трупами, мерил пульс, пару раз даже пытался делать прямой массаж сердца и искусственное дыхание. Казалось, что от страха он тоже сейчас умрёт. Братья Фот стояли открыв рот и смотрели то на Цапкина, то на Отто. Отто смеялся в голос. Мне показалось, что он обезумел. «Смотрите, они счастливы, они свободны, что ты делаешь, Костя, зачем ты их мучаешь? Ты же сам их освободил, смотри, улыбаются!» – кричал Отто. Я невольно посмотрел на лица лежащих на палубе и вздрогнул от неожиданности. Они действительно улыбались, все до единого. И это был не посмертный оскал. Искренняя улыбка, я такой даже у живых не видел. Будто эти люди так долго страдали, что, получив наконец освобождение, по-настоящему счастливы. А может, их счастливые души теперь смеются в высших сферах так, что даже мёртвые их лица и холодные губы не могут сопротивляться этому смеху.

Из оцепенения меня вывел Андрей Михайлович. Он подошёл ко мне и спокойно сказал: «Надо уходить». – «Куда?» – спросил я и тут же понял нелепость своего вопроса. «Куда угодно», – ответил он. Мы спустились с Цапкиным на нижнюю палубу, за нами побежал Лейба. Втроём мы спокойно, делая вид, что ничего не случилось, сошли с теплохода и, словно сговорившись, хоть это было и не так, пошли в разные стороны.

  

Войдя в квартиру, я запер дверь на все замки, задёрнул шторы на окнах. Я боялся включать телевизор и ходить по комнатам. Мне казалось, что в подъезде под дверью кто-то стоит и прислушивается и, как только я обнаружу своё присутствие, в квартиру тут же ворвутся. Телефонный звонок спугнул тишину и чуть не довёл меня до истерики. Я схватил трубку. Это был Андрей Михайлович. «Давай ко мне», – сказал Цапкин и положил трубку.

К Цапкину я шёл быстро и постоянно оглядывался, будто что-то украл. Андрей Михайлович, как мне показалось, совершенно ни о чём не волновался. Он снова сидел за печатной машинкой, словно ничего не случилось.

– Андрей Михайлович, что это было? – выпалил я с порога.

– Я, по-твоему, знаю, стало быть?

– Где Отто?

– Не в курсе. Я тебя вот зачем позвал. Денься куда-то на время. Сам понимаешь.

– Понимаю.

– А вы?

– Я? Что я? Разберусь, за меня не переживай.

– Вы только за этим меня позвали?

– Да.

– А чего не по телефону?

Цапкин не ответил, только посмотрел на меня как на слабоумного.

– Ладно, на связи будем, – сказал Андрей Михайлович и протянул мне руку.

У меня было место, где я мог «залечь» на какое-то время. Я решил переночевать дома и на следующий день утром уехать. В квартире у меня оставалось ещё около килограмма травы, который я не успел передать закладчикам. Я хотел избавиться от неё и придумать всё-таки осмысленное начало для моей хроники, которого на этот момент ещё не было. Конечно, странное желание – я о хронике, сам не понимаю, почему в одном ряду по важности вдруг оказалось то, что действительно могло меня сгубить, и мои записи, которые на самом деле мало кому интересны.

Дома я плотно забил бонг и, как следует накурившись, открыл на ноутбуке файл с этим самым текстом и собрался написать, наконец-то, начало, как услышал стук в дверь. Это был даже не стук, кто-то молотил в дверь кулаками. Я схватил остатки травы, выкинул в унитаз и смыл. Унитаз тут же забился. «Открывайте, полиция», – рявкнули за дверью. Первое, что подумал: «Ну зачем я пошёл домой, Цапкин ведь предупредил». Я услышал, как зажужжала болгарка. Полиция решила не дожидаться, пока я открою дверь: начали срезать дверные петли. Я позвонил Цапкину и сообщил о происходящем в надежде, что он успеет прийти до того, как полиция ворвётся в квартиру. Я рассчитывал, что Андрей Михайлович сделает звонок одному из своих влиятельных друзей. Цапкин же только сказал: «Я понял».

Часть вторая

Глава первая

Меня зовут Андрей Михайлович Цапкин. Мне слегка за пятьдесят, точнее пятьдесят шесть, и я почти такой, каким вы уже привыкли меня представлять, за одним только исключением: не может быть, чтобы уж настолько часто у меня проскакивала фраза-паразит «стало быть». Но оставим это на совести того, кто решил использовать её как фактор раскрывающий, может, не характер героя, но его особенности. Кстати, про характер. Здесь рассказчик, конечно, приукрасил. Мне было забавно читать о том, как выглядели некоторые мои поступки со стороны. Ну да ладно. Не буду затягивать повествование описанием себя любимого, тем более, вряд ли скажу что-то новое, по крайней мере, на данный момент ничего такого мне в голову не пришло. Но не обещаю, что и дальше не стану ставить под сомнение сказанное обо мне, особенно учитывая, что некоторые места меня по-настоящему разозлили. Вам наверняка куда интереснее узнать, что всё-таки произошло, куда подевался человек, чьими глазами вы следили за событиями, описанными выше, и чей голос вы уже привыкли слышать. Итак, к тому времени, как полиция ворвалась к нашему рассказчику, я, конечно, не пришёл. И не потому, что не успел, а потому, что совершенно не собирался. Да, немного жаль парня, но, поверьте, у меня были веские причины не вмешиваться. Во-первых, мне, признаться, никогда не нравилось то, чем он занимается, а именно – продажа травы. Ну не люблю я барыг, не люблю и всё тут. Считаю, что наказание за такой способ заработать себе на жизнь нужно понести обязательно. Во-вторых, и это даже имеет большее значение, мне нужно было убрать со сцены всех участников событий на теплоходе. Как вы помните, я его даже пытался предупредить, потому что заранее знал, что скоро за ним придут. За торговлю наркотиками статья, конечно, тяжёлая, но наш герой всё-таки входит в орбиту моих интересов, так что предлагаю не переживать за него особо. Всё у парня будет хорошо, поверьте мне.

Я вошёл в квартиру, когда полиция уже забрала нашего бедолагу, и обнаружил на столе начатый текст. История меня захватила, я даже успел позавидовать умению рассказчика напустить тумана и, дочитав до конца, решил, что мне непременно нужно писать продолжение. В конце концов, я же хотел написать что-нибудь стоящее. Помимо этого, нужно-таки раскрыть некоторые факты, о которых не был осведомлён наш автор. Сделаю ещё одно отступление. Как вы понимаете, я не могу писать точно так же, как писал он, да и не хочу, так как отдельные моменты мне показались смешными. Например, эта его конспирология с городами: город М., город