– Этого вы от меня не дождетесь! – ору я. – Вместо слез вы получите мой гнев. Мою ненависть!

– Лайя!

Откуда-то сбоку раздается голос Элиаса, и рэйфы с недовольным чириканьем отступают.

– Она не принадлежит этому месту, Ловец Душ, – говорят они. – Она еще не мертва.

– Вы тоже пока не мертвы. Уходите.

От звука его голоса – безжизненного, холодного, меня пробирает дрожь. Это голос Ловца Душ. Или Маски.

Он взывает к своей магии, и я чувствую, как атмосфера вокруг нас сгущается. Рэйфы расступаются, я вырываюсь из «окружения».

– Бежим, Элиас! – кричу я, подбегая к нему. – По ветру! Быстрее!

Он обнимает меня, и мы летим прочь.

Меня все еще колотит от холода, и я прижимаюсь к Элиасу в отчаянной попытке согреться. Он несется так быстро, что у меня кружится голова, и я закрываю глаза, чтобы меня не стошнило. Видение страшной воронки, стремящейся меня пожрать, не отступает, и я твержу себе, что я в безопасности.

«В безопасности. В безопасности. В безопасности», – нараспев повторяю я, вслушиваясь в биение сердца Элиаса. Глухой стук в его груди напоминает мне о том, что, несмотря на его клятву, на его магию, отстраненность и нежелание общаться со мной, он все еще человек. И когда наш стремительный полет замедляется, я успеваю запомнить этот звук.

Сначала я слышу запах моря, потом до меня доносится глухой рев прибоя. Кричат чайки, и на востоке солнце пробивается сквозь низкие облака, которые клубятся над далеким берегом.

Позади остались сотни миль. Ловец Душ все-таки своего добился – я покинула Земли Ожидания. Как только мы оказываемся на открытом месте, он отпускает меня. Я хватаюсь за ствол ближайшего дерева, чтобы не упасть, но все равно сползаю на землю, расцарапывая ладони.

– Рэйфы далеко. – Элиас смотрит на северо-запад, на сторожевую башню Меченосцев, ее силуэт хорошо различим за холмом, поросшем прошлогодней травой. – Но они могут тебя выследить. Нужно быстрее добраться до какого-нибудь поселения. Когда взойдет солнце, ты сможешь отправиться дальше.

– Я кое-что видела, Ловец Душ, – торопливо говорю я. – Океан, полный… о небо, я не знаю, как это объяснить. И лица. Под водой, в Сумеречной реке – они не могут вырваться. Я видела это… этот вихрь, он хотел поглотить меня, тебя и…

– И все, что есть в этом мире. – Элиас смотрит на меня сверху вниз, и светлые глаза, которые я когда-то так любила, становятся почти черными. В его взгляде одна за другой сменяются забытые эмоции – напоминание о том, кем он когда-то был.

– Мы могли бы отправиться дальше вместе. – Я касаюсь руки Элиаса, меж нами проскакивает искра, и он вздрагивает. «Он по-прежнему человек. Он еще здесь». – Поговорим с факирами, с кеханни. Ты бы мог их спросить…

Встретив его ледяной взгляд, я смолкаю. Я взываю к его человечности, но с таким же успехом могла бы попытаться пробить каменную стену. Ему наплевать на меня. Ловца Душ заботят только Земли Ожидания и его призраки.

– Сколько призраков ты недавно провел на другую сторону, Элиас? Сколько погибших деревьев ты видел?

Он наклоняет голову набок и вглядывается в меня.

– Я здесь ни при чем, – уже в который раз повторяю я. – Что-то не так. А вдруг это дело рук Князя Тьмы? Ты посвятил себя заботе о призраках, поклялся до конца времен утешать их и переводить на ту сторону реки. Факиры Кочевников тоже посвятили свою жизнь мертвым. Возможно, им известно, откуда взялась эта напасть.

«Идем со мной, – мысленно умоляю я. – Останься со мной, чтобы я могла напомнить тебе о том Элиасе, которого ты хочешь забыть».

– Сюда едет всадник. – Элиас смотрит мне за спину.

Небо на востоке бледнеет, я различаю белые гребни волн. Обернувшись, я прищуриваюсь, обшаривая глазами линию горизонта на западе.

– Кочевник, наверное, – бормочу я. – Муса передал им, что я приду. Возможно, они послали разведчиков наблюдать за Лесом.

– Это не Кочевник. Кто-то другой. – Элиас делает шаг назад. – Голос у тебя в голове, Лайя, – говорит он, и я вспоминаю, что однажды рассказала ему о Рехмат. – Будь осторожна. Подобные существа не всегда являются теми, кем хотят казаться.

Я смотрю на него с изумлением.

– Я не знала, что ты подслушивал мои разговоры.

Ветер доносит до нас громкий стук копыт. В четверти мили к северо-западу от границы Леса, на вершине холма, появляется группа всадников. Даже отсюда я вижу, что одна из фигур как-то странно «мигает». «Мигающий» всадник поворачивает ко мне голову.

Два ослепительных жгучих луча, взгляд его глаз-солнц, за долю секунды преодолевает разделяющее нас расстояние и приковывает меня к месту, словно насекомое к стене.

– Элиас, – шепчу я. – Элиас, это джинн…

Молчание. Я поворачиваюсь к нему, чтобы попросить унести меня отсюда, и у меня обрывается сердце. Ни на опушке, ни за деревьями никого нет. Он ушел.

Я вымещаю раздражение на мертвом тисе в роще джиннов – ствол старого дерева скрипит и трещит под ударами. Я молочу его цепью снова и снова, и снова.

С девушкой все будет в порядке. Она ловкая и умная. Она владеет магией.

Она выживет.

«Она не «девушка». Ее зовут Лайя. И если она погибнет, это, черт побери, произойдет по твоей вине».

– Заткнись, – бормочу я и наношу особенно свирепый удар по стволу несчастного дерева. Ворона, сидящая на ветке, недовольно каркает и взмывает в ясное зимнее небо.

«Глупец», – шипит голос. Всю последнюю неделю, с того дня, как я оставил Лайю за границей Земель Ожидания, я подвергаюсь его насмешкам.

Я смертельно устал. Когда я засыпаю, меня мучают кошмары, а стоит мне проснуться, мои мысли занимает она. Я поднимаю с земли цепь, надеясь обрести блаженное забвение, хотя мое тело молит об отдыхе.

Но забвение не приходит. Как и обещал Каин, образ Лайи отныне выжжен в моей памяти. Я не забыл ни одну их тех историй, которые она рассказывала мне. Я помню, как она дрожала, когда мы ускользнули от рэйфов. Помню прикосновение ее руки к моему запястью, когда она уговаривала меня отправиться к факирам вместе с ней.

И ее вопросы. «Сколько призраков ты провел на другую сторону, Элиас?» После того, как мы расстались, я обшарил весь Лес в поисках заблудших душ, но за неделю обнаружил не больше полудюжины. «Что-то не так».

Я слышу низкий душераздирающий стон, точно кричит какое-то животное – призрак женщины, горестно заламывая руки, парит на границе рощи джиннов. От нее исходит отвратительный запах смерти. Я иду к ней. Магия Маута позволяет мне заглянуть в ее воспоминания, и я вижу военный флот у прекрасного берега, покрытого золотистым песком. Над кораблями захватчиков развевается флаг Керис Витурии. Серебристые купола и стройные белые башни Садха пылают и рушатся. Гибнут люди, а выжившие бегут из города.