– Прости! Прости, мой хороший, – Ольга погладила коня по холке и поднялась на ноги.

Темный глаз смотрел на нее скорбно, будто конь все понимал и не осуждал хозяйку. Ольга глубоко вдохнула, вытащила из-под куртки пистолет. Сняла его с предохранителя, торопливо передернула затвор, досылая патрон, и, вложив дуло животному в ухо, нажала на спуск. Конь судорожно дернулся и обмяк. Раскрытый глаз подернулся мертвенной пленкой.

Она обернулась к спутникам. Илья Иванович, отбежав в сторону, скорчился, согнувшись у забора. Его рвало. Серега смотрел на нее со смесью восхищения и испуга.

– Сделайте все, что нужно, – распорядилась она. – И Ленку куда-нибудь уберите, чтобы она этого не видела.

Сжав губы, чуть сгорбившись, она медленно направилась к административному корпусу клуба.

Вошла в кабинет, захлопнула за собой дверь. Руки дрожали, горло сдавливало судорогой. «Не смей! Не смей, слышишь?» – сказала она себе и, размахнувшись, коротко хлестнула себя по щеке. Боль, яркая, как вспышка, помогла справиться с удушьем. Ольга шагнула к шкафчику, достала квадратную бутыль, плеснула в стакан виски. Жадно отпила терпкий янтарный напиток. Алкоголь помог победить дрожь в пальцах, но не справился с болью. Он только притупил ее, сделал ноющей, выматывающей, и проклятые слезы подкатили еще ближе к горлу.

На столе затрещал телефон.

– Ольга Николавна, к вам пришли, – ровным голосом сообщила Марта. – Руслан.

– Руслан? Ко мне? – переспросила Оля.

Интересно, что ему надо? Очередная гениальная идея по поводу ее охраны? И без того уже ее жизнь превратилась в распорядок дня заключенного.

– Ладно, позови его, – раздраженно бросила она.

Через пару минут дверь приоткрылась, и в кабинет вошел Руслан. Остановился напротив нее, загорелый, в вытертых голубых джинсах, в белой футболке – просто ковбой Мальборо. Самоуверенный, самовлюбленный индюк. Он что же, думает, может вот так являться как ни в чем не бывало и смотреть на нее своими пронзительными, меняющими цвет глазами?

– Здравствуй, Олечка, – сказал он этим своим проклятым вкрадчивым голосом, от которого у нее делались ватными колени.

– Ну, привет! – Она откинулась на спинку кресла. – Зачем пришел?

– К тебе, – просто сказал он. – Увидеть тебя захотелось.

– Мы вроде бы утром виделись? – резко бросила она. – Что тебе нужно? Говори быстрее, у меня работы много.

– Ты злишься на меня, да? – спокойно констатировал Руслан, придвигаясь ближе. – Думаешь, то, что произошло между нами, ничего для меня не значило?

Ольга пожала плечами и отвернулась. В конце концов, какое ей дело до того, что он там о ней подумал. Не станет она гадать, что там творится в его гордо откинутой голове.

– У тебя кровь на руке, – заметил он вдруг, – и здесь, на воротнике, и на шее. Обогнув стол, он подошел почти вплотную, дотронулся пальцами до забрызганного кровью Быстрого лацкана куртки, потер красные точки на шее. Тело, почуяв знакомую близость, среагировало моментально: побежали мурашки по спине, во рту пересохло, бешено запульсировала под его пальцами жилка.

– Что случилось? – спросил Руслан.

– Лошадь пристрелила, – ответила она, и голос дрогнул, сорвался на хрип. – Конь сильно покалечился, напоролся на колючую проволоку на тренировочном поле. Ничего нельзя было сделать…

Его сильные теплые пальцы скользнули выше, тронули щеку, висок, твердая ладонь огладила ее лоб. И, повинуясь внезапному порыву, она не отстранилась, не пресекла подобную фамильярность. Потерлась о его руку щекой и зачем-то принялась рассказывать о случившемся, не чувствуя, как по лицу медленно текут крупные, прозрачные слезы. Проговаривала всю свою боль, и отчаяние, и бессилие против наглых местных нуворишей, отгрохавших баснословно дорогие дома, но жалеющих лишнюю копейку на вывоз мусора, – и становилось как будто легче, хотя он и не отвечал ничего, только слушал.

– Их легко найти, – сказал он, когда Ольга замолчала.

– Кого? – сдавленно спросила она.

– Тех, кто выбросил колючку на твой участок, – пояснил Руслан. – Просто узнать, кто в последнее время в Сосновке перестраивал забор.

– А смысл? – покачала головой она. – Что я с ними сделаю? В суд подам? Так нужны доказательства…

– Зачем в суд? Самим можно разобраться, – ответил он. – Думаю, если они узнают, чья ты жена, от страха сами тебе все поля вспашут и засеют.

Ольга решительно помотала головой:

– Это мое дело, понимаешь? Только мое! Я не даю Мише вмешиваться, а значит, пользоваться его именем тоже не буду. Исключено!

– Хочешь, я этим займусь? – предложил он. – Припугну их как следует, чтобы поняли, что шутить с ними не собираются.

– И что это даст? Быстрого уже не вернешь. Зачем мне связываться с этими скотами? Просто из мести?

– Это не месть, – покачал головой Руслан. – Ты защищаешь свое. Семью, дом, лошадь – это неважно. Это твоя территория, и ты несешь за нее ответственность. До тех пор, пока ты будешь молчать, они будут думать, что с тобой можно вести себя как угодно. А так ты докажешь, что нельзя. И ни одна сука больше не решится тебе нагадить.

– И встану с ними на одну доску, да? – язвительно спросила Ольга. – Нет, Руслан, не буду я лезть в это дерьмо. Это бесконечная история: виновника изобьют, а он натравит налоговую на мой клуб, я в ответ еще что-нибудь сделаю. И конца этому не будет. Я на примере собственного мужа вижу, что эти разборки тянутся бесконечно. Если бы можно было решить все по закону…

– В нашей стране это утопия, – невесело усмехнулся он. – Здесь по закону ничего не решается, тебе это уж точно должно быть известно. Людям только и остается, что защищать себя самим.

– Допускаю, что так оно и есть, но я не считаю это правильным и играть по этим правилам не буду, – возразила Оля. – Может быть, это глупость, но я против анархии. Она никогда не приведет ни к чему хорошему.

– К хорошему? – Его темные густые брови поползли вверх. – А что ты называешь хорошим? Какой исход был бы для тебя самым приятным?

– Не знаю, – пожала плечами она. – Наверное, если бы все люди стали чуть больше задумываться о том, что происходит вокруг. Чтобы в мире стало меньше хамов и эгоистов, готовых напакостить где угодно, лишь бы в собственном дворе было чисто. Смешно звучит, да?

– Нет, – вновь покачал Руслан головой, – не смешно. Только этого никогда не будет.

– А ты, оказывается, пессимист, – усмехнулась она.

Когда это он успел переместиться к ней так близко? Сидит на корточках, рядом, одной рукой обнимает ее за талию, другой ласково гладит волосы, трогает щеку и мочку уха. Так ловко и естественно передислоцировался, что она и заметить не успела, погруженная в свои переживания.

– Ладно, – Ольга отстранилась, откинулась назад. – Так чего ты хотел? Зачем пришел?