от нашего ока. Знаете присказку: «Нет здоровых, есть недообследованные»?

* * *

– Лина, можно я вас обниму? Я понимаю, что это слишком навязчиво и неуместно с моей стороны. И вы вправе мне отказать. И даже прекратить наши сеансы…

– Да, – просто прервала психоаналитика Журавлева.

Воспоминания почти двадцатилетней давности, которые Лина успешно хоронила в своей памяти, поднялись на поверхность. Одиночество, ощущение себя чужой в своей собственной семье, фантомные боли в спине. Валентин Игоревич поднялся со своего кресла, присел на подлокотник кресла Лины и осторожно прижал женщину к себе.

– Вы просто невероятны. Вы должны это знать, – сказал мужчина, отстраняясь от Лины через несколько минут.

– Мне пришлось.

– А что было после? Ведь попытки оградить вас от внешнего мира не прекратились?

– Это были самые тяжелые полгода в моей жизни. Даже когда я переехала сюда, поступила и вынуждена была работать на двух работах, мне было легче. Тогда меня практически выключили из семьи. Со мной не говорили без необходимости. Не кормили. Я выпивала стакан молока, пока доила корову, и таскала хлеб. Еще меня подкармливали в школе, потому что я стала падать в голодные обмороки.

– Госпо… Простите.

– Зато меня больше не били. Тогда я завела тетрадку и стала готовиться навсегда уйти.

– Хотите поговорить об этом периоде?

– Нет, – мотнула головой Лина. – Я очень устала.

– Давайте я вас подвезу?

– Если вам нетрудно.

* * *

– Вялотекущая шизофрения есть у всех, – сказал сам себе Парфенов.

Кирилл ехал домой, застревая в пробках на светофорах. И ему показалось, что в потоке, шедшем в противоположную сторону, в серебристой машине на пассажирском сиденье проехала Лина Журавлева.

– Вот и ты докатился, майор. Мало того что тебе надоедливые журналистки мерещатся, так ты еще и сам с собой разговаривать начал. Просто замечательно. Блеск и клоунада.

* * *

– С вами все в порядке? – спросил Валентин Игоревич, отрывая взгляд от дороги.

– Показалось, что увидела знакомого, – ответила Лина, отворачиваясь от бокового окна.

– Хорошего знакомого?

– Полицейского, – скривила губы Журавлева. – Самовлюбленный нахальный тип.

– Он вам не нравится.

– Совершенно! Плоский, как ватман. Думает, что может просто приказать мне не делать мою работу и я тут же перестану.

Валентин Игоревич ничего не ответил, лишь посмотрел на разговорившуюся журналистку.

* * *

Лина едва успела войти в квартиру и скинуть босоножки, когда раздался телефонный звонок.

– Алло? – сказала она в трубку, проходя на кухню, включая по пути свет.

– Алло! Вас не слышно! – Лина щелкнула кнопкой электрического чайника.

Трубка молчала. В ней слышалось лишь чье-то приглушенное дыхание.

– Славик? Славик, это ты? Что за дурацкие шутки? Отвечай?

Но трубка отозвалась короткими гудками отбоя. По коже пробежал холодок. Лина отняла трубку от уха и уставилась на нее. Чувство неясной опасности подобралось и свило гнездо где-то в желудке. Женщина быстро выбежала из кухни, погасила свет и вернулась обратно. Отодвинув занавеску, она посмотрела во двор. Фонари освещали детскую площадку и небольшую парковку. Сосед с этажа ниже шел по газону со своим пуделем. Больше никого.

Только сердце громко стучало, колотилось в горле. А капли холодного пота выступили на висках.

«Мне нужна твоя помощь!» – дрожащими пальцами набрала сообщение Лина.

«Не вопрос», – практически сразу отозвался ГринСити.

«Пробей, кто мне сейчас звонил на домашний».

«Кидай свой номер. Завтра скажу».

