Крупинки гонимого ветром льда осели на лице. Таяли, оставляя крохотные капли влаги. Он рассматривал однообразие небес, точно мог охватить взглядом всю Федерацию, претерпевшую за минувшую неделю значительные изменения, обусловленные заявлением Кор Рона. Федералы начинали медленно паниковать. Догадки о том, куда придется удар Дара рождались миллиардными потоками, и Управление беспрестанно перегруппировывало подвластные силовые структуры. Меняло дислокацию баз, бросало флотилии к вероятным объектам атаки, заставляло десантные отряды маяться на охране стратегически важных целей. День за днем…

С каждым часом в галактике находилось все больше собственности, подлежащей охране; системные правительства, частные лица, влиятельные корпорации вдруг осознали, что их имущество под угрозой, и слали в Управление одно требование за другим. Опираясь на связи в Совете или Парламенте, добивались патрулирования означенных секторов и плевать хотели на ограниченные возможности корабельного парка УКОБа. К действу подключили части федеральной гвардии, военно-галактический флот, но ресурсов катастрофически не хватало. Масштабы Федерации ограничивали эффективность перехвата альфа-противника в нарастающей нервозности обстановки. На что Николай искренне рассчитывал…

Он защелкнул ослабленный ворот «доспехов» и шагнул в переходник флагмана. Оглянулся напоследок. За снежно пылевыми вихрями танкер смотрелся тусклым металлическим бруском, соединенным с каменистым грунтом десятком опорных лап. Кораблик потрепанный, но крепкий — сдюжит.

Вспыхнул готовностью флагманский пульт управления. Программа задана и освоена автоматами до той степени, когда от пилота требуется только сесть в амортизационный кокон и насладиться стартом.

— Запуск, — равнодушно сказал Охотник.

Тучи стремительно расступились.

***

Орбитальная панорама Юны не изменилась. Коричневые, испещренные огненными транспортными сетями просторы ночного полушария, перевалочные орбитальные платформы и усиленное крейсерское прикрытие. Серебряные плиты кораблей аккуратными стайками зависли на орбите; подле мелькали точки десантных катеров.

Три минуты.

Продолжая рассматривать красоты обзорного экрана, Николай коснулся штурвала. На радарах чисто — в стане блюстителей закона лишь стандартные отклики.

Две минуты.

Зона проникновения пройдет по правому флангу крейсеров, в брешь между двумя орбитальными станциями.

Отчет закончен.

С характерным жемчужным всполохом из небытия вынырнул танкер. Вышел в опасной близости от крейсеров и беспрепятственно устремился к построению флота. Радиоэфир всколыхнулся чередой воплей, состоявших из коротких емких слов и вопросов типа: «Куда прешь, урод?!»

— Не глупите, — посоветовал Николай экранам.

Пилоты крейсеров вняли — их берут на таран. Предприняли маневр уклонения. Тяжело, словно досыта наевшиеся звери, корабли «отвалились» в стороны, блеснули фиолетом рулевые дюзы…

Автоматика танкера проигнорировала крейсерский маневр. Безопасники сработали на высоте — рубанули по нарушителю всеми доступными системами вооружения. Извиниться после проще, нежели сожалеть.

— Молодцы. — Николай любовался, как пространство заливает белое сияние взрыва. Танкер сдетонировал — выплеск энергии на краткий миг ослепил системы наблюдения, чем и обеспечил прорыв димпа к поверхности Юны.

Катера с критической нагрузкой скользнули над поверхностью планеты. Сбросили из бомболюков две сотни маяков и ретировались прочь — во избежание. Ведомые Охотником удалились за атмосферную кромку, чтобы там, несказанно удивив ЦУКОБовских аналитиков, «погрузиться» в глухую защиту.

Двести вспышек белесыми колючими шарами разметали день и ночь. Светили несколько секунд, перерождаясь в излучение, корежившее приборы росчерками замыканий. Информационный океан Юны обрушился грудой мертвого железа. Системы безопасности, резервные дата-храны и опытные специалисты непременно восстановят финансовые сети, но пройдет время. Система потеряет кредиты — в неприличном количестве.

