– И что? Уволила?

– Да нет… Вот тут самое интересное и начинается. Она всхлипнула так жалобно, знаешь… А потом говорит: прости меня, девочка… Прости, что так получилось… Очень уж ты внешне мою невестку мне напоминаешь, вот я и сублимирую так неосознанно… Гоняю тебя несколько дней подряд в хвост и в гриву. Невестку-то я не могу гонять, боюсь сына обидеть. А она этим пользуется, зараза, издевается, хамит мне, как хочет! Я уж и к психологу с этой проблемой ходила, кучу денег ему отдала… Ты прости, прости меня, девочка…

– Ничего себе, прости! – возмущенно проговорила Юлька. – С какой стати ты должна отвечать за хамство ее невестки!

– Да может, невестка и не виновата вовсе… – подала голос Тая, до того не участвующая в разговоре. – Просто в твоей начальнице ревность материнская взыграла, и она видит в ней только плохое и обижается, что сыночка у нее отняла! Неужели психолог ей этого не объяснил?

– Да сама знаешь, какие нынче пошли психологи! – махнула рукой Юлька. – Им до проблем клиента вообще дела нет! Да они их и не видят толком, потому что у них в глазах одни долларовые знаки! Вот клиентам и приходится самостоятельно проблему решать. Ладно, Улька у нас такая, не особо чего на грудь примет! Еще и ответные вопросы задаст, не растеряется. А другим ой как тяжело приходится на своих плечах все выносить…

– Так чем у вас разговор закончился, Уль? – спросила Тая. – Простила ты начальнице невольную сублимацию?

– Конечно простила. Что я, изверг, что ли? Ей ведь тоже непросто было во всем признаться, правда? Потом сразу к вам сюда помчалась, и всю дорогу меня распирало от нетерпения – так хотелось вам все рассказать…

– Рассказала – легче стало? – деловито спросила Юлька.

– Ну да… Легче, конечно.

– Тогда и наши новости тоже послушай. Мы с Тайкой сейчас в гости ходили к одной женщине… Ее Еленой Борисовной зовут. Приняла нас душевно, чаем напоила…

– А кто это – Елена Борисовна?

– Это бывшая теща Влада. Мать его погибшей жены.

– Вы что, с ума сошли, что ли? – испуганным шепотком спросила Улька. – Зачем вы к ней поперлись, кто вас просил? А если она Владу расскажет? Как Тайка станет на его вопрос отвечать – зачем?

– Да так и станет, подумаешь! Мол, если ты меня не хочешь спасать, если не веришь мне, то я сама буду что-то делать! Да найдет, что сказать, подумаешь! Не в этом же дело!

– А в чем тогда?

– А в том… Она, эта Елена Борисовна, нам очень интересные вещи рассказала, Улька. Ее дочь Таня тоже терпеть не могла Марго, чувствовала в ней врага. А сама Елена Борисовна просто уверена, что это Марго убила Таню! Еще и Тайке посочувствовала – мол, даже не знаю, чем тебе помочь, деточка… И тебя, мол, тоже Марго убьет…

– Юлька! Думай, что говоришь! – сердито перебила ее Улька. – Ты посмотри на Тайку, на ней и так от испуга лица нет!

– Ну, пусть хоть испуганное лицо будет… Уж лучше, чем мертвое…

– Юлька!

– Все, все, не буду. Давай лучше думать, что нам дальше делать. Как Тайку будем спасать. Хотя… Господи, как же я раньше об этом не подумала, девчонки? У нас же есть к кому за помощью и советом обратиться, чего мы сидим, голову ломаем! У нас же Серега Пономарев есть! Можно сказать, блатной полицейский! Сейчас я ему наберу, сюда его вызову…

– Не надо, Юль! – испуганно махнула рукой Тая. – Зачем его в эти дела вмешивать? Да и не приедет он…

– Еще как приедет, вот увидишь! Только узнает, что тебе опасность грозит, и сразу приедет! Бегом прибежит! А по дороге еще и в магазин за алыми парусами заскочит! Хочешь алые паруса, Тайка, признайся?

