В глазах Эвтерпы появился охотничий блеск.

– Я знаю, с кем последний из нартов точно не сработается. Да, я помогу.

– Хорошо, – кивнул Зевс. – А я займусь Дедалом. У меня есть для этого средства.

Дедал пребывал в бешенстве, какого не испытывал с тысяча четыреста восемьдесят пятого года. Тогда вспышка гнева закончилась тем, что его не оправдавший надежд ученик отправился на костёр святой инквизиции. Всего таких припадков за долгую жизнь у мастера приключилось штук пять-шесть, не больше. Первый случай закончился прогулкой в горы с племянником Талосом, которого художник уронил со скалы, последний был только что, и на этот раз, в отличие от всех предыдущих, хвала богам, обошлось без членовредительства. И хотя горло Лёньке мастер Дедал не перерезал, ярость слепила и затмевала разум.

Всё началось утром. Мастер пришёл на работу в настроении лёгком и весьма приподнятом. Но когда на рабочем столе обнаружились следы чужого присутствия, от лёгкости не осталось и следа. За прожитые тысячелетия Дедал начал многое подзабывать, перестал многое понимать, но на кратковременную память не жаловался, и если, скажем, события тринадцатого века у него могли запросто перепутаться в голове с событиями века шестнадцатого, то состояние рабочего стола, оставленное накануне вечером, он мог наутро воспроизвести до пылинки.

Тот, кто побывал в его кабинете, сделал всё, чтобы замаскировать следы своего пребывания, и всё же не совсем всё. Пачка с неважными документами сместилась на полсантиметра, верхний ящик закрыт неплотно. Стол был не новым, его малость перекосило от времени, и мастер обычно закрывал ящик, а после прижимал, педантично устраняя щель в пару миллиметров. Тот, кто лазал по столу, о капризах старого покривившегося ящика и его хозяина не знал.

Дальше – больше. Следы вторжения обнаружились на дверце сейфа, а когда Дедал с замиранием отпер его, стало ясно, что неизвестный мошенник побывал и внутри. Сердце мастера замерло, перед глазами начала подниматься кровавая пелена. Беглый осмотр показал, что все документы проекта оказались на месте, но факт, что в них рылись, был неоспорим. Стараясь не сдетонировать, Дедал связался со службой охраны и запросил записи с камер наблюдения. Злоумышленник обнаружился довольно скоро. Идентифицировать его, правда, не вышло, благо одежда его напрочь скрывала какие-либо особенности фигуры, а лицо негодяй ловко прятал от объективов, но по тому, как уверенно он передвигался по коридорам, как легко нашёл нужный кабинет и попал внутрь, можно было сделать вывод, что этот человек бывал здесь прежде. А кто был самым близким человеком к Дедалу и знал больше других о проекте и обо всём, что с ним связано? Леонид Лобанов – правая рука, гений, человек, пришедший по протекции грёбаного Геркана, чтоб его рогатой мамаше пусто было!

И что за вечная беда с учениками?!

Возможно, будь мастер Дедал не так взбешён, он рассмотрел бы иные варианты, но сейчас вариант был только один. Полыхающий праведным гневом, он ворвался в кабинет Лобанова без четверти девять. Рабочий день ещё не начался, и паразита на месте не было. Зато на столе валялся канцелярский нож. Подхватив нехитрое приспособление для членовредительства и уже представляя, как лезвие входит Лобанову в глаз, Дедал притаился за дверью и через десять минут – Лёня был пунктуален – приставил нож к глотке ученика со словами:

– А теперь быстро отвечай, грёбаный засранец, какого хрена тебе понадобилось в моём сейфе?

Грёбаный засранец пах как раскуроченный винный погреб. С перепугу нёс какую-то несусветную ересь, но сумел остудить ярость Дедала и доказать, что, возможно, ночью в сейф влез не он. Кровавая пелена, маячившая перед глазами, медленно спала. И Дедал опустил нож. Судя по амбре, что шлейфом неслось за Лобановым, и по сбивчивому рассказу о том, как они закрепили вчера знакомство с Игорем, Лёня не мог быть злоумышленником. Как умеет пить Икар и чем это чревато для его собутыльников, мастер знал как никто другой. Лобанов физически не мог влезть в сейф с тем изяществом, которое зафиксировали камеры. Но легче от этой новости не стало.

Отпустив перепуганного помощника, Дедал вернулся к себе в кабинет, зло хлопнул дверью и плюхнулся в кресло, закинув ноги в тёртых «казаках» на стол. Кто мог влезть в сейф? В то, что там мог побывать кто-то из простых смертных, Дедал сомневался. Грёбаному Геркану, если разобраться, оно ни к чему. Икар? Он очень вовремя появился, но, при всей отбитости башки, он вряд ли осмелится пойти против мастера. Остаются древние со своим вечным страхом потерять паству. Но откуда они могли узнать?

– Зря вы напугали мальчика, Мастер, – вывел из раздумий мягкий вкрадчивый голос.

Он прозвучал негромко, но на Дедала, считавшего, что в кабинете он находится один, этот голос произвёл неизгладимое впечатление. Мастер подскочил словно ужаленный, подхватил первое, что попалось под руку, а под неё попалось пресс-папье, и, замахнувшись, развернулся на голос. У окна стоял невысокий китаец и вежливо кланялся.

Господин Лун, припомнил Дедал, из недавней китайской делегации. И в прошлый раз они общались только через переводчика.

– Ты как сюда попал, чурбан узкоглазый? – прорычал мастер, возвращая пресс-папье на место.

– Я здесь был, когда вы вошли, мастер Дедал.

– Какой ещё Дедал? Не понимаю, о чём ты. Меня зовут Александр Мертвицкий.

– Как вам будет угодно, мастер. Хотя сущности вроде нас с вами могли бы и не лукавить друг с другом. В нашем возрасте это выглядит наивно. Впрочем, вы, европейцы, всегда отличались плоским мышлением и предсказуемыми интригами.

Дедал присмотрелся к китайцу, прислушался к ощущениям. Обычно он хорошо чувствовал нечеловеческую сущность собеседника. Даже байстрюки вроде Геркана буквально источали неземное могущество или желание им обладать, а уж настоящие божества и вовсе за версту им смердели. С китайцем всё было иначе: он выглядел и ощущался как обычный китаец, каких по последней переписи чуть не полтора миллиарда. И в этом сокрытии своего естества лукавства было куда больше, чем в замене имени.

– Ты кто такой? – сердито спросил мастер. – Я вызову охрану.

– Вот я и говорю, плоско и предсказуемо, – растянул губы китаец, – никакая охрана не решит наше с вами дело, вы же понимаете.

– А у нас есть общие дела? – Дедал взял себя в руки, вернулся в кресло и снова закинул ноги на стол.

– Конечно, мастер. И я думаю, мы должны договориться. Это я лазал ночью в ваш сейф. Видите, насколько я искренен? Я залез в ваш сейф, переснял ваши чертежи…

– …ни черта в них не понял и с той же наглостью снова влез ко мне в кабинет, – закончил Дедал за незваного визитёра.

– Всё верно, – качнулся в сторону Мертвицкого китаец. – Только зачем так грубо? Разве вода, попадающая в щели, наглая? Она просто протекает там, где есть свободное пространство.

Китаец был непрост, прочитать его не выходило. От этого пребывающий в ярости Дедал бесился ещё сильнее.