщина, дроздовщина, московщина, купринщина, куприяновщина, бурлаковщина, каторжанщина, бунинщина, набоковщина, шаламовщина, безумщина, изюмщина, мещанщина, шарлатанщина, баратеонщина, баранщина, испуганщина, барабанщина, гознаковщина, женщина, мужчинщина, барщина, бунтарщина, масонщина, перепонщина, перекупщина, вполекрикщина, калиюгщина, зимневьюгщина, русальщина, водоемщина, пролетарщина, американщина, болгарщина, грузинщина, армянщина, крапивщина, дазайнщина, либесхундщина? Затем, чтобы уходить в леса, чтобы строить там летательные аппараты и не умирать.

9–1–25–6–14 15–21–8–15–1 3–19–33 31–20–1 4–16–4–16–13–6–3–27–10–15–1, 13–6–19–12–16–3–27–10–15–1, 5–16–19–20–16–6–3–27–10–15–1, 20–16–13–19–20–16–3–27–10–15–1, 20–16–13–19–20–16–19–21–14–27–10–15–1, 20–16–13–19–20–16–18–21–12–16–3–27–10–15–1, 17–16–15–16–8–16–3–27–10–15–1, 17–16–23–1–2–27–10–15–1, 10–9–14–6–15–30–27–10–15–1, 2–1–8–16–3–27–10–15–1, 6–8–16–3–27–10–15–1, 13–10–19–16–3–27–10–15–1, 3–16–13–12–16–3–27–10–15–1, 5–6–5–16–3–27–10–15–1, 2–1–2–16–3–27–10–15–1, 4–16–13–4–16–22–27–10–15–1, 12–16–12–16–3–27–10–15–1, 2–6–18–6–9–16–3–27–10–15–1, 14–16–18–5–16–3–27–10–15–1, 14–6–5–3–6–5–16–3–27–10–15–1, 12–16–13–16–2–16–3–27–10–15–1, 14–16–18–12–16–3–27–10–15–1, 1–15–20–16–15–16–3–27–10–15–1, 4–6–15–6–18–1–13–30–27–10–15–1, 3–16–5–6–3–10–13–30–27–10–15–1, 17–1–18–20–10–9–1–15–27–10–15–1, 5–18–16–9–5–16–3–27–10–15–1, 14–16–19–12–16–3–27–10–15–1, 12–21–17–18–10–15–27–10–15–1, 12–21–17–18–10–33–15–16–3–27–10–15–1, 2–21–18–13–1–12–16–3–27–10–15–1, 12–1–20–16–18–8–1–15–27–10–15–1, 2–21–15–10–15–27–10–15–1, 15–1–2–16–12–16–3–27–10–15–1, 26–1–13–1–14–16–3–27–10–15–1, 2–6–9–21–14–27–10–15–1, 10–9–32–14–27–10–15–1, 14–6–27–1–15–27–10–15–1, 26–1–18–13–1–20–1–15–27–10–15–1, 2–1–18–1–20–6–16–15–27–10–15–1, 2–1–18–1–15–27–10–15–1, 10–19–17–21–4–1–15–27–10–15–1, 2–1–18–1–2–1–15–27–10–15–1, 4–16–19–19–9–15–1–12–16–3–27–10–15–1, 8–6–15–27–10–15–1, 14–21–8–25–10–15–27–10–15–1, 2–1–18–27–10–15–1, 2–21–15–20–1–18–27–10–15–1, 14–1–19–16–15–27–10–15–1, 17–6–18–6–17–16–15–27–10–15–1, 17–6–18–6–12–21–17–27–10–15–1, 3–17–16–13–6–12–18–10–12–27–10–15–1, 12–1–13–10–32–4–27–10–15–1, 9–10–14–15–6–3–30–32–4–27–10–15–1, 18–21–19–1–13–30–27–10–15–1, 3–16–5–16–6–14–27–10–15–1, 17–18–16–13–6–20–1–18–27–10–15–1, 1–14–6–18–10–12–1–15–27–10–15–1, 2–16–13–4–1–18–27–10–15–1, 4–18–21–9–10–15–27–10–15–1, 1–18–14–33–15–27–10–15–1, 12–18–1–17–10–3–27–10–15–1, 5–1–9–1–11–15–27–10–15–1, 13–10–2–6–19–23–21–15–5–27–10–15–1? 9–1–20–6–14 25–20–16–2–29 21–23–16–5–10–20–30 3 13–6–19–1, 25–20–16–2–29 19–20–18–16–10–20–30 20–1–14 13–6–20–1–20–6–13–30–15–29–6 1–17–17–1–18–1–20–29 10 15–6 21–14–10–18–1–20–30.

Сквозь зеркало и что там увидела Лолита

Как-то раз премудрая Лолита, слегка устав от горячих ласк своего Гумберта, взглянула задумчиво в Зеркало. Гумберт, вопреки распространенному мнению, не был человеком. Он был огромным черным котом, и Лолита очень любила его. Но в тот день у нее случилось капризное настроение, и она подумала: «Зоофилия – это, конечно, суперкруто, но надо бы и отдохнуть немного от этого пушистого секса. Следует уделить капельку времени философии. Не сбежать ли мне ненадолго в это чудесное Зеркало от моего озабоченного пушистика? Потусуюсь там самую малость, напишу в Зазеркалье небольшое философское эссе, а потом вернусь и нырну обратно в мягкие Гумочкины объятия».

