– Для этого нам не понадобится гарнизон Дельфиниума. Мы наберем себе воинов прямо в городе. В Антиуме сейчас находится пятьдесят тысяч карконцев. – В голове у меня уже формируется план. – А населения там осталось в четыре раза больше, хотя это в основном женщины и дети. Я знаю свой народ, Отцы. Если мы напомним горожанам о том, что они не одни, они восстанут. А если мы освободим город, то тем самым продемонстрируем союзникам Керис свою силу – и, возможно, привлечем их на нашу сторону.

Отец Меттиас, который до этой минуты молча слушал споры, бросает на меня неодобрительный взгляд.

– Как женщины будут сражаться с этими монстрами? Откуда они возьмут оружие?

– Кровавый Сорокопут – тоже женщина, или ты успел забыть об этом, Меттиас? – сурово обращается к молодому патрицию Ливия, и он неловко топчется, стоя у камина. – Не стоит воскрешать старые предрассудки. Это недостойно тебя.

– У нас в городе есть несколько тайников с оружием. – Я оборачиваюсь к Дексу, и тот кивает. – Шпионы сообщают, что люди Гримарра не сумели обнаружит все. А Дарин умеет делать оружие из серрийской стали.

За дверью слышна какая-то возня, и мы все оборачиваемся. Дверь распахивается, и в зал влетает стражник – кажется, кто-то дал ему хорошего пинка. Звенят мечи. Я хватаю Ливию за руку, толкаю ее за трон, а Отцы образуют вокруг нас «живой щит».

– Если ты еще раз посмеешь, сопляк, потребовать от меня подтвердить мою личность! – слышится чей-то рык. – Я носил ожерелье из костей карконов еще до того, как твой жалкий отец положил глаз на твою мамашу.

В тронный зал входит высокий, широкоплечий мужчина, и я опускаю руку с мечом. Доспехи его сверкают, волосы безупречно причесаны, и выглядит он так, словно только что инспектировал казармы, и не пробирался сюда несколько месяцев.

– Приветствую тебя, Сорокопут. – Квин Витуриус подходит ко мне, с величественным видом кивая Отцам. – Есть планы, как переманить союзников моей дочери? Я правильно слышал?

* * *

Отцы настроены скептически. Но, в конечном итоге, я не оставляю им выбора. За один день столицу не освободить, зато наша миссия станет первым шагом к освобождению. Жители должны знать, что Империя о них не забыла. И они должны быть готовы к борьбе.

Когда я покидаю тронный зал и направляюсь в свои покои, Харпер следует за мной, и, чтобы не отставать, ему приходится перейти на бег. Я быстро шагаю по коридорам, в которых полно народа.

– Принеси мне доклады шпионов из Антиума, – приказываю я. – И отправь сообщение нашим людям в городе. Выступаем через три дня.

– Мы пойдем через Невеннский хребет? – спрашивает Харпер. – Или через Серебряные Холмы?

– Через Невеннские горы. Небольшой отряд. Всего несколько человек. Найди мне двух солдат – самых лучших, какие у тебя есть. И приведи Мусу…

– Я уже здесь, Сорокопут. – Оказывается, Книжник все это время шел за нами. – Мне нужно с тобой поговорить. – Его красивое лицо выражает крайнее напряжение – странно, потому что он всегда находит повод для шутки. – Я послал в Маринн два десятка фей, чтобы разузнать обстановку, – продолжает он. – Они не вернулись. Ни одна.

– Вообще-то, путь неблизкий… – начинает Харпер, но Муса качает головой.

– Они могут преодолеть это расстояние за один день. За два, если их что-то отвлечет. Я отправил их сразу же, как только мы пересекли границу Империи. Прошло уже несколько недель. У тебя есть шпионы в королевстве, Сорокопут?

– Несколько, – отвечаю я. – Но от них уже давно нет известий. Я прикажу Дексу связаться с ними. Мы добудем для тебя информацию. А пока что ты пригодишься мне в Антиуме.

Приподняв брови, Муса переводит взгляд с меня на Харпера.

– А как же твой заместитель?

– Харпер останется здесь и будет охранять Императрицу-регента. – Я не обращаю внимания на изумление Харпера, который замер рядом. – В наш отряд должен войти представитель Книжников. Лайя говорит, ты умеешь обращаться с мечом. Кроме того, у тебя есть милые маленькие друзья.

Муса кивком выражает согласие, и в тот момент, когда он скрывается за углом, Харпер возмущенно восклицает:

– Мое место – рядом с Кровавым Сорокопутом!..

– Ситуация очень серьезная, Харпер. Ты нужен мне здесь. – Я выскакиваю во двор, потом сворачиваю в темный каменный коридор, который ведет в мои покои. Как раз вовремя. Мне хочется, чтобы он отстал от меня. Он слишком близко ко мне. Он слишком зол. Мне больше нравится бесстрастный Харпер. Холодный Харпер.

А неистовый Харпер, который смотрит на меня так, словно я его единственное сокровище, – такого Харпера я должна всеми силами избегать.

– Мне нужен человек, которому я могу доверить охрану двух самых важных лиц Империи.

– Ты доверяешь Дексу. Доверяешь Квину. Доверяешь Фарису.

– Декс тоже останется здесь. Императрице-регенту нужен ее сенешаль. Но Фарис пойдет со мной. Нам не обойтись без его кулачищ. И Квин настаивает на том, чтобы меня сопровождать.

Харпер загораживает мне дорогу, и я вынуждена остановиться. Я оглядываюсь, но в коридоре, как назло, ни души. Впрочем, Харпера сейчас вряд ли что-то остановит. Он застыл передо мной, стиснув зубы, сверкая глазами, из последних сил подавляя вспышку ярости.

В этот момент я снова сожалею о том, что на мне нет маски. Справиться с Харпером было бы легче.

– Почему ты запрещаешь мне идти с вами, Кровавый Сорокопут? – Его голос непривычно мрачен и груб. Встретив взгляд его зеленых глаз, я вижу в них раздражение, но и какое-то более глубокое чувство, которое взывает ко мне и слышит мой ответ.

Я делаю шаг назад, и он качает головой.

– Ты Кровавый Сорокопут, – произносит он. – И я поклялся защищать тебя до самой смерти.

– Я назначу тебя на другой пост, – отвечаю я, но моему тону не хватает уверенности. Мы оба знаем, что я никому не смогу доверять так, как ему. – Мне не нужно… не нужна охрана.

– Я знаю, что тебе нужно, Сорокопут. – Он проводит кончиками пальцев по моей руке, осторожно, почти нежно, несмотря на гнев. – И я хочу, чтобы ты попросила меня об этом.

«Мне нужно, чтобы ты исчез. Чтобы ты никогда не покидал меня. Мне нужно, чтобы я никогда не встретила тебя, не узнала бы тебя. Ты. Ты. Ты. Мне нужен ты».

– Мне нужно, чтобы ты остался здесь, – приказываю я. – Ты должен охранять мою сестру и Императора.

Не сводя с него взгляда, я толкаю дверь своей комнаты, быстро проскальзываю внутрь и захлопываю дверь у него перед носом. А потом долго стою, глядя на дверной проем. Я знаю, что он там, в коридоре. И, может, его сердце колотится сейчас так же, как мое. Может, у него трясутся руки, как у меня.

А может быть, мне, наконец, удалось навсегда оттолкнуть его. Я знаю, чего бы хотелось мне. И ненавижу себя за это.

* * *