раздался весёлый голос Куравлева. — А мы тут ещё пожурчим по-стариковски…

Администратор проводила нас до лестницы, а после отправилась выпроваживать задержавшихся гостей из других комнат. Мы же спокойно спустились, забрали оставленные документы и вышли в осенний вечер. Холодный ветер с дождиком тут же бросился лизать наши лица. Тамара поежилась.

Мне ещё предстояло поймать такси, но прежде надо было узнать про песню, которую она спела. Не должна эта песня звучать в этом времени. Не должна!

— Спасибо за вечер, прекрасная Тамара, — дурашливо поклонился я. — Мне было очень приятно представить вас таким известным людям.

— Взаимно, любезный Михаил, — присела в книксене Тамара. — Весьма признательна за такое приглашение и очаровательный вечер. Эх, Мишка, это же мне никто не поверит. Даже фотоаппарата нет…

— Ну, раз не поверят, так не поверят. Тебе же сказали, что это просто люди, которые хорошо делают свою работу. Ты же не будешь фотографироваться с главным инженером большого предприятия или лучшей воспитательницей детского сада? Да, они чаще других появляются на экране, но их известность вряд ли согреет тебя. Только если вызовет зависть у подруг и всё.

— Ох, мне бы все девчонки обзавидовали-и-ись, — протянула Тамара. — Ладно, побежим на трамвай, нам ещё до дома добираться.

— Знаешь, если что, то я могу себе позволить ещё одну поездку на такси, — я сделал вид, что копаюсь в потрепанном кошельке. — Хочется, чтобы этот вечер закончился на той же мажорной ноте, что и начинался. А там… Как-нибудь перебьюсь.

— Ага, а потом будешь сидеть на кефире и батонах? — улыбнулась она. — Нет уж, давай лучше на автобусе. Оставь эти барские замашки для других. Мы же с тобой друзья? Вот и не должен один друг второго загонять в долги. Пойдем, вон остановка, может скоро и автобус придет.

— Хорошо сказано, прямо как в песне! Кстати, о песнях… А что за песню ты исполняла? Что-то я такую ни разу не слышал. Как там… "Над землей — мороз, что ни тронь — всё мёд"?

— Нет, всё лёд. Это мне Рафка написал слова. Он услышал её по "Радио Свобода" и быстро законспектировал. Может где и от себя добавил.

— Опять "Радио Свобода", — хмыкнул я. — Он любитель слушать наших потенциальных противников.

— Да вон вообще фанат группы "Led Zeppelin". Говорит, что среди наших однотипных исполнителей это как глоток свежего воздуха в душной бане.

— И ты ему веришь?

Она остановилась и посмотрела на меня. Мокрая пыль прибила кудряшки ко лбу, зависла каплями на ресницах. Так и хотелось их смахнуть, заодно провести пальцами по коже, но я сдержался.

— Я не верю, но знаю его давно. Он просто грезит об Америке. Может быть от него я и заразилась французским бунтом. Ну, из-за которого недавно поругались…

— Так мы вроде бы не ругались, — пожал я плечами. — Возникло небольшое недопонимание и всё…

В это время из-за поворота величаво выплыл красно-белый трамвай. Он плыл по мокрой улице с той же грацией, что и кит по морю, не обращая внимания на скользящие мимо легковые "рыбешки". Свет фонарей скользил по мокрым бокам, отражая движение могучего механизма в витринах стоящего рядом магазина.

— Вон наш идет, — обрадованно воскликнула Тамара. — Ух, как же здорово!

Похоже, что она обрадовалась этому виновнику завершения неловкого момента. Ну да, никто не любит вспоминать о том, что был неправ. Гонит от себя это воспоминание, как некурящий отгоняет сигаретный дым стоящего рядом курильщика. С легким трезвоном трамвай остановился неподалеку и гостеприимно открыл двери.

— Ну, поехали? — дернула меня за руку Тамара.

— Поехали, — кивнул я в ответ. — Прокатимся на машине с мощным мотором…

Тамара улыбнулась в ответ. Вряд ли она поняла ссылку на анекдот из моего времени, когда студент спрашивает подружку:

— Милая, ты хочешь прокатиться на большом красном автомобиле с мощным мотором?

— Да, конечно!

— Тогда побежали, вон автобус подошел!

Да уж, какое время, такие и анекдоты…

По случаю позднего времени в салоне трамвая было мало людей. Усталая женщина с хозяйственной сумкой, из которой задорно торчали перья лука, старик в кургузом пиджаке и двое молодых парней на задней площадке. Мы сели в центре. Полуночный трамвай повез нас по улицам Ленинграда.

Трамвай вез нас по поблескивающим от луж тротуарам, в которых отражались огни фонарей. Вез мимо домов, где укладывались на ночь или уже спали ленинградцы. Огни в окнах понемногу тухли, местами сохраняя синеву от работающих телевизоров.

Усталая женщина и кашляющий старичок вскоре вышли. В салоне остались только мы с Тамарой, да пара ребят. Судя по стеклянному звуку упавшей бутылки — ребята позади не скучали. Да, они негромко переговаривались, не выражали агрессию, но я на всякий случай держал ушки на макушке. Тем более пришлось их навострить, когда эта парочка подсела ближе.

До нужной остановки было ещё пять минут. Я внутренне подобрался — эти пять минут ещё нужно выдержать.

— Ох, нам завтра в университете никто и не поверит, — в очередной раз вздохнула Тамара. — Надо же… с такими людьми познакомились…

— Так вы чо из "Ждановки", чо ли? — раздался позади голос. — А я думаю — где этого пацана видел? Ты же новенький в дзюдо? Тебя же этот… как его… Вовка Путин привел.

Я обернулся. Нет, лицо незнакомое. Я бы запомнил этого вихрастого веснушчатого парня — слишком уж выпучены у него были глаза, как будто мучился от запора на белом друге.

— Мы знакомы? — на всякий случай спросил я.

Ну да, на всякий случай. Вдруг получится "съехать на базаре"? Тем более, что общий знакомый есть.

А может и не получится — от ребят здорово разило водкой, они явно скучали, поэтому искали приключений в такое позднее время. Второй парень не сводил маслянистых глаз с Тамары. По его виду можно было понять, что в уме он уже раздел мою подругу и теперь занимается любованием открывшимся видом.

— Не, не знакомы. Мы вообще с другого места. "Деревяшку" знаешь? Ну, лесной институт? Так вот мы оттуда. У нас скоро будут соревнования по дзюдо, вот потому тебя и знаю. Показали тебя добрые люди, сказали, что умеешь махаться нехило.

Черт побери! Как же от них несло…

Терпеть не могу пьяных людей, когда сам трезв. Нет, не ангел во