В ухо летели длинные гудки, Миле делалось всехуже и хуже, но в конце концов, когда она уже готова была повесить трубку, изнее донеслось сонное:

– Алло!

– Рита, – обрадовалась Мила, –слава богу, ты дома.

– Вам Копейко?

– Да, да.

– Она съехала, – равнодушно ответилголос, – еще зимой.

– Не может быть, – прошептала Мила.

– Запросто, – без особых эмоцийотозвался незнакомый человек, – чего удивительного?

– Куда подевалась Рита? – почтитеряя сознание, спросила Милочка.

– Понятия не имею, не звоните больше, япросто купил квартиру, – равнодушно ответил собеседник.

Несколько мгновений мы сидели молча, потомМила прошептала:

– Когда ты позвонила, я решила, что Дрюшановое издевательство придумал: объявляет себя мертвым, чтобы посмотреть, каклюбимая прореагирует. Подослал ко мне свою новую бабу!

По щекам Милы горохом покатились слезы, япротянула ей взятую со стола бумажную салфетку и с жаром воскликнула:

– Никогда не имела никаких дел сЕреминым! И потом, я замужем.

– Можно подумать, что наличие законногосупруга способно остановить ту, которая решила погулять, – глухопробормотала Мила.

– Меня да. Зачем жить с мужчиной иизменять ему? Честнее просто развестись.

– Ага, – протянула Мила, –бывает так, что все в мужчине хорошо, только в кровати он пшик, тогда как?

– Не знаю, – честно призналась я.

– Вот и не осуждай других, – зловоскликнула Милочка.

По ее лицу разлилось большое красное пятно.

– Тебе плохо? – воскликнула я.

– Кстати, – прищурилась Мила, –если, как ты утверждаешь, никогда не имела дел с Дрюшей, то почему оказалась сним в «Лотарингии», а? Чего поволоклась в трактир?

Кожа на лице Милы стала принимать синеватыйоттенок, я невольно покачала головой. В конце концов, кто виноват, что Андрейизмывался над любовницей? Да только она сама! Разве женщину приковали к парнюжелезной цепью? Или ей поставили условие, заявили: живешь с Ереминым, иначесмерть? Нет, конечно, Мила могла в любой момент отключить телефон, заперетьквартиру и не открывать любовнику, думаю, тот бы не стал ломать дверь. В концеконцов, можно уехать из Москвы или снять себе временно жилье в другом районестолицы, есть масса способов избежать нежелательного общения, но Мила предпочласидеть сложа руки и мучиться. Ей просто нравится роль рабыни.

– В «Лотарингию» меня привеланеобходимость сказать Еремину о смерти Наташи, – сурово ответила я.

Мила вцепилась пальцами в край стола.

– Кого? Еще одна любовница? Она покончилас собой?

– Нет, умерла законная жена Андрея,Наташа.

– Врешь!

Я поморщилась, но не стала сейчас обращатьвнимание на ее грубость.

– Наташа скончалась в больнице. Вчеравечером у нее внезапно заболел живот, вроде спазм или колика.

– Откуда знаешь?

– Ей стало плохо при мне, я отвезлабедняжку в клинику, а сегодня оттуда позвонили с просьбой забрать тело, –я стала вводить в курс дела Милу, – ну я и нашла Андрея. Не успели мысесть за стол, как…

– Почему ты мне сразу не сообщила осмерти Наташи? – нервно перебила меня Мила.

– Я пыталась пару раз, но ты менязатыкала, требовала сидеть молча. Кстати, Андрею я так и не успела ничегосообщить, он съел пару кусков мяса и упал лицом в тарелку. Ну дальнейшее, протелефон, ты уже знаешь.

Мила прикусила нижнюю губу, потом схватила состола салфетку, нервно разорвала ее на мелкие кусочки и вдруг заявила:

– Странно получается! Сначала на твоихглазах умирает Наташа…

– Нет, она скончалась в больнице.

– Неважно, плохо ей стало при тебе?

– Да, – кивнула я.

– Вот видишь! – с азартомвоскликнула Мила. – А потом, снова в твоем присутствии, погибает Дрюша.

– Действительно, – пробормотала я.

– Просто детектив какой-то, –зашипела Мила.

– Детектив? – насторожилась я.

Людмила встала, налила себе чашку кофе, забывпредложить его мне, села на стул и вдруг сказала:

– Обожаю криминальные романы, прочиталавсю Смолякову, здорово пишет, не то что другие, понимаю, конечно, в нихсплошная ложь, но держит. А ты как относишься к подобным книгам?

Удивленная сменой темы разговора, я откровенноответила:

– Тоже отдыхаю со Смоляковой и должнаотметить: при всей простоте ее сюжетов каждая повесть цепляет, невозможнобросить, пока не узнаешь, кто убил, только при чем тут Смолякова?

Милочка осторожно помешала ложечкой кофе,облизала ее и улыбнулась:

– Видишь, я спокойна!

– И что?

– Я спокойна?!

– Ну… да.

– Более того, – продолжала кривоулыбаться Мила, – я очень рада смерти Дрюши, он меня освободил, теперьзаживу счастливо, сама себе хозяйка.

– Извини, пока я плохо понимаю, куда тыклонишь?

Людмила внезапно швырнула на пол чашку, явздрогнула, темно-коричневая лужица стала быстро разливаться по светло-бежевойплитке, мелкие осколки фарфора с легким треньканьем разлетелись по разным угламуютной, вылизанной до блеска кухоньки.

– А к тому, – заорала хозяйка, вновьстановясь жертвой красного пятна, – а к тому… В общем, передай Андрею:пусть в другой раз для написания сценария наймет Смолякову, нечего жадничать,она бы ему хорошую историю закрутила, у самого вышло плохо! Мне понятен егозамысел! Приходит любовница, врет с три короба, я сначала в шоке, затем вобмороке, а потом Дрюша сам заявляется! Пшла вон, гадина!

С этими словами Мила стала кашлять, потомупала головой на стол и закатилась в истерических рыданиях. Я попыталасьпривести ее в чувство, но чем больше бормотала всякие слова, типа: «Ну, ну,милая, успокойся, выпей воды», – тем громче рыдала Милочка.