* * *

– Ты чего? – забеспокоилась Вика.

Сидящая напротив Журавлева только что болтала про новый бутик, где можно купить недорогие, но очень хорошие, почти брендовые вещи. А в стильных вещах журналистка кое-что понимала, поэтому Вика к ней прислушивалась. Они сидели в кухне «Огней», попивая кофе. И вот телефон Лины мелодично звякнул пришедшим сообщением. Она только взглянула на экран и тут же побледнела. Вика в первый раз видела, как такое происходит, ей раньше это казалось только глупым приемчиком из старых романов, которыми их пичкали в школе.

Сердце громко стукнуло и будто замерло. Остановилось дыхание. Спина, лоб и виски моментально покрылись холодным липким потом. А во рту пересохло. Все вокруг померкло, сузилось до размеров прямоугольничка сообщения в смартфоне. Лина не осознавала, как сильно сжимает аппарат.

Она все утро ждала сообщение от ГринСити, который написал, что все выяснил. И больше от него не было ничего. Журавлева не торопила свой источник, прекрасно понимая, что тот может быть занят более важными делами.

Сообщение пришло. Но не то, какого следовало ожидать. «Прикинь, какой садист», – написал ГринСити, прикрепив фотографию.

Мертвая девушка с ожогом между лопаток. Крупным планом легко узнаваемый силуэт. Кто-то приложил к ее коже раскаленную вилку. «Знак Дьявола», – прошептал в голове далекий голос матери.

Стало совсем нечем дышать. Журавлева оттянула воротник футболки, освобождая шею.

– Эй, Лина! Ты чего? – Вика была напугана.

Лина перевела на девушку совершенно бессмысленный, затравленный взгляд. Она была так похожа на сумасшедшую, что Вика отпрянула.

– Может, тебе водички, а? Я сейчас!

Вика соскользнула с высокого табурета, процокала на каблуках к холодильнику. Она старалась не выпускать Лину из виду – мало ли что у этих сумасшедших на уме! Пусть Журавлева хоть сто раз гениально пишет свои статьи, но держаться от нее стоит подальше, она реально странная.

– Вот. Давай попей. – Вика подсунула Лине стакан с минералкой.

Проливая воду на подбородок, Журавлева выпила весь стакан без остановки. Утираясь, она немного пришла в себя.

– Спасибо, – хрипло выдавила журналистка.

– Ага, – кивнула Вика, бочком продвигаясь к двери. – Ты в норме?

– Да, – кивнула Лина, хотя до нормы было далеко.

«Нужно встретиться», – написала она дрожащей рукой.

«У нас аврал. Шеф лютует. Давай вечером? Проставишься?» – ГринСити отозвался через пару минут.

«Не вечером. Как можно скорее».

«Зачем?» – ответ пришел быстро.

«Очень надо». – Лина приняла решение, и ей стало чуточку легче.

«Я наберу, когда освобожусь», – пообещал ГринСити.

«Жду». – Лина подхватила свою сумку и твердым шагом ушла из редакции «Огней».

Вика смотрела ей вслед со своего места у дверей кабинета босса. «Психическая», – подумала она.

* * *

– С ней можно поговорить? – Кирилл добрался до станции «Скорой помощи» через полчаса после того, как туда доставили Анну Хохлову.

– Да, конечно, – ответил дежурный врач. – Ее пока поместили «на передержку».

– Куда?

– Наш внутренний сленг. Хохлова в палате, под наблюдением. Вполне возможно, мы ее дальше оформлять не будем. Нужно немножко посмотреть по ее состоянию. А потом либо домой, либо в стационар. Передержка, в общем.

– А что у нее?

– Давление скакнуло. Ну и диабет сахарный. Стандартный набор, – пояснил врач.

Хохлова полулежала на больничной койке. Грузная женщина вяло обмахивалась ладошкой и то и дело прикладывалась к бутылочке с водой. На появление в палате незнакомого высокого мужчины с наброшенным на плечи халатом она почти не отреагировала.

