– Тут дело такое, – продолжил переговоры дед. – У нас правило: ежели кто в честном бою одолеет одного из нашей чёртовой дюжины, тот должон занять место проигравшего. Только оное правило касается нашу лесную братию, а коли убивец атаманов не нашего поля ягода, то ему уготована смерть незавидная, – старик пожал плечами, мол, не обессудь браток, не мы такие – правила такие, – однако у каждого правила есть исключения, – продолжил дед озвучивать «кодекс разбойника», – Коли ты, мил человек, согласишься войти в наш круг, тогда быть тебе с нами, а коли нет, уж не обижайся, правила, есть правила. Что скажешь?

Ну, а что я ещё скажу.

– А можно подумать? – сказал я.

– Думай, думай, – великодушно разрешил мне дед, но диаметр бандитского круга заметно сузился.

Думал я недолго, да и чего тут думать – соглашаться надо. Выбор очевиден. Из двух зол: стать активным членом организованной преступной группировки или незаконного вооружённого формирования (кому как нравится) в первом случае, или быть бесславно убитым во втором, любой нормальный (да чего греха таить, и не совсем нормальный, даже юродивый) человек выберет, естественно, первый вариант. А смотаться от них можно будет в любой подходящий момент.

– Согласен! – уверенно кивнул я. – В своё время я четыре с лишним года жил в окружении головорезов, – многозначительно поднял я указательный перст, – пока… ну да ладно, – не стал я углубляться в своё светлое прошлое. Бандитам не обязательно было знать, что потом всех «головорезов» произвели в офицеры и раскидали во флота по всей галактике. Да и наш «бандитский» курс, честно признаться, не шёл ни в какое сравнение с этой зловещей бородатой кодлой.

– Вот и ладненько, – потёр руки дед-переговорщик и подмигнул мне, мол, а ты не такой дурак, каким хотел показаться.

– А-то! – подмигнул я ему в ответ, мол, да, не дурак я, прикидывался лишь знатно.

– Осталось пройти пустяшное испытание, – всё ещё потирая руки, вновь подмигнул мне дедок, мол, и мы здесь не пальцем деланные. – Как говориться: хлюзда на правду…

А какую правду имел он в виду, старик не договорил, подмигнул только. И тут в меня медленно, но верно вкралось смутное сомнение, что что-то здесь не так. А что не так, предстояло выяснить совсем скоро.

– Пошли, братцы, к нашим шалашам! – крикнул «лесным браткам» дед и ловко выхватив у меня посох передал его одному из подельников.

Я опешил от такой бесцеремонности.

– Кабы чего не стряслось! – пожал плечами дед и взяв меня под руку, поволок в чащобу.

За нами потянулись остальные разбойнички, весело обсуждавшие будущее испытание под кодовым названием «хлюзда на правду».

Тело скоропостижно убитого Фигуна осталось дожидаться волков (или ещё кого более шустрого из плотоядной живности) на месте чрезвычайного происшествия в полном и безоговорочном одиночестве. И такое безразличие со стороны банды к смерти в целом, и телу недавнего своего члена в частности, наводило меня на довольно грустные мысли.

Продвигаясь по лесной глухомани, в окружении угрюмых участников незаконного вооружённого дубьём и ножами формирования, по местному – лесной банды – я с сожалением вспоминал о безвременно покинувшем меня Эхнафаиле. Без ангела мне было очень даже не по себе. Пусть он обычно слишком много болтал, зачастую давал сомнительные советы, порой донимал своим нытьём, но его присутствие меня почему-то, до сих пор не пойму почему, всегда успокаивало и даже иногда вдохновляло. Всё-таки видать, какой-никакой, а ангел-хранитель, это многое значит. Сколько я теперь без него протяну, одному богу известно. А если ещё его начальство, вернее наше общее (я имею в виду Господа), прознает, что я послал своего хранителя к чёрту, то можно с полной уверенностью утверждать и даже не сомневаться, что муки Ада мне наверняка обеспечены.

– Эх-х, дурак я, дурак! – сам того не заметив, проворчал я вслух своё заключение о своих же умственных способностях. – Какой теперь из меня «юродивый», и уже точно никакой «вещун».

– Чегось бормочешь там? – поинтересовался старичок-разбойник, который в начале нашего перехода к их лагерю представился Петрулой. – Если из-за Фигуна боишься, то не надо. Он уже всех нас достал своими выходками. Командовать больно любил. А мы народ вольный, начальства над собой не любим, даже невсамделишного. Да если бы не ты, он бы рано или поздно с Мызгой, – дедок кивнул на шагавшего в стороне мужичару с радостной физиономией, – на ножах бы схватились. Недолюбливали у нас Фигуна, а Мызга забольше других.

Так как мне небыло дела до их внутренних разборок, я промолчал, лишь уныло взглянув на дедка.

– Да, не боись, пращуры не выдадут, свинья не слопает, – похлопал дед меня по плечу, может и не по-дружески, но тем не менее сочувственно. – Всё в руках вышних сил. Захотят помочь, выйдешь и из воды сухим. А ежели не сподобятся, тады – ой! Хотя если с другой стороны посмотреть, тоже не велика беда…

Старик продолжал меня настраивать на испытание так туманно и загадочно, что я всё ещё не представляя, что меня ожидает, уже вконец расстроился. Ожидают ли меня «обнимашки-кувыркашки» с голодным медведем каким-нибудь, али прогулка по раскалённым углям, а может и посиделки голым задом на муравейнике – не ведомо мне теперича, но то что у этой лесной артели головорезов заготовлено что-то совершенно улётное, меня нисколько не удивляло. У таких ребятушек их лихие головы на всяческие каверзы дюже добро фурычат.

Под тягучую шепелявую речь Петрулы, мы вскоре спустились в заросшую ельником лощину и, наконец, вступили в их летний лагерь.

– Вот и пришлёпали, – «обрадовал» меня старик, как будто я сам не видел что «пришлёпали» туда где меня, возможно скоро «пришлёпнут».

В лощине стояло несколько крепких шалашей, покрытых еловыми лапами. Рядом с ними суетились несколько женщин, которые кашеварили в котелках над кострами обед для своих «добытчиков». Наличие баб в разбойничьем стане меня немного обнадёжило – значит бандиты не совсем пропащие, и, соответственно, не должны быть чересчур агрессивными в своих испытаниях, касательно меня. Несколько женщин, заметив новичка среди своих мужиков, стали бесцеремонно пялиться на меня. От их взглядов мне стало не по себе – никакого сочувствия, только кривые ухмылки и перешёптывания.

Нет, видимо поторопился я обнадёживаться.

– Ты поди вон там, посиди, покудова, – показал Петрула на широкую вымоину на склоне оврага. – Сейчас перекусим, что бабы наготовили, а потом ужо тобой займёмся.

Пожав плечами, я отошёл в сторону указанной вымоины, присел на корточки и осмотрелся. Да, смотаться отсюда, не получиться. Склоны у лощины высокие и крутые, не взобраться с наскока. Карабкаться по ним смысла нет. Ломануться в сторону тропинки, по которой мы сюда спустились тоже не получится. Придётся прорываться через весь лагерь, и даже на эффект неожиданности полагаться не стоит. Все местные вроде бы разошлись по своим делам, а как не окинешь взглядом их «базу», то обязательно наткнёшься на чей-то пристальный взгляд из сумрака того или иного шалашика.