С. Ну что за ерунда? Наверное, он действительно был уверен, что книга будет опубликована и его могут за нее привлечь. Что за бред? Неужели незамысловатые шифровки могли бы его как-то уберечь? Поэтому скажу прямо, но думаю, вы и сами догадались, что всё происходило в Москве. Я и дальше не буду играть в шарады и всё стану называть своими именами. Чтобы вы понимали, а не догадывались, где, что и когда происходит. В доме-музее я сейчас почти не бываю, решил пожить по адресу, о котором никто из моего окружения не знает. Квартира на Воробьёвых горах в Москве уже не раз меня выручала, когда требовалось немного затаиться. Кстати, не думайте, что мне совсем безразлична судьба нашего рассказчика. За прошедшее время я успел к нему привязаться и до сих пор испытываю к этому человеку только тёплые чувства. Сидеть он будет недолго, я позаботился, и сидеть он будет хорошо. Всё-таки платная камера – это даже не тюрьма. Практически курорт. Мягкий матрац, телевизор, игровая приставка, доставка еды – всё как полагается, всё как у людей. Конечно, пришлось раскошелиться, но беднее я точно от этого не стану, а парня мне жалко, и я не хочу, чтобы с ним что-нибудь случилось. Тем более, о его судьбе немало переживал Отто и тоже просил меня устроить всё правильно. Отто. Наш странный Отто. Он и в дальнейшей судьбе Кости Лейбы принял участие. И опять же через меня. Если честно, этот тип, Лейба, мне никогда не нравился, и помогать ему мне совсем не хотелось, но нельзя было допустить, чтобы он попался и загремел за решётку. Зная характер Кости Лейбы, я был уверен, что тот выдаст Отто с головой. Прикрутить Отто к делу было непросто, но возможно, тем более что привлекать собирались по статье за организацию секты или даже экстремистского сообщества. Не знаю, как точно звучит формулировка, но смерть людей на теплоходе вряд ли сулила радужные перспективы. Сейчас Костя Лейба в бегах, и, поверьте мне, никто Костю не найдёт. Я уж позаботился. Пригодилась история о приключении Кости в тайской тюрьме, дескать, оттуда тянутся сектантские корни. В официальном заключении говорилось, что на теплоходе состоялось массовое самоубийство. Никто не хотел всерьёз возиться со всем этим просветлением. Самоубийство и точка. Толпа фанатиков приняла какой-то яд. Ну, пусть так и будет. По крайней мере, на сегодняшний день точки расставлены. Марианна, милая моя Марианна живёт сейчас в Сочи в доме бабушки, Костя Лейба где-то в сибирских лесах, наш автор в тюрьме, а я пока обитаю на Воробьёвых горах. Что до братьев Фот, то они не пострадали. По факту эти двое числились всего лишь арендаторами теплохода и владельцами фастфуда на нижней палубе. Их немного потаскали и выписали штраф за неправильную субаренду, но на этом и закончилось. Правда, ситуация так напугала братьев, что они решили уехать в Индию, пожить немного там, где тепло и «эзотерично», и, конечно, подальше от Москвы.

Осталось только рассказать про Отто, но тут уже рассказ не может получиться кратким, как история остальных.

Начну, пожалуй, с описания одной немаловажной встречи, что состоялась в доме-музее до моего переезда на Воробьёвы горы, как раз через неделю после того, как Костя Лейба скрылся, а Отто отправился на время к Марианне в Сочи.

Встреча оказалась радостной и тревожной одновременно. С одной стороны, человек этот был мне близок, как бывают близки друзья детства, сколько бы лет ни прошло, с другой стороны, теперь он занимал столь высокую должность в одном небезызвестном силовом ведомстве, что его визит вполне мог оказаться и неприятным, если не больше. Я догадывался, о чём и о ком пойдёт речь. Одно меня успокаивало: этот человек ни много ни мало обязан мне жизнью, и я точно знал, что он не из тех, кто может пренебречь подобной обязанностью.

Когда мы были дружны с Всеволодом Робертовичем Твердохлебовым, то есть когда нам было лет по двадцать пять, я звал его запросто Севой, а он меня почему-то всегда только по фамилии – Цапкин, у меня на Новом Арбате стоял ларёк с сигаретами. Замечательное было время. В ларьке по ночам мы с Севой частенько нехило напивались, и Сева уходил бродить по Арбату в поисках барышень, загулявших по ночной Москве и не спешивших домой, надеясь на случайную интрижку. Почти всегда он возвращался в ларёк с парочкой таких. Надо отдать должное, было неудивительно, что он запросто располагал к себе женский пол. Сева тогда заканчивал академию ФСБ, имел военную выправку при росте метр девяносто, пронзительные серые глаза, спортивное подтянутое тело, широкие плечи и всегда безукоризненно зачёсанные на пробор светлые волосы. К женщинам Сева относился с почтением, и они, что удивительно, даже в прокуренном ларьке с пустыми бутылками на полу чувствовали себя рядом с Севой леди. На меня они поначалу смотрели с брезгливостью, конечно, ведь по сравнению с Севой я был невзрачен и несколько примитивен, но, когда узнавали, что я не продавец, а ларёк в центре Москвы принадлежит мне, сразу ко мне располагались, а бывало, что начинали интересоваться мной больше, чем Севой. Конечно, если бы Сева захотел, он бы вообще мог выключить меня из поля их внимания, рассказав, какое учебное заведение заканчивает, но он этого никогда не делал. Всё-таки будущий разведчик как-никак, ну или кого они там в фээсбэшной академии готовят? Мне казалось, что Сева не очень подходит на роль разведчика, с его-то примечательной внешностью. Разведчики – это же такой типаж, такие лица, которые невозможно запомнить, они похожи сразу на всех одновременно, усреднённые и среднестатистические, а какой из Севы среднестатистический? Он как разведчик из старого советского фильма, Штирлиц какой-нибудь, приметы которого не только сразу можно описать, но и забыть настолько харизматического персонажа невозможно. Не бывает, в общем, таких разведчиков.

Мы с Севой не были друзьями в том смысле, какой в это понятие обычно вкладывают, никакого общего детства и песочницы, я даже не смог бы точно рассказать о том, как мы с ним познакомились и почему начали общаться, но вот что удивительно: мне было необычно комфортно с Севой пить. И ему, как оказалось, тоже. Иногда в жизни для нас самыми лучшими людьми становятся не те, кто нам сильно нравится или кого мы любим, а те, с кем комфортно заниматься чем-то совершенно определённым. Вы и сами знаете, что не с каждым другом хочется пойти в кино, ведь кто-то совсем не понимает прелесть кинотеатра и закупается попкорном