– Юль… Прекрати немедленно, слышишь? – сердито проговорила Тая. – Иначе я обижусь, Юль!

– Да ладно, ладно… Я ж не со зла, я просто тебе завидую так… Уж ко мне-то Серега точно на алых парусах не примчится. А к тебе – только пальчи- ком помани… Ага, ага, покраснела! Чего покраснела-то, а? Улька, смотри, как она краской залилась, глазки вниз опустила!

– Да прекрати, Юль… – вступилась за Таю Улька. – Не можешь как-то по-другому, что ли? Зачем ты ее смущаешь?

– А пусть не краснеет, потому что не положено ей смущаться! Она, между прочим, замужем! И ей Серега вообще до лампочки должен быть!

– Так он и так ей до лампочки… Она сто лет назад его отшила, еще в школе!

– Да знаю, знаю… Допустим, она отшила, да только он не отшился, вот в чем дело.

– А тебя почему это так сильно задевает, Юль? Неужели и впрямь завидуешь? – поддела подругу Улька.

– Да что я? Про меня сейчас и лапоть не свистит, я ж за Тайку беспокоюсь. А вот интересно, Тайка… Почему ты Серегу тогда отшила, а? Причем так резко и сразу… Ты нам об этом никогда не рассказывала! Почему?

– Да ну… Тоже, нашли время… – вяло отмахнулась Тая. – Ладно, Юлька, звони ему, и впрямь пусть приедет, если время найдет… Пусть посмотрит на мои страхи своим трезвым полицейским глазом, ведь так?

– О! Созрела-таки, слава богу! Сейчас я его наберу, погоди… О, длинный гуд пошел… Привет, Серега! Узнал? Ну молодец, что узнал. Тут вот какое дело, Серега…

Тая отвернулась к окну, стараясь не слушать, как Юлька говорит с Сережей. Если честно, она уже и жалела немного, что согласилась на этот звонок. Одно дело Юлькины проблемы решать, и совсем другое – со своими проблемами к Сереже обращаться. Наверное, она права на это не имеет. Если вспомнить, как все было тогда…

Сережа был очень хорошим мальчиком в школе. Положительным, серьезным. Так все учителя считали. Девчонкам он тоже нравился, Юлька так вообще в открытую ему в этом призналась. Но Сережа почему-то выбрал ее… Ходил за ней как привязанный. Утром ждал, когда она из подъезда выйдет, чтобы вместе в школу идти. И ладно бы по пути ему было, ведь совсем в другой стороне от ее дома жил! А после школы он всегда ее провожал. Если возвращалась домой в компании Ульки и Юльки, просто тащился позади, как верный Санчо Панса. И все бы ничего – ей даже нравилось такое безмятежное Сережино ухаживание… Пока он в конце восьмого класса не выдал номерок! Такие неприятности домашние ей устроил – мама не горюй!

В то утро она поднялась, как обычно, умылась-оделась, выскочила на кухню завтракать. Папа тогда уже болел, на работу не ходил, все время был дома. И в то утро тоже был дома… Выглянул в окно – посмотреть, какая на улице погода, и застыл в недоумении.

– Ну что там, Петь? – спросила мама, быстро дожевывая бутерброд с маслом. – Дождь не собирается, надеюсь? Плащ брать с собой, не брать?

– Да погоди ты с плащом, Надь… – удивленно проговорил папа. – Там такое, а ты с плащом…

– А что там, Петь? – сунулась к окну мама, присмотрелась… И ахнула, схватившись за щеки.

Она тоже выглянула в окно и не поняла сначала, что привлекло внимание родителей. И тоже пригляделась… И в ужас пришла!

На тротуаре под самым окном красовалась огромная надпись, сделанная алой краской: «Я очень люблю тебя, Тая!» Буквы были четкие, прямые и ровные, будто по трафарету сделанные. А может, и впрямь по трафарету? Сережа парень старательный, все и всегда на совесть делает…