– Рано или поздно мне придется с ним поговорить.

– Не обязательно. Когда это вы двое разговаривали?

– Мне придется столкнуться с ним лицом к лицу.

Пенелопа подается вперед, нависая над своей запеканкой:

– Саймон, это меня и волнует. Сперва тебе нужно остыть.

– Я уже остыл.

– Саймон, с тобой это не работает.

– Пенни, незнание меня убивает.

– А не должно. Одна из причин, почему я обожаю тебя.

– Просто… мне необходимо знать, где он был…

– Он тебе не скажет.

– Может, он проболтается, усиленно пытаясь скрыть от меня все. Что он вообще затеял? На вид он словно побывал в американской тюрьме для террористов.

– Может, он болел.

Проклятие! Я и об этом не подумал. В каждом моем сценарии Баз где-нибудь скрывался и что-то замышлял. А может, он болел и в это время строил коварные планы.

– Какова бы ни была правда, – говорит Пенни, – не стоит затевать с ним драку.

– Я и не собираюсь.

– Собираешься, Саймон. Каждый год одно и то же. Стоит тебе только увидеть его. Может, хоть на этот раз ты не будешь лезть на рожон. Происходит что-то важное. Что-то посерьезнее База. Маг почти не появляется, а Примал уже несколько недель выполняет какое-то секретное задание. Мама сказала, он перестал отвечать на эсэмэски.

– Она переживает за него?

– Она всегда переживает за Примала.

– А ты?

Пенни опускает взгляд:

– Ага.

– Прости меня… может, нам попытаться разыскать его?

Она сурово смотрит на меня:

– Мама говорит, нам не стоит вмешиваться. Нужно выждать, но при этом не терять бдительности. Кажется, они с папой разведывают обстановку, и мама не хочет, чтобы мы привлекали к ним внимание. Поэтому тебе нужно остыть. Но быть начеку. Наблюдать. Не надо опрокидывать мебель или кого-нибудь убивать.

– Ты всегда так говоришь, – вздыхаю я. – Но когда встает вопрос – либо мы, либо они, – ты хочешь, чтобы я кого-нибудь убил.

– Саймон, я никогда не хочу подобного.

– Но у меня нет выбора.

– Знаю. – Пенни улыбается мне. С грустью. – Прошу, не убей вечером База.

– Хорошо.

Возможно, однажды мне все-таки придется убить его, и мы оба это знаем.

После ужина Пенелопа оставляет меня, не пытаясь пойти следом до моей комнаты. Теперь Баз вернулся, и ей придется иметь дело с Трикси и ее подружкой.

– У гомосексуалистов есть незаслуженное преимущество! – жалуется Пенни.

– Только в отношении посещений комнат друг друга, – говорю я.

Пенни хватает такта не возражать.

Стоя наверху лестницы, я испытываю волнение. До сих пор не знаю, что скажу Базу. «Ничего, – слышу я голос Пенни. – Делай уроки и ложись спать».

Будто все так просто.

Жить в комнате с человеком, которого ненавидишь больше всего на свете, – это все равно что жить с сиреной. Той, что стоит на полицейских машинах, а не которая пытается заманить тебя, когда пересекаешь Ла-Манш. Этого человека невозможно игнорировать, как и привыкнуть к нему. Он никогда не перестает тебя раздражать.

Семь лет мы с Базом гримасничали и огрызались. Ну то есть он гримасничал, а я огрызался. Мы оба стараемся избегать нашей комнаты, когда знаем о присутствии друг друга, а когда не получается, то изо всех сил уклоняемся от зрительного контакта. Я не разговариваю с Базом. Я не разговариваю при нем. Я никогда не позволяю ему увидеть то, что он потом передаст своей стервозной тетушке Фионе.

Обычно я не называю женщин стервами, но тетя База, Фиона, раз использовала заклинание, чтобы я наступил в грязь. Я знаю, что это сделала она. Я слышал, как она сказала: «Стой на своем!»

И дважды я поймал ее, когда она выскальзывала из кабинета Мага.

– Это кабинет моей сестры, – сказала Фиона. – Мне просто нравится иногда бывать здесь.

Может, она говорила правду. Или же строила козни за спиной Мага.

В этом и проблема со всеми Питчами и их союзниками. Невозможно угадать, когда они что-то замышляют, а когда просто ведут себя как нормальные люди.

Несколько лет назад я решил, что смогу разоблачить их план, если буду внимательнее смотреть за Базом. Точнее, на пятом курсе. А потом решил, что жить с ним и так невыносимо, чтобы еще следить за каждым его шагом. Это было в прошлом году.

Первое время я не имел ни стратегии, ни конкретного решения. Мы просто дрались в коридорах и два или три раза в год вышибали друг из друга дух.

Раньше я умолял Мага поменять мне соседа, но все работает не так. Горнило выбрало нас с Базом в самый первый день в школе.

Это происходит на первом курсе. Маг разжигает во дворе костер, старшекурсники помогают, а малыши становятся в круг. Затем в центре костра Маг устанавливает Горнило – это и в самом деле горнило, реликвия, сохранившаяся со времен основания школы, – и произносит магическую формулу. Потом все ждут, когда расплавится находящееся внутри железо.

Когда магия воздействует на тебя, возникает странное чувство. Я беспокоился, что со мной ничего не выйдет, потому что я чужак. Остальные дети двинулись друг к другу, но я ничего не почувствовал. Думал уже притвориться, но не хотел попасться и вылететь из школы.

А потом я все-таки ощутил магию – она как крючок вцепилась в мой желудок.

Я поплелся вперед, осматриваясь по сторонам. Баз шел мне навстречу. Он выглядел таким спокойным, будто делал все по собственному желанию, а не потому, что у него внутри был мистический магнит.

Магия не прекратит своего действия, пока вы со своим новым соседом не пожмете руки. Я сразу же протянул руку Базу, но он просто стоял передо мной – столько, сколько мог. Не знаю, как ему удалось преодолеть тягу: мне казалось, что мои кишки вот-вот выскочат наружу и обовьются вокруг него.

– Сноу, – сказал он.

– Ага, – ответил я, махнув рукой. – Это я.

– Наследник Мага.

Я кивнул, хотя тогда еще не понимал смысла этих слов. Маг сделал меня своим наследником, чтобы устроить в Уотфорд. Поэтому у меня был и его меч. Это исторически значимое оружие. Раньше его вручали Наследнику Мага, когда титул передавался по наследству, а не по результатам выборов внутри Ковена.

Маг дал мне также волшебную палочку из кости, с деревянной рукояткой – палочка принадлежала его отцу, – чтобы у меня был собственный магический инструмент. Ты обязан хранить магию внутри себя и при желании извлекать ее – это основное требование для посещения Уотфорда, как и для того, чтобы стать волшебником. Каждый маг наследует какой-нибудь семейный артефакт. У База есть палочка, как и у меня, – все Питчи работают с палочками. А вот у Пенни – кольцо. У Гарета – пряжка для ремня. Это очень неудобно: ему приходится выпячивать таз каждый раз, когда он хочет наложить заклинание. Лишь он один считает, что выглядит классно.