– Добрый день, Анна Ильинична, – поздоровался Парфенов.

– Какой он добрый? Вы в своем уме? – Хохлова не сделала и попытки, чтобы сесть или хотя бы одернуть задравшийся подол длинного платья.

– Согласен, неуместно прозвучало. – Глаза Кирилла помимо воли уставились на рыхлые белые ноги с синими прожилками и узелками вен.

– Вы вообще кто? Из жилконторы? У меня все заплачено.

– Я из полиции. Майор Парфенов, Кирилл Андреевич.

– И чего вам надо от меня?

– Хотелось бы поговорить о девушке, которой вы сдали квартиру.

– Ничего не знаю. – Хохлова прикрыла глаза.

– Это ведь ваша квартира? И вы ее сдаете?

– И что? Я должна на что-то существовать! Я инвалид! У меня грошовая пенсия. Работать я не могу. Вы посмотрите на мои ноги!

– Я вас ни в чем не обвиняю. – Кирилл стал беспокоиться о том, что у Хохловой снова подскочит давление.

– Вот тогда идите и обвиняйте кого вам там положено. Оставьте меня! Мне дурно.

– Врача позвать?

– Оставьте меня!

– Анна Ильинична, у меня всего несколько вопросов. Потом я уйду.

– Задавайте. Только давайте быстрее. – Хохлова приложила ладонь ко лбу.

– Как давно вы сдали квартиру Анжеле Трегубовой? – спросил Парфенов.

– Вчера, – простонала Хохлова. – Если бы я знала! Если бы я знала, то нашла бы другого клиента. Она мне сразу не понравилась. Вот зачем я ее пустила?

– Почему же она вам не понравилась? Вполне милая девушка.

Пышная грудь Хохловой заволновалась, она побледнела и начала судорожно глотать воду. «Видимо, вспомнила труп», – догадался Парфенов.

– Милая? Она пришла ко мне как оборванка. В драных джинсах и огромной футболке. С такими чаще всего проблемы. То компанию наведут, что потом квартиру драить надо. То постараются что-то умыкнуть. Плавали-знаем!

– Зачем же сдали?

– А не ваше дело! – Хохлова так резко села на кровати, что ее качнуло, и Парфенову пришлось буквально ловить женщину, чтобы она не упала.

– А не ваше дело! – повторила Хохлова, сбрасывая руки Кирилла. – Нужны были деньги, вот и сдала.

– Трегубова одна к вам приходила?

– Одна. Мы с ней встретились возле подъезда, чтобы сразу квартиру посмотреть. Я паспорт ее сфотографировала, ключи отдала, деньги взяла и пошла к себе. А утром решила пораньше прийти, чтобы ее выселить, чтобы она мне сюрпризов не оставила, – так пожалуйста.

– И раньше вы эту девушку не видели?

– Нет! Вы чего от меня хотите? Чтобы я каждую прошмандовку в районе знала? Оно мне для чего? А?

– Почему же сразу «прошмандовку»?

– Ну а кого? Нормальную девку на съемной хате не убьют. Нормальная дома сидит. А хахаля или к себе ведет, или сама до хахаля идет.

– Это у вас жизненный опыт?

Хохлова побагровела. Выщипанные брови сошлись на переносице. Губы поджались в куриную гузку.

– Вы себе что позволяете? – зашипела она. – Вы себя кем тут возомнили? Думаете, на вас управы не найдется?

– Я просто выполняю свою работу.

– Вот идите и работайте. – Хохлова задрала подбородок к потолку и что было мочи заорала: – Сестра! Сестра! Плохо мне!

В коридоре послышались торопливые шаги. Кирилл предупредительно открыл дверь палаты, куда тут же забежала медсестра с тонометром. На бегу девушка неодобрительно посмотрела на полицейского.

– К вам еще следователь придет для беседы. Так что вы уж поправляйтесь, Анна