Димп выбил пальцами замысловатую дробь. Скучно. Его флот не преследовали — код «Бат», дитя канувшего в лету сигнала «SOS», перенаправил федеральные службы на спасательные операции. Охотник улетал не спеша — ко второй фазе операции. Крепло желание бросить, отойти от рутины, но обещания надо держать.

***

Аммотар Ризбински тридцать лет боролся со смертью. Топтался на краю могилы и сопротивлялся проискам Костлявой. Искусственные органы, трансплантации, сотни операций, тысячи часов боли, страха и надежды. Он пережил сыновей — ублюдков с поросячьими мозгами, не способных оценить масштабы компании; троих внуков, разочаровавших на манер их папаш… Страх; он испытывал всепоглощающий страх потерять империю, созданную вековым трудом. Его империю, которая давала кредиты, власть и удовлетворение непомерных амбиций.

Он боролся… Даже сейчас — на пути в сортир. Дряхлый организм не желал гнуться, чтобы сесть на толчок. Ризбински почти справился, оставалось немного…

Это случилось.

Тело перестало слушаться. Искусственные легкие, сердце вспыхнули кусками жгучего пламени, мир потускнел. А сиделки так и не появились. В жопу их…

— Не сейчас, Старуха… — Он рухнул на унитаз боком. Как не вовремя… Тело найдут здесь, в унизительном…

Смерть победила.

***

Николай выжидал шестьдесят два часа — по местному времяисчислению системы Турдага. Приткнул катера в спутниковой тени, любовался на одинокую невзрачную планету и перехватывал визор-трансляции, бороздившие космос.

Галактика кипела. Добропорядочные граждане пытались избавиться от неизвестности будущего. Тряслись от первобытного страха, испытывали неуверенность и гадали. Куда придется следующий удар? Не по их ли скудному, богатому, разгульному, обычному, размеренному, пошлому, вульгарному, идеальному существованию? В отсутствие ответов предпринимали меры предосторожности — способные превратить Федерацию в бурлящий очаг интернациональных конфликтов и тривиальных бытовых склок.

Страховые компании закрывались на внутренний аудит, что означало их неспособность совладать с наплывом клиентов. Крупные компании неумолимо уменьшали товарооборот; мелкие — лопались. Федеральные департаменты путей сообщения сократили маршрутный трафик на треть, а затем уполовинили. Пострадали космопорты — патрули социоконтроля не могли пресечь бешенство толпы, взорванной ожиданием. В захолустных секторах неожиданно возродились оккультные науки; там же, в безвестности, объявился пророк, который предложил себя Дар Кор Рону на заклание.

Галактика сходила с ума.

Пора — решил Николай. Он направил флот к планете, преодолел пелену атмосферного смога и завис над бесконечными строениями фабричного комплекса — механизированным унылым ландшафтом. Дюны, обтесанные ветром бугры приземистых скал, чахлый, льнущий к песку кустарник и бетонные здания: хранилища, ангары, цеха. Гул транспортеров, лязг треков, свист пневматики — в повторяющейся картине трудового дня. Автоматы резали, собирали, отделывали, грузили — налаженное производство не допускало заминок, простоев и ошибок, подгоняемое духом миллиардной прибыли.

Автоматизированная убогость, протянувшаяся на десяток километров. Николай направил корабли в бреющий полет и задействовал аннигиляторы.

Катера скользили точно медузы, чьи щупальца-молнии плавили производственный рай. Оставляли немногое — черную пелену дыма, пылающие багровым пламенем обломки и редкие столбы газовых выбросов.

Рванул очередной склад. Выплеснул навстречу флагману белое крошево и руинами осел в клубах пыли, поднятой ударом. Белесые осколки на мгновение приникли к лобовой части корабля; среди них явственно проступили очертания раковины и утилизационного сортирного конвертера. Крупнейший в Федерации завод элитной сантехники отдал космосу душу. Молчать о таком — грех. Но вот совпадение — спутниковый ретранслятор канала ФСН базировался в соседнем секторе.

Полет занял 8 часов. Галактика успела узнать куда пришлась атака Дара.

Николай присмотрелся