груди. Футболка была слишком короткой для ее длинного туловища и обнажала живот, когда она поднимала руки, но, в отличие от других топов в шкафу, скрывала все шрамы.

Бёрди бежала рядом, дергая носиком, принюхиваясь к запахам. Хвост собаки завилял от предвкушения.

Аури свернула на кухню. В помещении бурлила жизнь. Возле изолированной столешницы со встроенными духовкой и плитой стоял темнокожий мужчина. Он переворачивал жареный бекон палочками для еды. Его белые волосы, заплетенные в косу, были стянуты сзади толстой лентой.

В столовой сидела Катара, развалившись в кресле, рядом с блондином, которого Аури видела в лазарете.

– Тут заложен смысл, – говорил он ей. – Лимониум. Это значит «Я скучаю по тебе».

Катара закатила глаза.

– Вроде главврач, а занимаешься тем, что ищешь значения цветов. Бесполезная трата времени.

Он ухмыльнулся.

– Я бы не назвал это пустой тратой времени. – Он поднял руки. – Больше не буду подкладывать их тебе под дверь, если хочешь…

– Я такого не говорила. – Она откашлялась и начала теребить край своей куртки. – Но как хочешь. Мне все равно.

Доктор откинулся назад с самодовольной улыбкой на лице, подперев голову руками.

– Так я тебе и поверил.

Катара повернулась к Аури, но та быстро отвела взгляд. Ей не хотелось, чтобы ее застукали за тем, как она греет уши, особенно когда дело касается возможной безответной любви.

Капитан был занят расстановкой эклектичной коллекции тарелок и стаканов. Марин, бледная лысая девушка, с которой Аури уже встречалась, следовала за ним, раскладывая замысловатые палочки для еды у каждого места.

Малакай поставил последнюю тарелку и посмотрел на Аури. Его глаза покраснели, а на коже под ними виднелись фиолетовые тени. Крики прошлой ночи эхом отдались в глубине ее сознания.

– Народ, – он повысил голос, чтобы его было слышно сквозь шипение бекона. – Прошу всех за стол. Хочу представить временного члена нашей команды.

Мужчина у плиты поднял три пальца и зевнул.

– Почти готово.

Аури узнала его голос, но не могла понять, откуда он ей знаком. От прикосновения холодной ладони к ее руке она опустила глаза. Рядом стояла Марин, одетая в другое юката. Это кимоно украшал узор из тысячи крошечных голубых ласточек, раскинувших крылья по розовой ткани.

– Твое место здесь, – сказала девушка, указывая на последний стул с правой стороны стола.

– О, спасибо, – ответила Аури, когда Марин проводила ее к месту. Кончики пальцев Марин на ходу скользили по каждому стулу, словно она считала места.

На тарелке Аури лежала пара красивых палочек для еды. Резные цветы сакуры росли из металлических лиан, которые закручивались сверху. У каждого на тарелке были палочки в индивидуальном стиле. Рядом с ней во главе стола лежали приборы в форме веток, но сглаженные и изогнутые так, чтобы их удобно было держать. Малакай сел и провел большим пальцем по реалистично окрашенному металлу. Он заметил ее пристальное внимание и улыбнулся.

– Я выбираю палочки для каждого члена экипажа, – объяснил он, придвигая стул ближе к столу. – Вчера я увидел эти и подумал, что они подойдут тебе.

– Я… – Аури провела пальцами по искусно выполненным цветам. – Спасибо.

Он пожал плечами.

Марин уселась на стул рядом с Аури. Ее палочки по форме напоминали материнскую плату компьютера. Руки Марин скользнули по тарелке в поисках приборов, а глаза смотрели прямо перед собой. Губы Аури приоткрылись в осознании: девочка была слепой.

Повар пронес сковороду с беконом над столом и поставил ее на грелку. Еще через два захода стол был уставлен яичницей, рисом, беконом и тостами с маслом.

Повар уселся рядом с Марин. Два места остались свободными: одно рядом с Малакаем и одно на противоположном конце стола. Аури подумала, четко ли у них распределены места.

Малакай хлопнул в ладоши, и остальные члены экипажа последовали за ним, бормоча «Итадакимас». Тарелки пошли по кругу, и Аури пришлось сдерживаться, чтобы не глазеть на Марин. Девочка с легкостью передала миски Аури, хотя сама не взяла еды. Бёрди вела себя так, будто никогда раньше не ела, и жалобно скулила, когда очередная тарелка проносилась над ее головой.

– Скоро получишь, – упрекнула ее Аури. Бёрди свернулась калачиком на полу, положив голову на ногу Аури.

Когда все тарелки наполнились, а Бёрди радостно жевала яйца с беконом, Малакай откашлялся.

– Я подумал, что завтрак – отличный момент для знакомства. – Аури изучала команду, собравшуюся за столом. Повар был загадкой, но доктор казался довольно милым. Когда она посмотрела на него, он одарил ее широкой улыбкой – белоснежные зубы на фоне светлой бороды. Повар сосредоточился на завтраке, поглощая зеленый чай, будто это доза кофеина.

– Никаких ксо-замечаний, – предупредил Малакай, краем палочки разрезая жареное яйцо пополам. – Я хочу, чтобы все мы по кругу представились, даже те, кого Аури уже знает. Я начну. – В руке он вертел палочки для еды: на ладони, не прикрытой перчаткой, виднелись мозоли. – Я Малакай Вермиллион. Капитан и старший механик. Мне двадцать два года, так что меня можно считать вундеркиндом. – Катара фыркнула, но Малакай сделал вид, что не слышит. – Я провожу больше времени в машинном отделении, чем на мостике. – Он показал ей руку в перчатке. – «Пустельга» частенько нагревается.

Следующим заговорил доктор, балансируя палочкой на указательном пальце. Это были копии хирургических игл с выгравированным на них иероглифом, обозначающим пенис. Аури нахмурила брови. Странный выбор.

– Я Феррис Кварк, – начал он. – Судовой врач и просто хороший парень. – Он подмигнул Аурелии. – Не знаю, зачем Кай решил говорить про возраст. Это же просто цифра, да? – Он поднял брови, глядя на седовласого повара, который закатил глаза.

– Доброе утро, – простонал повар. Он допил еще одну чашку чая. – Пусть твой следующий любовный интерес проклянет тебя прыщами, Феррис.

– Мне двадцать четыре года, я судовой врач. И, видимо, членоносец. – Он взмахнул палочками для еды: – Спасибо, Кай. Очень смешно. Это новые. Где моя настоящая пара?

Малакай поднял брови.

– Не знал, что у тебя есть пара.

Катара подавилась зеленым чаем, который пила.

– Какое разочарование для тебя, Катара, – пробормотал повар с полным ртом риса.

Катара перестала смеяться и оскалилась.

– Рискни сказать это еще раз. Яйца Ферриса не имеют ко мне никакого отношения.

– Буду признательна, – пробормотала Марин, – если вы перестанете обсуждать мужские гениталии. Я ребенок, в конце концов.

– Справедливо, – со смехом сказал Феррис. – Прости, Марин. Но во всем виноват Кай. – Он посмотрел на Аури. – Мы старые друзья… типа того. Мы шутим.

– Больше похоже на перепалку, – проворчал Малакай. – Но «Пустельге» нужен доктор, и, как бы мне ни хотелось этого признавать, Феррис лучше всех.

– И не поспоришь. – Феррис проглотил