– Вот теперь нас полная дюжина! – вновь повеселел старый разбойник, обращаясь к остальным бандитам, чьи зловещие силуэты маячили между шалашами. – Чёртова дюжина! – добавил он и хрипло засмеялся.

От его смеха у меня мурашки по коже пошли. Днём он мне казался куда более миролюбивым. Как, всё-таки, люди меняются во мраке тёмной ночи, страшно представить.

– Бррр! – проняло и Эхнафаила. – Зря ты меня не послушал, ну да ладно, я и сам всё понимаю.

– Спасибо за сочувствие и понимание! – едва слышно прошептал я ему в ответ, чтобы не услышали другие.

– Двинули, ребятушки! – махнул рукой Петрула. – Чую, это будет та ещё прогулка.

Все двинули по тропинке наверх, и мне ничего не оставалось, как последовать в составе этой «чёртовой дюжины» суеверных громил.

Прогулки по лесным незнакомым дебрям, в безлунную ночь, когда, хоть глаза выколи, ничего не видно, никогда не числились в списке моих экзотических предпочтений. А когда впереди и позади тебя сопят и чертыхаются ковыляющие на тёмное дело урки, так и вовсе не чувствуешь особого вдохновения от такого единения с природой. Слава богу, что мой любезный Эхнафаил, обладавший не только превосходным слухом, но и не менее чудесным чутьём, вовремя мне подсказывал, где кочка, где корень, сучок или ветка, благодаря чему я продвигался вперёд не менее удачно, чем, проявлявшие хорошую в этом деле сноровку, бандюки. Так что если бы не ангел, я бы уже наверняка, выткнул бы себе зеницу ока, или, как минимум, подвернул ногу.

К моей превеликой радости, вскоре мы всё же выбрались из лесной чащи и пошли гуськом по небольшой тропинке, тянувшейся возле опушки. Идти стало гораздо проще и безопасней. Свежий ветерок налетавший из степи, колыхал тёмные кроны деревьев. Шелест листьев действовал убаюкивающе. Двигаясь следом за кряхтевшим Петрулой, я, уподобившись лошади, забылся в полусне, продолжив движения на автопилоте.

Не знаю какое расстояние я одолел в таком сомнамбулическом состоянии, но когда я уткнулся носом в спину внезапно затормозившего старика и очнулся то обнаружил, что наша преступная группировка взобралась на вершину пологого, но высокого холма. К этому времени, прятавшаяся в облаках луна, соизволила появиться на небосклоне, поэтому с холма стал виден окружавший нас полуночный пейзаж. В призрачном лунном свете позади нас виднелась тёмная стена уснувшего леса, справа блестела тонкая ленточка реки, а слева у горизонта высились громады поросших лесом гор, чьи вершины венчались снежными шапками, выделявшимися своей белизной на общем тёмном фоне. Разбойникам же было, плевать на раскинувшийся вокруг них пейзаж. Их прельщала совсем другая романтика, поэтому всё внимание этих закостенелых прагматиков, было приковано к мерцавшим вдали огонькам, туда, где жила своей жизнью, известная на пол здешнего мира Сорокунская ярмарка.

– Эво как разгулялись купчишки! – беззлобно проворчал Петрула. – Ярмарка едва началась, а они уже гуляют ночь напролёт. Вон сколько огней позажигали.

– Добре гуляют! Знать велика выручка, – поделился своими соображениями другой разбойничек, тот самый которого Петрула величал Мызгой. – Будет у кого разжиться, с кем по-братски поделиться.

Остальные урки, включая Петрулу, загыгыкали на сомнительную шутку Мызги, благодаря чему общее напряжение несколько спало. Бандиты настраивались на дело.

– Ну что же, пойдём на абордаж братья лихие, разбойнички удалые? – сказал Петрула и стал спускаться с холма, увлекая всю разбойничью артель за собой.

Видимо про то что, меня на первый раз обещали оставить на «шухере», все дружно забыли. Догнав Петрулу, я решил тому напомнить об этом факте.

