– Маргарита Александровна, машина пришла!

– Спасибо, Миша.

Лев Александрович забыл дома папку с важными бумагами ипослал за ней Федора. Подъезжая к дому, тот не поверил своим глазам. У калиткипрощались Римма Павловна и… Верочка. Он в первый момент даже решил, чтообознался. Но разве спутаешь с кем-то такую конфетку? Интересно, что она тутделает? Не иначе решила напакостить хозяину. Надо будет предупредить. Онвыждал, пока Вера уйдет, и подъехал к воротам.

– Римма Павловна…

– Да-да, Федя, Лев Александрович звонил, сейчас я вамвынесу папку.

Через минуту она вернулась.

– Вот, возьмите. Да, Федя, что интересного можетесообщить?

– Ну даже не знаю… Вот позавчера Лев Александровичобедал с одной дамочкой, но она такая страхолюдина… И лет ей, наверное, подшестьдесят! А больше ничего такого…

– Допустим. А вы вдову его брата знаете?

– Александру Игоревну, кажется?

– Ну да.

– Знаю. А что?

– С ней он обедает?

– При мне ни разу.

– Так откуда ж вы ее знаете?

– Один раз мы ехали по Остоженке, она там голосовала.Была с дочкой. Мы их подсадили, отвезли на Ломоносовский. Но я про это недокладывал, тут все чисто, Римма Павловна.

– Короче, если они еще раз хотя бы случайнопересекутся, сразу сообщите мне.

– Конечно, Римма Павловна, вы же знаете! – честноглядя ей в глаза, сказал Федор, заранее радуясь щедрому вознаграждению, котороеполучит от хозяина за сообщение о Верочке. Наверняка он все же завел шашни сэтой Алей, хотя даже от меня таится. После того вечера, когда хозяин послересторана отвез эту Алю домой, но не остался у нее, Федор ее больше не видел.Ох, неугомонный мужик Лев Александрович. Молодец.

Вернувшись в офис, Федор отдал бумаги Льву Александровичу,но поговорить не было возможности. Он решил, что и вечером, по дороге домой, непоздно. Завтра у дочки день рождения, будет ей на хороший подарок.

– Верочка? Вот сука! – воскликнул ЛевАлександрович. – Брат Федор, как думаешь, чего ей понадобилось?

– Отомстить, наверное. Все ж таки променяли ее надругую.

– Но что она может сказать? Что я с ней спал?

– Хотя бы.

– Неинтересно.

– А может, она вас выследила? Что-то Римма Павловна проАлександру Игоревну расспрашивала…

– И что ты сказал? – похолодел Лев Александрович.

В воскресенье утром Аля собиралась на свидание. Ей нравилосьвстречаться с Левочкой не дома, а в снятой квартире, создавалась некая иллюзияэкстерриториальности и меньше мучила совесть. Квартирка была хоть и маленькая,но красивая и чистенькая, а Аля умудрилась даже создать там какой-то уют.Купила два махровых халата, тапочки, красивую посуду, чтобы можно было выпитькофе и перекусить в малюсенькой кухне. Они встречались не так часто, как ейхотелось бы, но она понимала – он уже немолод. Вот и сегодня свидание былоназначено на одиннадцать утра. У Таськи в это время урок с Пундей. Они вместепозавтракали, и Таська убежала. Квартиру Левочка снял неподалеку, наМичуринском. Почему-то он никогда за нею не заезжал, и она решила выйтипораньше, купить цветов и фруктов. Цветы он тоже перестал дарить. Когдаприходил к ней домой, частенько дарил, а как снял квартиру, перестал. Ну ипусть, он часто дарил безвкусные готовые букеты. Через полчаса она уже была вих любовном гнездышке. И вдруг он позвонил. У Али упало сердце. Она знала, чтоРимма Павловна уехала к сестре в Рязань.

– Деточка, ты уже не дома?

– Нет, я на Мичуринском, а ты где?

