Ухватившись рукой за предплечье, я пригвоздила СПП к земле, заставив его посмотреть мне в лицо. Зрачки солдата сжались до размеров точки и лишь потом вернулись в нормальное состояние. Мужчина был на фут[10] выше меня, однако теперь стоял на коленях, он был не в силах перевести дыхание. Не говоря уже о том, чтобы удержать меня от проникновения в собственный мозг.

Прочь! – Сцепив зубы, я попыталась встать. Белый шум все еще вибрировал внутри, подобно разрядам электричества. – Прочь!

Приказ мог и не сработать. Прежде я не делала ничего подобного и потому не была уверена в результате. С другой стороны, что мне было терять? Воспоминания СПП втекали в сознание волна за волной. «У меня получилось, – подумала я. – Это работает».

Мартин утверждал, что умеет внушать людям чувства, но моя сила была другого свойства. Я видела образы. Этими образами можно было манипулировать или даже стирать их.

Но ничего другого делать я не желала. До настоящего момента. Потому что, кроме меня, помочь этим ребятам было некому. Без них я была никем. Надо сделать. Просто сделать это.

Я представила, не упуская ни малейших деталей, как мужчина подбирает рацию. Вот он пытается нащупать ее без очков, находит, убирает в карман джинсов. Устройство тяжелое, и карман слегка оттопыривается. Потом я представила, как солдат сходит с дороги и взбирается на пустынный холм, все выше и выше.

Едва я один за другим оторвала пальцы от предплечья СПП, как процесс запустился. Мужчина уходил в никуда, а я не могла оправиться от шока. У меня получилось – получилось!

Отвернувшись, я увидела черные клубы дыма. Он вился над дорогой, окутывая зеленое подножие холма толстым уродливым одеялом.

Зу, – осенило меня.

Я похромала к обломкам автомобиля. Пикап, припаркованный рядом с Бетти, находился теперь на зеленой траве, в нескольких сотнях футов отсюда. Маленький серебристый «фольксваген» превратился в груду металла. Обломки продолжали дымиться, словно здесь произошел большой взрыв.

Он его протаранил, – поняла я. – Пикап отбросил «фольксваген» с дороги.

Я подошла ближе, но увидела лишь водителя грузовика. Вернее, то, что от него осталось.

Тело валялось на траве бесформенной кучей. Труп искорежило так, что понять, где какая часть тела, было нереально. Лишь локти, словно цыплячьи крылышки, беспомощно торчали в разные стороны. Очевидно, мужчину тоже взяли на таран.

Грудь сдавило холодными тисками, я отшатнулась назад, не сразу поняв, что Зу нет ни в одной из машин. Подождав, пока мимо пройдет очередная волна дыма, я рухнула на колени и избавилась от содержимого желудка.

Подняв глаза, я наконец увидела Зу. Она сидела на дороге, прямо рядом с Бетти, согнувшись в три погибели, но живая и невредимая. Последние два слова повторялись в голове снова и снова. Я выкрикнула ее имя. Тяжело дыша, Зу подняла голову. Дым отползал в сторону, и я видела девочку не полностью: налитые кровью глаза, порез на лбу, текущие по грязным щекам слезы.

В голове стучали молотки, сердце колотилось как сумасшедшее. Я упала на колени перед Зу и несколько секунд не слышала ничего, кроме этих звуков.

– Ты в… порядке? – промычала я так, словно мой рот был набит грязью.

Клацнув зубами, Зу кивнула.

– Что… случилось? – проскрипела я.

Зу съежилась, как будто хотела раствориться в пространстве. Желтые перчатки валялись перед ней на земле, голые руки застыли в вертикальном положении, точно Зу коснулась машины секунду назад.

Что сказать? Какие подобрать слова? Этого я не знала. Мне самой нужно было успокоиться. За доли секунды эта маленькая Желтая уничтожила две машины и одну жизнь. Обычным прикосновением.

И тем не менее это была Зу. А руки – руки этой девочки меня спасли.

Я помогла трясущейся Зу забраться в машину. Ее продолжало лихорадить. Усадив малышку на переднее сиденье, я прижала ладони к ее щекам, однако Зу не могла сконцентрироваться на мне. Я уже собиралась захлопнуть дверь, когда Зу вдруг перехватила мое запястье, показав на валяющиеся внизу перчатки.

– Держи, – ответила я и отвернулась. Нужно было разобраться с более тяжелым грузом.

Толстяк все еще сидел на пассажирском сиденье, наполовину свесившись наружу. Водителю грузовика так и не удалось справиться с его длинными тощими конечностями. И слава богу! В противном случае Толстяк сейчас валялся бы на траве рядом с ним.

Спотыкаясь на каждом шагу, я обошла минивэн спереди. Перед глазами прыгали яркие точки, но мне все же удалось распахнуть водительскую дверь. Лиам по-прежнему лежал на своем месте без сознания, его била крупная дрожь. Зу начала всхлипывать, периодически утыкаясь лицом в колени. В эти моменты плач становился тише.

– Все хорошо, Зу, – сказала я. – С нами все будет в порядке. Мы выкарабкаемся.

Я выпутала руки Лиама из серого ремня безопасности и наполовину вытолкала, наполовину стащила с водительского кресла. У меня не было сил затаскивать его на пассажирское место, по крайней мере сейчас. Поэтому я устроила Лиама на полу между передними сиденьями. Рот его слегка подергивался, отчего губы кривились в неестественной ухмылке.

Уставившись на руль, я попыталась вспомнить, что должна сделать вначале. Нужно было как-то завести эту махину. Как в этом случае поступали Лиам, Кейт, мой отец? Мне шестнадцать лет, а я даже не могу отыскать чертов ручной тормоз, не говоря уже о том, чтобы выяснить, поставлена вообще на него машина или нет!

В конце концов, это не имело значения. Я уже водила минивэн и прекрасно обошлась своими скудными знаниями. Правая педаль – газ, левая – тормоз, а на все остальное – плевать.

Бетти медленно покатилась сквозь толстые клубы дыма и вскоре вырулила на чистую дорогу. Обломки аварии остались позади, белый шум тоже, и кондиционер наконец-то дул свежим воздухом, без удушающего запаха гари.

Я проехала около десяти миль, прежде чем мальчики начали шевелиться. Зу по-прежнему рыдала на заднем сиденье, а я даже понятия не имела, куда ехать. Сказать, что на меня снизошло облегчение, – значит, ничего не сказать.

– Вот дерьмо, – прохрипел Лиам, с трудом поднимаясь с пола. Он сел, прижимая пальцы к виску. – Дерьмо!

Голова Лиама оказалась в паре дюймов от ног Толстяка. Наклонившись, он недоверчиво ощупал ступни, словно хотел проверить, жив ли друг. Толстяк глухо застонал.

– Кажется, я заболел.

– Зу? – Лиам склонился к девочке. Для этого ему пришлось оттолкнуть ногу Толстяка, и тот громко взвизгнул. – Зу? Как ты…

Сузуми зарыдала сильнее, уткнувшись лицом в перчатки.

– О господи, мне жаль, очень жаль, я… – Голос Лиама сорвался, точно ему не хватало воздуха. Он громко откашлялся в кулак, но больше не произнес ни слова.