Плавая в море по Трук и Палау, где дайвинг составляет примерно половину местной экономики, я видел осьминогов и акул, но они были совсем небольшие и боялись, что я их съем, а не наоборот. Я не встретил морских змей, которые достаточно агрессивны и в 1981 году чуть не достали меня на Большом Барьерном рифе, не было там и ядовитых парализующих рыб-камней, рыб-скорпионов и рыб-львов, которых я часто встречал, странствуя по теплым водам Красного моря и по Индийскому океану.

Лагуна Трук из-под воды выглядела восхитительно и была наполнена останками Второй мировой. Она была главным портом японского Имперского флота, и тут стояло более 20 военных кораблей, пять взлетно-посадочных полос, гидроаэродром, станция торпедных катеров, мастерская по починке подлодок и центр связи – лучший оплот Империи восходящего солнца на захваченном острове.

До 16 февраля 1944 года.

Именно тогда морские ВС начали операцию «Град» и атаковали лагуну Трук в течение трех дней пикирующими бомбардировщиками и самолетами-торпедоносцами из пяти разных точек. Мы потопили 15 военных кораблей, 32 торговых и отправили больше 250 вражеских самолетов на дно, где они сегодня и остаются, как «Призрачный флот лагуны Трук». Все останки отлично видны и почти нетронуты, хоть прошло больше 60 лет, только водоросли и кораллы наросли на самом большом кладбище кораблей в подводном мире.

Увидев отлично сохранившиеся останки Curtiss Helldiver, одного из 25 американских самолетов, сбитых во время атаки, который покоился менее чем в трех метрах от поверхности, я подплыл к нему, проскользнул в открытую кабину и беззвучно поблагодарил пропавшего пилота и всех остальных людей Великого Поколения за то, что избавили мир от стран нацистского блока и сохранили нашу свободу. Моя маска запотела от слез.

Через три дня австралийская служба карантина наконец добралась до меня. Когда я полетел обратно в Брисбен на пересадку, у меня с собой были те же самые сувениры, что и раньше, но таможенник был гораздо суровее. После жаркого спора он согласился пропустить собачий череп и берцовые кости, но считал, что бусины между костями были не бусинами, как говорил я, а «сухими зернами вредного растения», которые нельзя было ввозить. Я предложил оставить их в карантине на ночь, но он отказался, разрезал ожерелья и снял бусинки.

Я вылетел на следующий день и поставил своеобразный рекорд, приземлившись в 24 аэропортах за четыре часа. Пока я был в Японии, несмотря на бронирование, «Эйр Науру» решили отменить рейсы из Хониары, столицы Соломоновых островов, до Маджуро, столицы Маршалловых островов. Чтобы добраться до них, мне пришлось вернуться из Хониары в Брисбен, поспать в транзитной зоне, полететь в Керн, сменить самолет, полететь в Гуам, сменить самолет, затем полететь в Трук, Понпеи, Кусаие, Куайелен и, наконец, в Маджуро. Это как лететь из Нью-Йорка в Бостон через Майами, Атланту, Даллас, Лос-Анджелес, Цинциннати, Баффало и Монреаль. Но мне надо было это сделать, потому что чертовы Маршалловы острова были страной.

Я поставил свой рекорд и в плане самого долгого дождя – 33 дня! День 34-й я провел, суша одежду, чтобы победить зарождающуюся плесень.

На острове Тонгатапу, самом большом в Королевстве Тонга, мне надо было в воскресенье купить еду и бензин. Тонга – одна из самых христианских наций в мире, потому все заведения с полуночи субботы до полуночи воскресенья были закрыты, абсолютно все, кроме реанимации в больницах.

Местные уже давно перешли в христианство, и теперь они либо католики, либо свободные веслеанцы, либо методисты, мормоны или прихожане церкви Тонга. Они благодарят бога за все, что у них есть, по воскресеньям надевают самое лучшее и семьями идут в церковь, где хлопают, поют, топают и всячески божественно развлекаются. Один министр сказал мне, что один из прихожан извинялся перед ним за то, что в его роду были людоеды. Или, возможно, это был пример миссионерского юмора?

Я надеялся попробовать знаменитый местный пирог с летучими мышами и фрикасе из летучей собаки, но меня предупредили, что эти деликатесы – только для короля и королевской семьи, а не для туристов. Я нашел лазейку – король умер несколько месяцев назад после 40 лет правления, а короновать в течение года никого нельзя. Таким образом, раз уж король…

Я решил не торопиться и подождать до Палау, где туземцы тоже пробавлялись подобным, но там все могли это попробовать. Я пошел в пекарню в Короре, где мне предложили несколько видов пирога с летучими мышами за 35 долларов. Но это было не совсем то – я надеялся на маленький открытый пирог, а тут был огромный пирожище. И я-то думал, что повара снимают кожу и мясо с мышей и делают начинку, но нет – в каждом пироге было 10–12 мышей. Целых! Полных! Нетронутых! Крылья, головы, мех, лапы и т. д. И они все лежали лицом вверх, друг за другом, внутри пирога. Их хрупкие крылья были раскинуты, волоски покрыты темно-красным желе, уши подняты и покрыты чем-то розовым, маленькие острые зубы сверкали, и все они, жалко и обвиняюще, смотрели на меня.

Внезапно я вспомнил свой обет не есть виды, находящиеся под угрозой исчезновения. Правда же, эти маленькие ребята находятся под угрозой? Я вроде как вспомнил статью об этом. Я решил, что лучше сначала будет проверить. Может, на Гуаме, где летучих мышей больше, я найду что-то типа жареных крылышек? С собой. С капустой.

Я решил исправить впечатление от местной кухни, закусил моллюсками с плодами мангрового дерева в Палау, крабами в Тувалу, желе из морского огурца на Маршалловых островах, огромными кокосовыми крабами в Вануату и выпил кавы на Фиджи.

Единственное, что я в итоге отказался есть, это (спасибо Второй мировой) национальная еда почти каждого государства в Тихом океане – Spam. Я и не знал, что у него так много видов. Мне показалось, что среднестатистический супермаркет в Тихом океане отдает около 20 % полок на мясо Spam и его производные, а в некоторых маленьких магазинах – 30 %. Местные едят его на завтрак, намазывают на бутерброды (похоже на тушенку, которую мы в армии ненавидим), потом в холодном виде на обед, прямо из банки, с ананасами или папайей, и во всех горячих и омерзительных вариантах на ужин.

Еще одно важное блюдо для всех государств – снова дело во Второй мировой – это жареная курица с картошкой фри, благодаря которым выросло поколение очень толстых людей, весом больше 130 килограммов, у которых очень высока вероятность сердечных заболеваний и диабета (островные государства Тихого океана занимают первые семь мест в международном рейтинге ожирения).

Основная часть местных, которых я тут видел, ничем не занимались, а весь день (кроме воскресенья) сидели, сплетничали, слушали радио, попивали пиво и думали о том, как бы починить крышу или мотоцикл. На следующей неделе. Ну, по крайней мере, пиво им продавали австралийцы.

Австралийцев нельзя винить за многочисленные порции кавы, которую местные потребляют ежедневно – успокаивающее вонючее зелье, которое они пьют церемонно и с наслаждением. Мне оно на вкус показалось бутилированной мочой койота, которую я раньше распрыскивал по огороду, чтобы олени и кролики убирались подальше. Напиток сочетает в себе худшие эффекты новокаина и драмина.