– Ты понимаешь, какая идиотская история… Я уже сел вмашину, хотел выехать, а у меня заклинило дверь.

– Какую дверь?

– Дверцу машины.

– И что?

– Сижу, как идиот, запертый в машине. И вот звоню тебе.

– А вторая дверца?

– Так все заблокированы.

– Разблокируй!

– В том-то и штука, что не получается, черт знает что!

– А ты один в доме?

– То-то и оно.

– Позвони кому-нибудь, вызови спасателей наконец!

– Я уже позвонил Федору, но пока он доберется…

– Скажи ему, чтобы взял такси.

– Ох, я идиот, не сообразил. Сейчас я ему позвоню иперезвоню тебе.

Але показалось, что он врет. Просто не придумал приличнойотговорки, наверное. Жаловаться любовнице на дурное самочувствие как-то негоже,особенно когда она его ждет, можно сказать, в постели. Но как глупо придумано…А может, это правда? В жизни иной раз случаются самые причудливые истории.

Лев Александрович перезвонил.

– Ты слышишь, Аленька, теперь еще и сигнализацияврубилась, – почти плачущим голосом проговорил горе-любовник сквозь войсирены. – Ты только представь себе, каково мне тут сидеть, взаперти, подэтот вой, и рваться к тебе, моя радость.

– Ничего, на вой сирены могут прибежать соседи.

– Но они же не войдут в гараж… Ворота закрыты.

– Что-то я не пойму, зачем же ты сел в машину, есливорота закрыты.

– Так они пультом открываются, а пульт в машине… Тычто, мне не веришь?

– Верю, – вздохнула Аля, а про себя проговорила:«Верю, верю всякому зверю, а тебе, ежу, погожу». Но тут же подумала: Левочкаловелас с таким стажем и опытом, что вряд ли придумал бы такую чушь, скореевсего, это правда. Но жалости к нему почему-то не было.

В этот день он звонил раз десять, но в результате так и неприехал, сославшись на то, что машина вышла из строя.

– Так возьми такси! – в крайнем раздражении отбездарно проведенного воскресенья сказала Аля.

– Девочка моя, у меня уже нет сил, я такпереволновался…

– Герой-любовник! – в сердцах бросила Аля.

Лев Александрович почему-то обиделся.

Всю эту историю с машиной он в общем-то не выдумал, он лишьнесколько подкорректировал ее. Он и в самом деле собрался ехать к Але и в самомделе у него заклинило одну дверцу, но он быстро с этим справился, однакоподумал, что это знак – не стоит им сегодня встречаться. Римма слова не сказалао Верочке, и ее внезапный отъезд к сестре выглядел подозрительно. Уж невыследила ли Верочка его с Алей? И не ждет ли его Римма у подъезда наМичуринском? Нет, такого счастья мне не надо, к тому же был знак, что ехать нестоит. Вот он и наворотил черт знает чего. И, похоже, не зря. Римма вернуласьпод вечер, значит, и впрямь не поехала в Рязань. Черт побери, плохо, когда бабысплетаются в такой змеиный клубок, совсем скверно. Придется снять другуюквартиру или вовсе отказаться от встреч с Алей, очень уж неохота ееподставлять. А как же любовь? Нет, Алю я не брошу. Что-нибудь придумается, надопросто не появляться какое-то время на той квартире, Римма еще последит иуспокоится. А что это Верочка так взъярилась? Неужто из любви ко мне? Слабоверится, а впрочем… Эта мысль польстила его самолюбию, по крайней мере Верочканикогда не позволяла себе таких фраз. Герой-любовник! Иронизирует, паршивка. Надобыло придумать что-то более героическое, например, что на дороге лежал сбитыйчеловек, я его подобрал, отвез в больницу, милиция, то, се. Она бы меня жалелаи уважала, а так… Ладно, надо ее хорошенько трахнуть, и ей будет не до иронии.Он не любил мудрствовать с женщинами.