Помыслила она так, и тут же – прыг! И скакнула в Зеркало. В Зазеркалье первым делом обожгло ее холодом. Такого она никак не ожидала. Стояло жаркое лето, и Лолита совершила свой прыжок в Зеркало, будучи одета лишь в мокрый купальник и в один белый носок (второй она забыла натянуть). В Зазеркалье ярко сияло солнце, зеленели деревья за окнами, синел бассейн за открытой дверью большой и светлой комнаты. Но выяснилось, что климат в Зазеркалье весьма отличается от Дозеркалья. Лолита мгновенно озябла в мокром купальнике, подбежала к платяному шкафу и распахнула его. Там висела одинокая Шуба из меха Небесного Зверя. Лолита молниеносно сбросила купальник и погрузила свое гибкое тело в одинокую Шубу. Постепенно согреваясь, сказала она Шубе:

– Спасибо, достопочтенная Шуба, что соизволили согреть меня.

– Не стоит благодарности, дорогая, – с достоинством ответила Шуба. – Мы, шубы, для того и существуем, чтобы согревать людские тела.

– Мне не случалось встречать вас в Дозеркалье, – промолвила вежливая Лолита. – Не согласитесь ли удовлетворить мое любопытство? Мне хотелось бы знать, кому вы принадлежите и кого, как правило, согреваете собой? Ведь, как ни крути, я одолжила чужую вещь. А вдруг Хозяин ваш решит, что я воровка?

– Хозяин мой известен в этих краях под прозвищем Кинорежиссер, настоящего же имени его я не знаю. Тебе повезло, душенька, что он невысок ростом, а то бы ты путалась во мне. Характер у него не сахар, а снимает он сплошные детективы, местами слишком нуарные, на мой вкус. Советую тебе не кривить с ним душой. Если встретишь его, сразу говори, что ты из Дозеркалья и что здесь тебе показалось не жарко. Он наверняка предложит тебе роль в своем фильме. Даже не думай отказываться. Ничего сложного делать не придется – тебя просто обрызгают кинокровью, и ты будешь изображать жертву. Ну, или, наоборот, сыграешь убийцу или следователя – не велика трудность.

– Ну что ж, не откажусь стать кинозвездой, хотя вообще-то я философ, – важно ответила Лолита и выбежала из дома.

Бассейн выглядел точно так же, как ее собственный, дозеркальный, только здесь его покрывал слой тонкого льда.

Возле бассейна в холодном шезлонге сидел печальный юноша лет девятнадцати, одетый в черный мундир СС и соответствующую черную кожаную шинель до пят. Каждое, даже самое ничтожное движение юноши сопровождалось тоскующим скрипом шинели.

– Доброе утро. Я Лолита. А как тебя зовут? – произнесла Лолита, подходя к юноше.

– Меня зовут Вальтер фон Либескинд, – ответил молодой человек, и Лолита заметила слезы, блеснувшие у него на глазах.

– Почему ты печален? – спросила гостья зазеркального мира.

– Я актер! – ответил Вальтер. – Снимаюсь в новом детективном фильме. Ты, наверное, знакома с нашим Кинорежиссером, ведь ты одета в его шубу. Знаешь, наверное, как он любит загадывать загадки своим актерам. Вот и мне загадал он очередную загадку. Сижу, ломаю голову, но, чувствую, не по зубам мне эта загадка. А он сказал, что если я не разгадаю загадку, то не видать мне роли. А ведь я готовился сыграть мечтательного штандартенфюрера по имени Макс Отто фон Штирлиц. Я много лет жаждал получить эту роль. И вот теперь все висит на волоске.

– Честно говоря, я только что прибыла из Дозеркалья и не знакома с вашим Кинорежиссером. А шубу я позаимствовала, потому как холодно тут у вас. Дома я обычно либо загораю под лучами жаркого солнышка, либо нежусь в объятиях своего любовника – огромного черного кота. Так что мерзнуть я не привыкла. И что же это за загадочная загадка такая? Может, я помогу тебе разгадать ее?

– Попробуй, – юноша пожал скрипучими кожаными плечами. – Загадка звучит так: «Почему существует все то, что существует, хотя могло бы не быть вообще ничего?»

– Ого! Ну и загадочки загадывает ваш Кинорежиссер! – Лолита почесала в затылке. – Честно говоря, даже и не знаю, что и сказать… Боюсь, не смогу помочь тебе. Наверное, не судьба тебе сыграть шта… Как ты сказал?

– Штандартенфюрера, – печально промолвил Вальтер, и прозрачная слезинка упала на кожу его шинели.

– И что это такое – штандартенфюрер? – спросила Лолита.

– Точно не знаю, но кое-кто утверждает, что это человек с двойными штандартами. В одной руке он держит один раздвоенный флаг, а в другой руке еще один флаг, тоже раздвоенный.

– И что же изображено на этих двойных флагах? – полюбопытствовала Лолита.

– Различные глубоководные океанические существа. Знаешь, на огромной глубине все существа становятся раздвоенными. Иначе не выжить под таким грандиозным давлением – ведь на них давит гигантское количество морской воды!

– Да уж, слыхала об этом! Об этом любят судачить у нас в гимназии.

– Неужели ты еще учишься в гимназии? – удивился Вальтер фон Либескинд. – А сколько тебе лет?

– Сорок, – ответила Лолита.

– Выглядишь