заботливо прошитый и укрытый картонной папочкой. А название… Название всплыло в голове — "Хоббит, или Туда и обратно"! Фэнтезийная книга, которая и в моё время не теряла своей популярности.

Началась лекция по гражданскому праву. Однако, вместо того, чтобы познавать юридические тонкости, на листке бумаги я нарисовал сидящего в кресле Леонова с трубкой в руке. Получилась этакая пародия, но узнать актера было можно. Для смеха пририсовал ему волосатые ноги, а под рисунком написал:

Жил-был в норе под землей хоббит. Не в какой-то там мерзкой грязной сырой норе, где со всех сторон торчат хвосты червей и противно пахнет плесенью, но и не в сухой песчаной голой норе, где не на что сесть и нечего съесть. Нет, нора была хоббичья, а значит — благоустроенная…

Тамара, мы приглашены к этому хоббиту в гости! Так что прекращай на меня сердиться, а лучше устреми свои мысли в сторону нарядного платья! Вечером ужинаем с одним очень интересным существом!

Посчитав, что моё "секретное послание" достаточно зашифровано для того, чтобы его смог разобрать только адресат, я попросил сидевшего рядом одногруппника передать сложенный вчетверо листок Тамаре. Он взял его, передал дальше. Листок, словно кораблик по весеннему ручью, поплыл к причалу.

Тамара развернула листок, прочитала и… улыбнулась. Она посмотрела на меня и кивнула.

Я внутренне выдохнул и улыбнулся в ответ. Вот и пойми этих женщин… Если бы извинялся и валялся в ногах, то вряд ли чего смог бы добиться, а вот так вот с одним рисунком и парой строчек из начала книги…

Мда, кто сумеет научиться понимать женщин, тот будет править миром.

Тамара улыбалась и не видела, как над ней нависла угроза — Собчак Анатолий Александрович неторопливой походкой поднялся к её столу и остановился, наблюдая за девушкой. Когда же она подняла глаза, то еле слышно пискнула и попыталась спрятать листок. Однако, не тут-то было. Ловким движением фокусника он вытянул бумагу из девичьих пальцев.

— Не сомневаюсь, что содержимое данной записки гораздо интереснее, чем моя лекция, — вкрадчивым голосом произнес Анатолий Александрович, держа листок двумя пальцами. — Неужели любовное послание? Так вроде бы ещё не весна…

По аудитории прокатились смешки. Тамара помотала головой, а на её щеках появились пятна смущения.

— Анатолий Александрович, там нет никакого любовного послания! — поднялся я со своего места. — Просто нас позвали в гости и новость так меня распирала, что я не смог удержаться до конца пары. Готов нести наказание целиком и полностью!

Собчак взглянул на меня, потом перевел взгляд на листок, нахмурился, вчитался. После этого он снова взглянул на меня:

— Если письмо доставлено адресату, и адресат явно не против отправиться с вами в гости, то будет ли мне позволено забрать это творение с собой?

— Ну… Это как бы личное, — проговорил я.

— Да ну, начало романа Толкиена и приглашение на ужин? Чего же тут личного? Но вот ваш рисунок мне понравился. Пожалуй, покажу его своему знакомому художнику, Михаилу Беломлинскому. Ему как раз заказали иллюстрации к этой книге, так что ваш шарж, возможно, придется ему по вкусу, — с этими словами Собчак сложил листок и убрал во внутренний карман. — Иначе я просто верну вам листок…

— Да не надо, — отмахнулся я, внутренне холодея.

А ведь и правда — на первом переводе Толкиеновской книги хоббит был вылитый Леонов. Неужели это моя вина, что его таким изобразят?

Глава 21

— А кто там будет? Ну чего ты интригу нагнетаешь? Ну скажи! Скажи-и-и! — канючила Тамара в салоне такси, когда я около четырех часов забрал её от подъезда.

Конечно, для простого студента поездка на такси была более чем вон из ряда выходящим. Но это для простого студента, мне же деньги "родители из дома прислали".

Да, если вспомнить фильм "Бриллиантовая рука" и фразу о том, что "наши люди в булочную на такси не ездят", то можно подумать, что поездка была дорогой. Однако, если найти подход к человеку, то можно было проехать и по тарифу.

Я мог бы проехать и бесплатно, подключив знание гипноза, но тягучая субстанция внутри под названием "совесть" не давала этого сделать. Поэтому поездка обошлась мне в полтора рубля.

Таксист попался нормальный, не трындел всю дорогу о всяком-разном, для него важном, а молча вёл "Волгу ГАЗ-24" по асфальтовым улочкам Ленинграда. Машина словно корабль плыла по серым волнам. Зато Тамара не унималась. Она уже успела понять, к кому мы едем в гости, и поэтому волновалась.

Светло-бежевое платье с россыпью крупного чёрного гороха очень подходило ей. Создалось впечатление некой воздушности, когда она шла по тротуару к машине, в которой я галантно открыл дверь лимонного цвета. Пусть сверху была накинута куртка, но платье, с подолом чуть ниже колен, не скрывало ни красивую спортивную фигуру, ни длину ног. Наоборот, подчеркивало грудь и дразнило воображение.

Я же оделся простенько — рубашка, брюки, ботинки, куртка. Не скажу, что звезда танцпола, но все частенько и наглажено. Для этого пришлось загодя покорпеть с утюгом и обувной щёткой.

— Вот приедем и всё сама увидишь, — в который раз ответил я.

— Эх, вот сейчас попрошу водителя остановиться и пойду домой. Вот тогда будешь локти кусать, — пообещала грозно Тамара.

— Ага, и не узнаешь, с кем мы сегодня будем есть этот классный торт? — поднял я коробку с надписью «Киевский» на борту. — Да ты в своём уме?

— Нельзя так с людьми! — последовал ответ.

Однако, я был непреклонен. Если нарисовал, так нарисовал, но фамилию Леонов не произносил вплоть до гостиницы Ленинград на Пироговской набережной. Вот уже внутри я спросил у белокурой женщины, стоящей за столом с ключами:

— Добрый день. Мы в гости к Евгению Павловичу Леонову. Он нас ждет.

Взгляд, которым администратор окинула нас, мог означать только одно: «Ходят тут всякие-разные, нашим гостям надоедают». Однако, пересилила себя и любезно произнесла:

— Да, безусловно, Евгений Павлович предупреждал. Комната триста двенадцатая… — потом явно вырвалось неудержимое: — Только учтите, у нас посещения гостей строго до одиннадцати.

Вот не смогла удержаться от демонстрации власти. Я едва удержался от улыбки. Всё-таки в СССР не исчезла такая мелочь, как желание показать себя начальником. Пусть даже мелким, пусть даже продавцом в магазине, но всё-таки начальником. И не скоро это выветрится из людей. Не скоро поймут, что клиент не