Отправив последнее сообщение, Лина на цыпочках подкралась к входной двери и проверила, заперла ли ее. Маленькая квартира в большом городе показалась вдруг хрупкой, как скорлупа, плывущая по огромной реке.

Глава 9

Ритм качал танцпол. Басы из колонок, профессионально спрятанных в стенах, проникали внутрь, заставляя вибрировать каждую клеточку. Движение само возникало, повинуясь музыке, которая заполняла все вокруг. Первобытное движение, естественное движение, неосознанное и необузданное. Танцующие люди вокруг. Свет софитов и проблески стробоскопов. Легкий, почти прозрачный туман из дымовой машины. Редкие росчерки красного и зеленого лазеров. Атмосфера драйва.

Анжела вошла в клуб, чувствуя себя светской львицей. Она надела свое самое лучшее платье. Черное с мелкими серебристыми пайетками, нашитыми нечастыми прерывистыми линиями. Смелый вырез эффектно подчеркивал высокие округлые груди, на ложбинку между которыми многие уже стали засматриваться. Туфли на платформе и каблуке-шпильке делали ее ноги еще длиннее и соблазнительнее.

Стоя на верхней ступеньке, девушка царственным жестом откинула со лба непослушный локон цвета спелой пшеницы. Чуть улыбаясь пухлыми губами, накрашенными ярко-алой помадой, Анжела спустилась в зал. За ней тянулся шлейф запаха сладких терпких духов с легкими шипровыми нотками и горечью.

Она пришла сюда затмить всех и каждую. Сегодня из клуба она должна уйти с мужчиной. Желательно, чтобы он влюбился в нее без памяти. Но и секса на одну ночь будет вполне достаточно.

Достаточно для того, чтобы выиграть спор. Вчера они с подружками поспорили, что Анжеле ни за что не снять мужика за один вечер. Сомнения девчонок были понятны – ведь Анжела из всей одежды предпочитала джинсы и безразмерные футболки, редко красилась и носила кеды и ботинки.

– Если я захочу, – говорила Анжела, – я найду себе мужика за один вечер.

– Да?

– Ты ж как пацанка ходишь. Пучок этот дурацкий.

– Спорим? – предложила Анжела. – Сегодня уже поздно, а завтра я сниму мужика, использую его и пришлю вам фоточки.

– Никто тебя за язык не тянул!

– Спорим! Если фоток не будет, то ты стрижешься под мальчика.

– А если выиграю, вы обе скидываетесь мне на новый телефон.

– О’кей! Я тебе сейчас адрес парикмахерской скину.

– Иди копилку тряси, – засмеялась Анжела.

И вот она здесь. Покачивая бедрами, Анжела шла к барной стойке, ловя на себе заинтересованные взгляды.

– Что будете пить? – Бармен протер стойку перед Анжелой, присевшей на высокий стул.

– Минеральную воду без газа, пожалуйста, – отозвалась девушка.

– Э, слышь, налей ей там коктейль какой она захочет. – Пьяный мужчина помахал бармену из-за столика.

Бармен посмотрел на Анжелу, та отрицательно качнула головой. Мужчина тем временем, пошатываясь, заправил мятую рубашку в брюки и направился к стойке. На его лысине блестели бисеринки пота. Отвратительные мокрые пятна вырисовывались в районе подмышек.

– Че сидишь тут? Одна, что ли? – спросил он, подходя вплотную.

– Не ваше дело. – Даже ради выигрыша в споре Анжела не готова была переспать с таким омерзительным типом.

– Ты че, курица? – Мужик навалился на стойку так близко к девушке, что она вынуждена была отклониться. – Ты ваще знаешь, кто я такой? Мне никто не отказывает.

– Ну, значит, я буду первой.

– Э, бля! Слышь, овца! – Он грубо схватил ее за локоть.

– Отстаньте!

– Мужик, ты бы отвалил от девушки, – на защиту поднялся парень, сидящий чуть