не хотел убивать всех, кого любил. Я не хотел желать принадлежать ему.

Горану. Самому источнику зла.

Почему его дракон вообще отдал ему свою сущность? Отец мало рассказывал о том времени, но я помнил.

Она была Ласточкокрылой. Он был обладателем мороза. В то время никто не знал ни об узах, ни о денте. Ее звали Сарафина, и она погибла от отравленной стрелы, попавшей в нее во время полета.

Горан был сломлен в течение нескольких месяцев, она отдала ему свою сущность. Мне было неясно, в чем заключалась процедура, но я сомневался, что отдал бы кому-нибудь свою сущность.

Даже Люциану.

Для человеческой расы было ненормально так стареть. Конечно, в библейские времена так и было, но только потому, что драконы все еще бродили на их стороне. До стены и до войн.

Металлическим просто нравилось помогать людям.

Они были такими глупыми.

— Блейк? — Голос Табиты прорвался сквозь череду моих забот. Я был в кафетерии, обедал, вернее, игнорировал свой обед.

— Что? — рявкнул я на нее.

— Можно меня на пару слов?

— Табита, я не думаю, что это будет…

— Просто выслушай меня, прежде чем так думать. — Она сделала ударение на слове «так».

Снежные Драконы. Жалкая.

— Хорошо, чего ты хочешь?

Она посмотрела на Брайана и Джорджа, которые сидели за столом.

— Наедине, пожалуйста, — пробормотала она.

Брайан встал первым.

— Чего бы ни захотела Снежная Королева, Брайан даст. — Он изобразил дурацкий поклон и схватил Джорджа за воротник, буквально стащив его со стула.

— Почему мы всегда должны уходить? — Я знал, что он все еще зол из-за истории с Эшли, но если он думал, что я собираюсь уйти, у него на уме было другое.

Я наблюдал, как обе фигуры отступили в другой конец кафетерия и сели за другой столик.

— Чего ты хочешь, Табита?

— Я хочу, чтобы ты перестал трахать других девушек. Разве меня недостаточно? — В ее глазах заблестели слезы.

— Не плачь. Мы никогда не были единым целым. Это то, что есть, Табита. Мне нужны определенные вещи, и я не всегда хочу их от тебя. Я имею в виду, где в этом веселье?

Она покачала головой.

— Веселье. И это все, что для тебя значит, веселье?

— Не начинай. Если ты не можешь с этим справиться, тогда остановись. Перестань пытаться получить от меня все, что, по-твоему, ты получишь, потому что я обещаю тебе, я не такой дракон.

Она ничего не сказала, просто покачала головой, вытерла лицо и встала.

— Ты ведь знаешь, что я безумно влюблена в тебя, верно?

— Табита, — я откинулся на подушку, которая служила мне стулом. — Я не…

— Перестань говорить, что тебе все равно, или ты не чувствуешь того же самого. Любовь и забота о ком-то не делают тебя слабым, Блейк — это дает тебе повод держаться, бороться. И если ты не можешь видеть это таким образом, значит, ты слаб.

Она выплюнула это слово, и я действительно вздрогнул, как будто это была слюна. Она зашагала прочь.

Я хмыкнул. Весь остаток дня ее слова преследовали меня.

Я не хотел втягивать в это еще больше людей. Я не хотел, чтобы так много людей пострадали, когда все пойдет наперекосяк. Я хотел, чтобы жертв было как можно меньше.

Но Табита отказывалась сдаваться.

Позже той ночью, лежа в постели, я с силой тер свое лицо. Люциан уже крепко спал.

Размышления обо всех этих вещах сегодня истощили меня. И все же я не чувствовал усталости. Я чувствовал себя взвинченным, разочарованным.

На самом деле я с нетерпением ждал еще одного боя.

— 16~

— Гензель! Гензель! Гензель!

Толпа выкрикивала мое имя. Технически, не мое имя, а того, кем я был в данный момент.

Зеленый Пар по имени Патрик наполнял клетку газообразным хлором.

Я затаил дыхание. Хлор не причинил вреда, но я притворился, что это ужасно. Мои глаза слегка слезились из-за газа, но на этом все. Фил бросил мне фальшивую маску, и я натянул ее на лицо.

Я перестал притворяться, когда реквизит оказался у меня на лице. Пришло время. Время для того, чтобы Зеленый Пар вообще перестал дышать. Я прыгнул и оказался на конце одного из его крыльев. Я подбежал к его спине и схватил за гриву. Кислота полилась из моих рук. Кислота, которую они считали принадлежащей моему дракону.

Дими на самом деле скрывал мою истинную внешность с помощью своих темных заклинаний. Никто даже не видел, как шевелились его губы.

Я мог чувствовать магию, удерживающую меня на месте.

Убиииииииииить, зверь радовался внутри меня.

Кислота потекла по похожей на плавник гриве на его голове, и он взвизгнул.

Звуки, исходившие от него, были оглушительными. Они проникали глубоко в мою душу. Это не должно было быть похоже на другие. Джефф, один из парней в Драконии, был Зеленым Паром, если уж на то пошло.

С таким же успехом я мог бы убить и его тоже.

«Убей!» зверь снова взревел. Моя кислота стала сильнее.

Я рванул его за гриву. Зрелище сквозь маску было таким же ужасным, как и без нее. Ничто не было скрыто. Кровь хлынула у него из шеи, там, где раньше была грива.

Тошнота подкралась к горлу.

«Убей его сейчас же, идиот!» взревел зверь.

Мои руки, с которых капала кислота, прошлись по его крыльям. Шарики и пузырьки с кислотой.

Он попытался схватить меня когтями и зубами, но они просто хватали воздух.

Я был слишком быстр для него в своей человеческой форме, и у него не было бы ни единого шанса в моей истинной форме.

Звук его крыльев, сгорающих на теле, станет моим новым кошмаром.

Это был тот самый глубокий, разрывающий плоть звук.

Я потерялся.

Я больше не мог сдерживаться. На несколько секунд я сошел с ума. Кислота, смешанная с кровью и внутренностями, пролилась на пол. Я поскользнулся и упал, но это не имело значения. Все было кончено.

Зеленого Пара больше не было.

— Гензель! Гензель! Гензель! — скандировала толпа. Это что-то сделало со мной. Звуки их голосов. Я закричал и поднял руки в знак победы.

Я был монстром, убивающим себе подобных.

Убийство Патрика было последним боем на выходные.

Призом снова стала моя доза: Огонь Каина.

Фил колебался.

— Знаю, сестра иногда может быть занозой в заднице, Блейк, но она действительно заботится о тебе.

Я уставился на него. Он не давал мне советов по отношениям.

— Обращайся с ней хорошо.

Я ничего не сказал. Зверь был удовлетворен. Он любил Фила и все его