Оля вышла из ванной, закутавшись в полотенце,она лениво потыкала вилкой во взбитые яйца, с трудом проглотила пару кусочков,отказалась от конфет и прошептала:

– Я очень устала.

Я отвела ребенка в комнату, уложила в кровать,погладила по голове, подоткнула со всех сторон одеяло и сказала:

– Спи, все несчастья остались в прошлом.Знаешь, у судьбы для каждого человека припасено два мешка, в одном счастье, вдругом горе. Обычно богиня судьбы черпает по очереди то из одного, то издругого. Но иногда бывает, что мешковина рвется и тогда все содержимоевысыпается разом. В твоем случае беды вывалились дождем, они попросту теперьиссякли, впереди тебя ждут только радость и счастье.

– Хорошо, кабы так, – соннопробормотала Олечка и мирно засопела.

Я пошла к двери, но потом кто-то невидимыйткнул меня между лопаток, я повернулась. Олечка лежала на боку. Одна ее ручонкасвесилась из-под одеяла. Маленькая кисть, белая, с длинными «музыкальными»пальчиками, под кожей видны слегка вздувшиеся вены. На секунду я замерла:что-то не так! Что? А? Но тут же к горлу подкатил комок, и я поняла, что черезсекунду истерически разрыдаюсь от жалости к Олечке и невесть откуда налетевшейтоски.

Утром я вскочила ровно в восемь и, написав:«Жди меня спокойно, не скучай, я постараюсь побыстрей вернуться», вышла изквартиры. Дверь следовало тщательно запереть снаружи на два замка. Я раскрыласумку, вытащила связку…

– Доброе утро, Арина Лебединовна! –гаркнули над ухом. Ключи брякнулись на пол.

– Кто тут? – подпрыгнула я.

– Дык… это самое … Макс.

Я осторожно повернула голову, около стенывозвышалась гора мышц, втиснутая в черный костюм и белую рубашку, могучую шеюобъемом больше моей талии украшала узкая полоска ткани с кривым узлом. Отмужчины несло одеколоном. У меня защипало в носу, назойливый удушливый ароматвползал в легкие и, похоже, собрался там остаться навечно.

– Разве вас не предупредили? –загудел Макс. – Из «Марко» не звонили? Вот козлы! Охранник я ваш! Таперичавсегда рядом буду, только свистните, сразу на помощь брошусь.

Я перевела дух.

– Федор, начальник пиар-отдела, обронилфразу о секьюрити, но я думала, он не всерьез.

– Какие уж тут шутки, – вздохнулМакс.

– Ладно, – кивнула я и сновараспахнула дверь, – идите в квартиру, садитесь и ждите, пейте чай, кофе,смотрите телик, вернусь не знаю когда!

Секьюрити вытаращил глаза, потом пробормотал:

– Вы чегой-то не врубились. Теперь явезде с вами хожу.

– Как это везде? – насторожиласья. – Вы не квартиру стеречь собрались?

– Нет, конечно, ваше тело, – пояснилМакс, – будем постоянно находиться рядом. Куда иголка, туда и нитка.

Слегка обескураженная, я кивнула и вызвалалифт. Не успела кабина приехать на этаж, как Макс ринулся к ней.

– Нукось, – приказал он, – всторону отошли.

– Зачем? – изумилась я. – Хочук машине спуститься.

– Хочуха у вас больше не живет, –гаркнул Макс, – в целях безопасности теперь всегда будете слушаться меня. Сначалая проверю кабину, потом по моему приказу вы вперед шагнете. Лады?

Я кивнула, ситуация начала мне казаться всеменее и менее приятной.

С тихим шуршанием подъемник раздвинул створки,Макс, сделав зверское лицо, уставился в узкое пространство, я хихикнула. Изнедр лифта выпал точь-в-точь такой же парень, как, к моему несчастью, нанятыйбодигард: шкафоподобная личность, упакованная в темный пиджак, брюки и белуюрубашку. Провожаемый недобрым взглядом Макса, незнакомец подошел к моей двери иначал растерянно топтаться около нее, поглядывая на часы.

– Эй, – рявкнул Макс, – чеготут маячишь?

– Надо, – прогудел дядька.

– Не фиг у чужой двери стоять.

– Тебя не спросил.

– Слышь, уходи.

– Отвали.

– Ща мало не покажется, – пригрозилМакс парню чемоданообразным кулаком.

Но незнакомец не потерял присутствия духа, онпоказал в ответ пудовый «камень», состоявший из крепко сжатых пальцев, идостаточно мирно сообщил:

– Не вяжись, хуже будет.

Макс распахнул полу пиджака, на свет выглянулависевшая на брючном ремне желтая кобура, из которой торчала черная ручкапистолета.

– Видал? Шагай отсюдова.

Собеседник сделал тот же маневр со своейодеждой, и я увидела не только оружие, но и ножны с кинжалом.

– Нашел чем хвастаться, – хмыкнулон, – сказано, не приставай, на работе я.

– Я тоже, – пояснил Макс. – Иобязан следить за безопасностью вверенного мне тела.

Я хотела было возмутиться и объяснитьдуболому, что телом я стану после кончины, а пока являюсь вполне живойженщиной, но тут у меня затрезвонил мобильный.

– Не брать, – взвизгнул Макс,судорожно вертя головой, – заминировано!

– Что? – подскочила я.

– То, которое звенит: сейчас террористывзрывчатку в сотовые закладывают! Бросай аппарат, ложись на пол, руки на голову,ногами в сторону взрыва!

– Это мой личный телефон, –прошипела я, – его никто, кроме меня, не брал. Алло! Слушаю.

– Ариночка, солнышко, – защебеталГолубев, – вчерашний идиотский случай с твоей машиной меня так напугал!Страшно представить, какое количество неадекватных людей бродит по городу.Шлепает псих по улицам, а навстречу наша любимая писательница, ужас! В общем,приставил я к тебе охрану. Выгляни за дверь, там Юрик должен стоять. Конечно,он идиот, ничего, кроме Смоляковой, не читает и слово «корова» правильнонаписать не сумеет, но, с другой стороны, зачем тебе охранник-Конфуций? Юрикнадежен, как скала, с ним я за тебя спокоен, и не возражай, золотце, не рвидушу бедному продюсеру, брильянтовая наша! Главное – твоя безопасность.

Справившись с приступом злобы, я вклиниласьмежду двумя здоровенными парнями, явно намеренными разобраться друг с другом, ирявкнула:

– Ты Юрик?

– Верно, – осторожно ответилаличность с кинжалом.

– А я Виола Тараканова.

– И че?

– Ты являешься моим охранником!

– Не, я работаю с Ариной Виоловой.