– А что насчёт меня, мне же вроде за шухером следить надо будет?

– Не суетись! – усмехнулся старик, смерив меня лукавым взглядом. – Сейчас подберёмся ближе, оглядимся. Определимся где охранники ошиваются. Тебя и ещё глухонемого Ермила там оставим. Ты будешь приглядывать за ними, Ермил за тобой, – «обрадовал» меня старик, – а мы с другой стороны зайдём с другой стороны немного пошалим. Ежили что, крикнешь выпью.

– Как выпью? – немного не уловил я смысл условного слова. – Так и заорать «выпью»?

Петрула ещё раз, повнимательнее оглядел меня, и, покачав головой, ответил:

– Выпь это же птица такая! Ты хоть знаешь как она кричит?

– Тьфу ты! То есть – выпь – так птицу называют? Да?

– Да! Ты что никогда про такую не слышал? – удивился Петрула.

– Может и слышал, а может и нет. Не помню. И уж точно не знаю как она там кричать могёт, – рассердился я сам на себя за такую оплошность.

– А как ты можешь кричать? – поинтересовался старик. – Как удод можешь? Или хотя бы как филин ухать?

– Я только свистеть умею, – честно признался в том что других способов передачи сигнала об опасности не знаю.

– Как соловей?

– Почти, – немного приукрасил я свой невеликий талант свистуна. – Может не так переливисто.

– Ну, сойдёт! – махнул рукой Петрула. – Только громче свисти если что.

Конечно, сейчас! Как только вы меня оставите на этом самом «шухере», с той минуты вы меня не только не услышите, но и не увидите. Злые вы, уйду я от вас. Единственное, что могу пообещать, что не буду стучать на вас, ни стражникам, ни кому другому. Это вам компенсация за то что не грохнули меня в лесу. Я уж от одного глухонемого я как-нибудь отпинаюсь.

К этому моменту мы подобрались к небольшому холмику, за которым играла бликами огней недремлющая ярмарка, и пригибаясь, а после и по-пластунски, взобрались наверх и залегли, чтобы осмотреться.

– Что за ерунда?!! – всмотревшись в раскинувшееся внизу торжище, вскричал Мызга и сам же ответил на свой вопрос. – Пожар!!!

Мог и не озвучивать. И без его комментариев все мы увидели, что творилось на ярмарке, вернее на том пепелище, что от неё осталось. Всё горело, вернее догорало. Охваченные огнём телеги, обугленные трупы людей и живности, тлеющие лавки, бараки и шатры, треск пламени, доносящиеся крики и стоны живых и раненых, ржанье опалённых коней – настоящее Пекло на земле.

– Боже мой! – потерянно прошептал ангел. – Глебка, чего лежишь, беги спасай кого ещё можно!

И впрямь, чего это я?! Сбросив охватившее меня оцепенение, я вскочил и кинулся в огонь. Пусть разбойники делают что хотят, а лично я лежать и смотреть как погибают в пожаре люди не буду.

– Куда ты?! – услышал я за спиной голос Мызги. – Сгоришь, дурила!

Ну и пусть! Оставаться сторонним свидетелем я точно не буду.

Прикрываясь рукой от жара, я проскочил между горящими складами с товаром.

– В бочке! – услышал я встревоженный шёпот Эхнафаила.

Оглядевшись, я увидел бочку с опалёнными боками, которая ещё не сгорела в этом пекле. Подскочив к бочке я заглянул внутрь и увидел в сидевшего в ней мальчонку. Бочка была наполнена до половины, так что из воды торчала только его кудрявая головёнка. Вытащив мальца из бочки, я побежал с ним в ту сторону где остались разбойники и чуть не столкнулся с Мызгой. Оказывается, урки бросились следом за мной искать выживших. Не совсем очерствели ребятки в своем тёмном лесу, не совсем погрязли их души в тёмных делишках. Пусть и убийцы-разбойники, а видя такую беду тоже решили прийти на помощь людям.