– Странно, – нахмурилсясекьюрити, – вообще-то писателям тут делать нечего, здесь техническиеслужбы, авторы выше пятого этажа не ходят.

– Ой! – воскликнула девочка. –Точно! Она именно про пятый говорила! Я перепутала! Чего делать-то?

– Пошли со мной, – велелохранник, – разберемся.

Вскоре Олечка оказалась одна на первом этаже,точь-в-точь в таком же холле, как на шестом, потом появился секьюрити исообщил:

– Виолова тут по двору бегала, тебяискала, ей сказали, что ты курить пошла!

– Я еще маленькая и не употребляюсигареты, – испугалась Ольга.

Мужчина крякнул и начал терзать телефон, черезполчаса он заявил:

– Нет Виоловой дома, или трубку сниматьне хочет. Сама до нее на метро добраться сумеешь?

– Я адреса не знаю, – прошепталаОля.

– А ты ей кто? – насторожилсяохранник.

– Дальняя родственница, – слегкаприврала Олечка, – из другого города. Виолова сказала: «Сначала виздательство по делам скатаем, потом домой».

– Ох уж эти бабы, безголовыечудилы, – забубнил охранник, – нет бы по этажам пробежаться, а она подвору носилась. Погоди, найду ее адрес.

Очень скоро Ольга стала обладательницейбумажки с моими координатами, охранник подробно растолковал, каким образомследует добраться до нужной улицы. Оля поблагодарила его и отправилась в путь.

До метро девочка дошла быстро, а вот вподземке запуталась. В Москве оказалось две «Белорусских», Олечка вышла накольцевой, она не нашла пересадку на радиальную станцию с тем же названием и,оказавшись на шумной площади, принялась растерянно спрашивать у прохожих:

– Где тут Горьковско-Замоскворецкаялиния?

Но москвичей на дороге не оказалось,спрошенные вздергивали брови.

– Шо? Якая такая линия? Мы неместные, – чаще всего слышала в ответ Олечка.

В конце концов девочка устала и вошла в зданиевокзала, устроилась в кресле и… заснула. Одетая в белое платьице, носочки исандалии, Оля не походила на бродяжку. Патруль, регулярно дефилирующий попомещению, посчитал, что она пассажирка, едет куда-то с родителями, и непроявил к ней интереса. Девочка мирно прокемарила до десяти утра, потомочнулась, кое-как привела себя в порядок и отправилась на поиски загадочнойлинии.

В конце концов приключение завершилосьуспешно, Оля добралась до моей квартиры, но на ее звонки никто не отзывался.Девочка, решив, что я ушла по своим делам, мирно села на подоконник, решивспокойно ждать.

Узнав о приключениях подростка, я покачалаголовой.

– Понимаешь, я разбила телефонную трубкуот злости на одного очень глупого мужчину по имени Коля, вот почему сотрудникслужбы безопасности «Марко» до меня не дозвонился. Наверное, он набиралдомашний номер. Уж извини, что так вышло, просто ерунда! Мне парковщик сказал:ты удрала через дырку в заборе, отправилась покурить…

– Я даже не прикасаюсь ксигаретам, – воскликнула Оля, – ей-богу!

– Знаешь, – протянула я, –когда я вышла от Федора, увидела тебя в кресле с книжкой. Вернее, подумала, чтоты, а на самом деле это просто оказалась девочка, очень похожая на тебя, вбелом платье, наверное, она пошла смолить сигарету, это ее видел парковщик!Бедная ты моя. Вокзал опасное место для школьницы!

– Ничего же не случилось, – тихосказала Олечка, – вы меня не выгоните? Честное слово, мне идти некуда!

Я обняла худенькие плечи ребенка, жалостьохватила меня, девочка такая маленькая, тощенькая.

– Нет, конечно, останешься пока у нас.Скоро вернется мой муж, он ми…

Остаток фразы замер в горле, наверное, нестоит пугать Ольгу рассказом о месте работы Олега.

– …милый добрый человек с большимисвязями, – закончила я. – Кстати, дочь моей подруги Томочки,Кристина, тоже наполовину сирота, и оказалась она в нашем доме совершеннослучайно, почти так же, как ты. Как-нибудь расскажу тебе ее историю[3].Я к чему вспомнила – не ты первая попадаешь в беду, любые испытания можнопреодолеть.

Оля наклонила голову, шмыгнула носом и тихозабормотала:

– Дай вам бог здоровья, тетя Виолина,счастья и денег!

– Для начала давай перейдем на «ты».

– Хорошо.

– И я не «тетя Виолина», а просто Виолаили Вилка, называй, как тебе удобней.

В глазах Ольги запрыгали бесенята.

– Вилка прикольней.

– Значит, решено, безо всяких «теть». Ты,наверное, устала, хочешь есть и спать?

– Вы обо мне не беспокойтесь, –рассудительно ответила Оля. – Устроюсь, где прикажете, тут, у плиты, наполу могу. Есть мне не надо, я мало кушаю, кусочка хлеба на ночь хватит, тольконе выгоняйте. Не думайте, я не стану на вашей шее сидеть, отработаю за жилье,квартирку помою, кастрюли начищу, постираю, поглажу, я все умею, все могу! Мнебы только паспорт получить. Живо на работу пристроюсь, на стройку, обед варить.

– Это неперспективно, надо учиться. Ипотом, мы договорились перейти на «ты».

– Оно понятно, так ведь и жить где-тонадо, и одеваться, и продукты покупать! Зарплата требуется, за так ничего недадут, – по-крестьянски деловито рассуждала девочка.

– Иди в ванную, – я решилапрекратить разговор, – вымойся как следует, поешь – и в кровать. Спать ижить будешь в угловой комнате, она у нас гостевой считается.

– Вилка! Я отработаю, – захлюпаланосом Оля, – не сомневайся, не лентяйку пустила.

– Ничего не надо.

– Нет, – уперлась Оля, – завтраже полы помою.

Мне стало бесконечно жаль Олечку, беднаядевочка не способна понять, что на свете встречаются люди, которые делают добропросто так. И потом, я слишком хорошо помню свое неприкаянное детство, знаю,каково это, ощущать себя никому не нужной, пригретой из милости.

– Иди мойся! – рявкнула я.

– Ой, не сердись, – воскликнула Оляи мухой полетела в ванную.

Пока девочка приводила себя в порядок, я живопожарила омлет, раскрыла коробочку мармелада в шоколаде и включила телевизор.